Вильгельм - Норвежские, кельтские и тевтонские легенды Страница 12

Витязи согласились и попросили указать дорогу. Карлик сопровождал их, пока они не увидели чудесный дворец, сияющий в лучах заходящего света. Гильдебранд первым нарушил молчание:

— Если бы я не был женат, я бы и сам был не прочь покорить сердце королевы Виргиналь. Но теперь я только постараюсь тебе помочь. Так где, — сказал он, поворачиваясь к Бильдунгу, — прячется этот мерзавец?

— Непобедимый защитник королевы благоразумно опасается Ортгиса! — засмеялся Дитрих. — А теперь проводи нас во дворец.

— По ночам только ведьмы путешествуют, а добрые люди ночью спят, — сказал Гильдебранд. — Лучше приляжем на мягкий мох и подождем до утра.

Следующее утро выдалось пасмурным и туманным, снег хлестал витязям в лицо, когда они карабкались на крутые уступы, куда лошади не могли взобраться. Все выше и выше поднимались они по трудному пути. Остановившись у ручья, чтобы утолить жажду, они услышали женский голос, зовущий на помощь. К ним подбежала красивая молодая девушка. Она умоляла защитить ее от ужасного Ортгиса. Ее отдали ему согласно договору, и теперь он преследовал ее с собаками. Тут послышались крики охотников, и в следующую минуту герои уже сошлись в яростной схватке с Отргисом и его спутниками. И хоть Ортгис и его свита были великанами, они вскоре пали под ударами Дитриха и Гильдебранда. Удалось спастись лишь сыну Ортгиса — Жанибасу, но он стоил их всех, вместе взятых, потому что был великим волшебником, как и его отец.

Дитрих и Гильдебранд решили укрыться в замке Ортгиса, что стоял неподалеку. Едва они постучались в дверь, на них тут же набросилась толпа вооруженных великанов, но в конце концов герои их одолели. Пока шла битва, всадник в-черных доспехах держался позади нападавших. Он пробормотал что-то на странном языке, и послушные его приказу новые великаны поднялись из земли, чтобы занять место поверженных, но Дитрих и Гильдебранд снова одержали победу. Черный всадник снова что-то пробормотал, и из земли выползли чудовищные драконы. Героям пришлось сражаться с ними всю ночь. И лишь первые лучи восходящего солнца осветили замок и долину, черный всадник наконец исчез. И тут витязи заметили, что огромный старый дракон пытается незаметно скрыться с поля битвы, сжимая в зубах витязя в доспехах. Герои бросились на него, и он, выпустив из зубов свою жертву, с шипением обернулся к ним. Обвившись вокруг Дитриха, что стоял к нему ближе, дракон своим когтем распорол его щит и прорвал кольчугу. Гильдебранд кинулся на помощь королю, но тут же был отброшен взмахом мощного хвоста. В это мгновение Дитрих изловчился и метнул свой меч прямо в пасть чудовищу, пригвоздив его тем самым к ближайшему дереву. Дракон взревел и испустил дух.

Девушка, спасенная из рук Ортгиса, смотрела на бой издали. Теперь она подошла, перевязала раны Дитриха и смазала их целебным бальзамом. Гильдебранд тем временем отыскал воина, выпавшего из пасти дракона. Это оказался Руотван, сын Гельфриха Тосканского, его дяди со стороны матери.

Руотван присоединился к ним, чтобы наказать волшебника Жанибаса.

Потом им на помощь подошел и сам Гельфрих. Все вместе они двинулись к замку волшебника. Ворота были открыты. Весь двор был полон вооруженными людьми, а среди них и Жанибас — на угольно-черном жеребце и в черных доспехах. Он пробормотал волшебные слова, и откуда ни возьмись появились огромные львы и бросились на героев. А когда звери были убиты, им на смену пришли вооруженные люди. Они также полегли под ударами мечей, и спастись удалось одному Жанибасу.

Дитрих и его спутники вошли в замок, где они наши трех служанок королевы, запертых в клетки для откорма, и освободили их. Потом они сожгли крепость волшебника, чтобы он не нашел в ней убежища, если вздумает сюда вернуться.

Теперь они все вместе отправились в Арон, замок Гель-фриха, чтобы отдохнуть перед путешествием ко дворцу королевы Виргиналь. Короткая передышка была им необходима, поскольку раны Дитриха причиняли ему множество страданий. Однако радушный прием, оказанный им хозяином, как нельзя лучше способствовал избавлению от лихорадки и заживлению ран. Наконец день отъезда был назначен, и Гельфрих отправился вместе с ними, чтобы показать им дорогу к Жераспунту. Не успели они закончить последние приготовления, как к дверям замка галопом прискакал какой-то карлик в пыльном разорванном плаще. Он соскочил с лошади и вошел в зал. Лицо его было бледно как смерть.

— На помощь, благородные витязи! — воскликнул он. — Жанибас пошел войной на королеву Виргиналь. Он требует, чтобы ему отдали всех ее служанок, а также корону с карбункулом. Если он получит карбункул, никто не сможет ему противостоять. С его помощью он станет полновластным хозяином над всеми горами, а также над карликами, великанами и драконами, что их населяют. Горе нам, если он завладеет карбункулом.

Дитрих сразу заявил, что если остальные пока еще не готовы двинуться на помощь королеве, то он пойдет один!

— Что? Один?! — вскричал карлик. — Если ты пойдешь один, ты — покойник! Даже я, главный защитник ее величества, вынужден был отступить перед врагом, а что же будет с тобой?

При этих хвастливых словах никто не смог удержаться от смеха. Но времени было мало, и витязи спешно облачились в доспехи и отправились к дворцу королевы. Герои и их друзья долго и трудно поднимались в гору, шли через снежные поля и ледники, где их поджидали коварные трещины. Но Жераспунт был виден отовсюду, и это придавало им бодрости. Приблизившись к замку, они стали различать крики и стоны. И тут им открылось ужасное зрелище: большая часть дворцовой стражи была перебита и изрублена, а оставшиеся продолжали обороняться против наседавших на них огромных псов, неведомых чудовищ и орд свирепых дикарей. Нападавшие уже прорвались через ворота, и бой шел вокруг королевского трона.

Владычица сидела неподвижно, окруженная дрожащими служанками; в короне на ее голове сиял карбункул, серебряная фата укутывала ее с головы до ног. Единственной ее защитой был магический круг, куда нападавшие не смели ступить. Никто не мог сказать, что делало ее столь прекрасной: волшебство или неземная любовь, сиявшая в ее глазах? Никто не решался приблизиться к ней. Даже герои, увидев ее, на мгновение замерли, но потом, очнувшись, двинулись вперед.

Им приходилось преодолевать облака снега и глыбы льда, не говоря уже об ураганном ветре, сбивавшем с ног. Горы задрожали от грохота: между ними и дворцом разверзлась бездонная пропасть. И тут Дитрих увидел черного всадника, читавшего магические заклинания с железной таблички. Он бросился на него, разбил табличку и убил волшебника. Страшный гром прокатился по горам, сошли лавины, и раскололись ледники. А потом наступила тишина. Чары были разрушены, пропасть закрылась, путь к дворцу был свободен. Свита волшебника, движимая жаждой мести, ринулась в бой, но герои легко отбили нападение. Оставшимся в живых чудовищам ничего не оставалось, кроме как искать укрытия на далеких снежных вершинах.

Дитрих со спутниками приблизился к королеве. Он хотел было опуститься рядом с ней на колени, но она поднялась с трона и, протянув ему руку, усадила рядом с собой.

— Знай, герой, — сказала она, — теперь, когда я убедилась в твоей любви и увидела твои подвиги, я оставлю землю эльфов и поеду с тобой и буду жить среди людей, пока смерть не разлучит нас.

За одну ночь невидимые руки навели во дворце порядок, починили разбитые ворота, столбы и колонны, и вскоре после этого здесь отпраздновали свадьбу смертного героя и эльфийской королевы. Затем муж с женой отправились в Берн. Жизнь с королевой Виргиналь была такой прекрасной, что прошло немало времени, прежде чем Ди-триху пришла в голову мысль о новых приключениях. А в стране горных эльфов воцарились печаль и уныние. Королева покинула своих подданных ради простого смертного. Вся природа оплакивала ее отсутствие, закаты больше не сверкали зеленым лучом, как раньше, и волшебный дворец стал невидим для всех.

Слава о подвигах Дитриха Бернского разнеслась по всей земле, среди всех народов. Он стал любимым героем странствующих менестрелей, и многие смелые воины приезжали к нему в гости, чтобы принять участие в увеселениях или серьезных делах, в зависимости от того, чем сам хозяин был занят во время их визита.

Даже на далеком севере знали его имя. И не только в замках богатых людей, но и в придорожных тавернах и одиноких хуторах.

В те времена в лесной глуши жил торговец лошадьми по имени Студас. Ему не было дела до песен бродячих менестрелей, но его сын Хайме был не похож на отца. Он часто заявлял, что владеет копьем и мечом не хуже, чем знаменитый Дитрих Бернский. Отцу надоела его тщеславная болтовня, и однажды, когда юнец снова, как обычно, принялся хвастать, что в бою он не уступит самому Дитри-ху Бернскому, Студас раздраженно воскликнул: