Калевала - Автор Неизвестен Страница 12

Руна третья

Вяйнямёйнен постигает мудрость и становится знаменитым (1–20). — Ёукахайнен идет состязаться с ним в знаниях и, не победив, вызывает его биться на мечах; разгневанный Вяйнямёйнен песней гонит его в болото (21–330). — Ёукахайнен, попав в беду, обещает, наконец, выдать свою сестру замуж за Вяйнямёйнена, который, смилостивившись, выпускает его из болота (331–476). Огорченный Ёукахайнен уезжает домой и рассказывает матери о своих злоключениях (477–524). — Мать радуется, узнав, что Вяйнямёйнен станет ее зятем, но дочь опечалилась и начинает плакать (525–580)

Старый, верный Вяйнямёйнен Проводил покойно время В чащах Вяйнёлы [32]зеленых, На полянах Калевалы. 5Распевал свои он песни, Песни мудрости великой. День за днем все пел он песни И ночами распевал их, Пел дела времен минувших, 10Пел вещей происхожденье, Что теперь ни малым детям, Ни героям непонятно: Ведь пришло лихое время, Недород, и хлеба нету. 15Далеко проникли вести, Разнеслась молва далеко О могучем пенье старца, О напевах богатырских, И на юг проникли вести, 20И дошла молва на север. В Похъёле жил Ёукахайнен, Тощий Молодой лапландец. Как-то раз пошел он в гости, Речи странные там слышит, 25Будто можно петь получше, Песни лучшие составить В чащах Вяйнёлы зеленых, На полянах Калевалы, Чем те песни, что певал он, 30У отца им научившись. Рассердился Ёукахайнен: Зависть в сердце пробудили Вяйнямёйнена напевы, Что его всех лучше песни. 35К старой матери идет он, К предводительнице рода. Говорит, что в путь собрался, Отправляется в дорогу, В села Вяйнёлы он едет, 40В пенье с Вяйнё состязаться. Но его не отпускают Ни отец, ни мать-старуха В села Вяйнёлы поехать, С Вяйнё в пенье состязаться: 45«Нет, тебя там околдуют, Околдуют и оставят Голову твою в сугробе, Эту руку на морозе, Чтоб рукой не смог ты двинуть 50И ногой ступить не смог бы». Молвил юный Ёукахайнен: «Мой отец во многом сведущ, Мать намного больше знает, Но всех больше сам я знаю. 55Если я хочу поспорить И с мужами состязаться, Посрамлю певцов я пеньем, Чародеев зачарую; Так спою, что кто был первым. 60Тот певцом последним будет. Я его обую в камень, Ноги в дерево одену, Наложу на грудь каменьев, На спину дугу из камня, 65Дам из камня рукавицы, Шлемом каменным покрою!» Так, упрямый, он решает И берет коня в конюшне: Из ноздрей огонь пылает, 70Брызжут искры под копытом: Он взнуздал коня лихого И запряг в златые сани. Сам уселся он на сани, Сел удобно на сиденье 75И коня кнутом ударил, Бьет кнутом с жемчужной ручкой. Лошадь добрая рванулась, Конь помчался по дороге. Вот уж дом родной далеко, 80Скачет день, другой день скачет, Третий день он быстро мчится; А когда прошел и третий, Прибыл к Вяйнёлы полянам И просторам Калевалы. 85Старый, верный Вяйнямёйнен, Вековечный прорицатель, Был как раз на той дороге, По пути тому он ехал Среди Вяйнёлы полянок, 90По дубравам Калевалы. Ёукахайнен юный, буйный, На него наехал быстро; Зацепилися оглобли, И гужи переплелися, 95Хомуты вдруг затрещали, И дуга с дугой столкнулась. Тут они остановились, Стали оба, размышляя… Из двух дуг сочилась влага, 100От оглобель пар поднялся. И промолвил Вяйнямёйнен: «Ты откуда это родом, Что так скачешь безрассудно, Не спросяся, наезжаешь? 105Ты зачем разбил хомут мой И дугу из свежей ветки, Ты зачем сломал мне сани, Изломал мои полозья?» Молвил юный Ёукахайнен, 110Сам сказал слова такие: «Молодой я Ёукахайнен, Но теперь и ты скажи мне: Ты, дрянной, откуда родом, Из какой семьи негодной?» 115Старый, верный Вяйнямёйнен Называет свое имя, Говорит слова такие; «Так ты — юный Ёукахайнен! Уступи-ка мне дорогу, 120Ты годами помоложе». Молодой же Ёукахайнен Говорит слова такие: «Тут важна не наша старость, Наша старость или юность! 125Кто стоит в познаньях выше, Больше мудрости имеет — Только тот займет дорогу, А другой ему уступит. Так ты — старый Вяйнямёйнен, 130Вековечный песнопевец, — Приготовимся же к пенью, Пропоем мы наши песни, Мы прослушаем друг друга И откроем состязанье!» 135Старый, верный Вяйнямёйнен Говорит слова такие: «Что ж, певец я безыскусный, Песнопевец неизвестный. Жизнь я прожил одиноко 140По краям родного поля, Посреди полян родимых, Слышал там одну кукушку. Но пусть будет, как кто хочет. Ты дозволь себя послушать; 145Что ты знаешь больше прочих, Чем ты прочих превосходишь?» Молвил юный Ёукахайнен: «Я всего так много знаю; Но вот это знаю ясно 150И прекрасно понимаю: В крыше есть окно для дыма, А очаг внизу у печки. Жить тюленю превосходно, Хорошо морской собаке: 155Ловит он вблизи лососей, И сигов он поглощает. Сиг живет на плоскодонье, А лосось — на ровном месте. Класть икру умеет щука 160Средь зимы, средь бурь свирепых. Но горбатый окунь робок — В омут осенью уходит, А икру он мечет летом, Берег плеском оглашая. 165Если ж ты не убедился, То еще я много знаю, Рассказать могу, как пашут Северяне на оленях, А южане на кобылах, 170За Лапландией [33] — быками. Знаю я леса на Писе [34], На утесах Хорны [35]сосны: Стройный лес растет на Писе, Стройные на Хорне сосны. 175Страшных три есть водопада И озер огромных столько ж; Также три горы высоких Под небесным этим сводом: Хялляпюёря [36]у Хяме [37], 180Катракоски [38]у карелов, Вуокса [39]неукротима, Иматра [40] — непобедима». Молвил старый Вяйнямёйнен: «Ум ребячий, бабья мудрость 185Неприличны бородатым И женатому некстати. Ты скажи вещей начало, Глубину деяний вечных!» Молвил юный Ёукахайнен, 190Говорит слова такие: «Я вот знаю про синицу, Что она породы птичьей; Из породы змей — гадюка; Ёрш в воде — породы рыбьей; 195Размягчается железо, А земля перекисает; Кипятком обжечься можно, Жар огня — весьма опасен. Всех лекарств — вода старее; 200Пена — средство в заклинаньях; Первый чародей — создатель; Бог — древнейший исцелитель. Из горы вода явилась, А огонь упал к нам с неба, 205Стала, ржавчина железом, На утесах медь родится, Всех земель старей — болота; Ива — старше всех деревьев; Сосны — первые жилища; 210Камни — первая посуда». Старый, верный Вяйнямёйнен Говорит слова такие: «Может, что еще припомнишь Иль уж высказал всю глупость?» 215Молвил юный Ёукахайнен: «Нет, еще немного помню. Помню древность я седую, Как вспахал тогда я море И вскопал морские глуби, 220Выкопал я рыбам ямы, Опустил я дно морское, Распростёр я вширь озера, Горы выдвинул я кверху, Накидал большие скалы. 225Я шестым был из могучих, Богатырь седьмой считался. Сотворил я эту землю, Заключил в границы воздух, Утвердил я столб воздушный 230И построил свод небесный. Я направил ясный месяц, Солнце светлое поставил, Вширь Медведицу раздвинул И рассыпал звезды в небе». 235Молвил старый Вяйнямёйнен: «Лжешь ты свыше всякой меры! Никогда при том ты не был, Как пахали волны моря, Как выкапывали глуби 240И как рыбам ямы рыли, Дно у моря опускали, Простирали вширь озера, Выдвигали горы кверху И накидывали скалы. 245И тебя там не видали, Тот не видел и не слышал, Кто тогда всю землю создал, Заключил в границы воздух, Утвердил и столб воздушный 250И построил свод небесный, Кто направил ясный месяц, Солнце светлое поставил, Вширь Медведицу раздвинул И рассыпал звезды в небе» 255Молодой же Ёукахайнен Говорит слова такие: «Коль рассудок мой потерян, Так мечом его найду я! Ну-ка, старый Вяйнямёйнен, 260Ты, певец со ртом широким, Станем меряться мечами — Поглядим, чей меч острее» Молвил старый Вяйнямёйнен: «Не страшат меня нисколько 265Ни мечи твои, ни мудрость, Ни оружие, ни хитрость. Но пусть будет, как кто хочет, И с тобой, с таким несчастным, Я мечей не стану мерить. 270Ты — негодный и противный!» Обозлился Ёукахайнен, Рот от гнева искривился, Головой трясёт косматой, Говорит слова такие: 275«Кто мечи боится мерить, Осмотреть клинки боится, Я того моею песней Превращу в свиное рыло. Я таких людей презренных 280По местам упрячу разным: Уложу в навозной куче Иль заброшу в угол хлева!» Омрачился Вяйнямёйнен И разгневался ужасно. 285Сам запел тогда он песню, Сам тогда он начал речи. Не ребячьи песни пел он И не женскую забаву — Пел геройские он песни, 290Не поют их вовсе дети, Мальчики наполовину, Женихи лишь в третьей части: Ведь пришло лихое время, Недород, и хлеба нету, 295Начал мудрый Вяйнямёйнен. Всколыхнулися озёра, Горы медные дрожали, Камни твердые трещали. Со скалы скала свалилась, 300Раздроблялися утесы. Он запел, и разрослися На дуге лапландца ветки. На хомут насела ива. На шлее ветвится верба. 305Позолоченные сани Стали тальником прибрежным; Кнут жемчужный обратился Камышом на побережье; Конь лапландца белолобый 310Стал скалой у водопада. Меч с златою рукоятью — Яркой молнией на небе; Из раскрашенного лука Вышла радуга над морем; 315Стрелы легкие лапландца Ястребами полетели; Тупомордая собака Валуном огромным стала. Превращает старец шапку — 320Стала шапка длинной тучей; Рукавицы водяными Вдруг становятся цветами; Шерстяная куртка ходит Облаком в высоком небе, 325А из пояса лапландца Звезды в небе запестрели. Он поет — и Ёукахайнен По бедро ушел в болото И до пояса в трясину, 330И до плеч в песок сыпучий. Вот тогда-то Ёукахайнен Мог своим умом постигнуть. Что пошел не той дорогой И предпринял путь напрасный 335Состязаться в песнопеньях, С Вяйнямёйненом могучим. Хочет он ногою двинуть — И поднять ноги не может; Повернуть другую хочет — 340Но она обута в камень. Испытал тут Ёукахайнен Сильный ужас, страх великий. Увидал свое несчастье И сказал слова такие: 345«О ты, мудрый Вяйнямёйнен, Вековечный прорицатель! Ты верни слова святые И возьми назад заклятья! Отпусти меня отсюда. 350Дай свободу от несчастья! Принесу тебе я выкуп. Дам я все, что пожелаешь!» Молвил старый Вяйнямёйнен: «Что ж ты дать мне обещаешь, 355Коль верну слова святые, И назад возьму заклятья, Отпущу тебя отсюда. Из беды освобожу я?» Молвил юный Ёукахайнен: 360«У меня два славных лука, Пара луков превосходных. Бьет один со страшной силой, А другой стреляет метко. Выбирай какой захочешь». 365Молвил старый Вяйнямёйнен: «Не хочу твоих я луков; Глупый ты: на что мне луки? У меня их дома столько. Что увешаны все стены, 370Ими заняты все гвозди; Сами луки в лес уходят. Без меня они стреляют». Он запел, и Ёукахайнен Погрузился в топь поглубже. 375Молвил юный Ёукахайнен: «У меня две славных лодки, Челноков чудесных пара; И одна летит как птица, А другая грузы возит. 380Выбирай какую хочешь!» Молвил старый Вяйнямёйнен: «Не хочу твоих я лодок. Челноков твоих не нужно! У меня их дома столько, 385Что весь берег ими занят, Все заливы ими полны, И одни по ветру ходят, А другие против ветра. Вновь запел, и Ёукахайнен 390Погрузился в топи глубже. Молвил юный Ёукахайнен: «Два коня в моей конюшне, Жеребцов прекрасных пара; И один летит как ветер, 395А другой силен в запряжке. Выбирай, какого хочешь». Молвил старый Вяйнямёйнен: «Мне коней твоих не нужно, Жеребцов твоих хваленых; 400У меня их дома столько, Что стоят при каждых яслях И стоят во всяком стойле На хребтах с водою чистой, На крестцах с пудами жира». 405Вновь запел, и Ёукахайнен Погрузился в топь поглубже. Молвил юный Ёукахайнен: «О ты, старый Вяйнямёйнен! Поверни слова святые 410И возьми назад заклятья! Шапку золота доставлю, Серебром насыплю шапку, Их с войны принес отец мой, С поля битвы их доставил». 415Молвил старый Вяйнямёйнен: «В серебре я не нуждаюсь, Твое золото на что мне! У меня его довольно, Кладовые им набиты, 420Сундуки набиты ими: Золото — луны ровесник, Серебро — ровесник солнцу». Вновь запел, и Ёукахайнен Погрузился в топи глубже. 425Молвил юный Ёукахайнен: «О ты, старый Вяйнямёйнен! Отпусти меня отсюда, Дай свободу от несчастья! Весь мой хлеб тебе отдам я, 430Все поля я обещаю, Чтобы голову спасти мне, От беды себя избавить!» Молвил старый Вяйнямёйнен: «Мне полей твоих не нужно, 435В хлебе вовсе не нуждаюсь! У меня его обилье, Где ни глянешь, там и поле И скирды стоят повсюду. А мои поля получше, 440Мне скирды мои милее». Вновь запел, и Ёукахайнен Погрузился в топи глубже. Наконец уж Ёукахайнен И совсем перепугался: 445Он до рта ушел в трясину, С бородой ушел в болото, В рот набился мох с землею, А в зубах кусты завязли. Молвил юный Ёукахайнен: 450«О ты, мудрый Вяйнямёйнен! Вековечный прорицатель! Вороти назад заклятье, Жизнь оставь мне дорогую, Отпусти меня отсюда! 455Затянула топь мне ноги, От песку глазам уж больно! Если ты возьмешь заклятье, Злой свой заговор воротишь, Дам сестру тебе я Айно [41], 460Дочку матери любимой. Пусть метет твое жилище, В чистоте полы содержит, Будет кадки мыть и парить, Будет мыть твою одежду, 465Ткать златые одеяла, Печь медовые лепешки». Старый, верный Вяйнямёйнен Просиял, развеселился, Рад он был, что Ёукахайнен 470В жены даст сестру родную. На скале, веселый, сел он, Сел на камень и распелся; Спел немного, спел еще раз, В третий раз пропел немного — 475Повернул слова святые, Взял назад свои заклятья; Вышел юный Ёукахайнен: Из болота тащит шею, Тащит бороду из топи; 480Вновь конем скала предстала, Сани вновь из веток вышли, Стал камыш кнутом, как прежде. Он спешит усесться в сани; Опустился на сиденье, 485Уезжает с тяжким сердцем, Грустный едет он оттуда, К милой матери он едет, Он к родителям стремится. Он помчался с страшным шумом, 490К дому бешено подъехал; Об овин сломал он сани И оглобли о ворота. Мать не знает, что подумать, А отец промолвил слово: 495«Глупо сделал, что сломал ты Эти сани и оглобли! Что ты едешь, как безумный, Словно бешеный, примчался?» И заплакал Ёукахайнен. 500Плачет горькими слезами, Головой поник уныло, Шапка на сторону сбилась, Губы сжаты, побледнели, Нос повесил он печально. 505Мать узнать, в чем дело, хочет, Хочет дело поразведать: «Ты о чем, сыночек, плачешь. Чем, мой первенец, расстроен, Губы сжаты, побледнели, 510Нос повесил ты печально?» Молвил юный Ёукахайнен: «Ох ты, мать моя родная! Ведь со мной беда случилась, Ведь со мной несчастье было, 515Не без повода я плачу, Есть причина для печали! Век свой слез не осушу я, Буду жизнь вести в печали: Ведь сестрицу дорогую, 520Дочь твою родную, Айно, Вяйнямёйнену я отдал, Чтоб певцу была женою, Старцу слабому опорой, В доме хилому защитой». 525Мать захлопала в ладоши И всплеснула тут руками; Говорит слова такие: «Ты не плачь, мой сын родимый, Нет тебе причины плакать, 530Нет причины для печали. Я жила надеждой этой, Много лет я ожидала, Чтоб герой могучий этот, Песнопевец Вяйнямёйнен, 535Стал моим желанным зятем, Мужем дочери родимой». Слышит то младая Айно, Плачет горькими слезами, Плачет день, другой день плачет, 540На крыльце сидит, рыдая; Плачет жалобно от горя, От сердечной злой печали. Говорить тут мать ей стала: «Что ты плачешь, дочка Айно? 545У тебя жених могучий; К мужу сильному идешь ты, Чтоб сидеть там под окошком, У забора тараторить». Дочь на это молвит слово: 550«О ты, мать моя родная! Есть о чём, родная, плакать: Жаль мне кос моих прекрасных И кудрей головки юной, Жаль волос девичьих, мягких, 555Мне так рано их закроют, С этих лет мне их завяжут. И всю жизнь жалеть я буду Это солнце дорогое, Этот месяц ясный, тихий, 560Этот синий свод небесный, Если мне их бросить надо, Если надо мне забыть их, — Братца — у станка с работой. Под окном — отца родного». 565Мать же дочери сказала, Молодой старуха молвит: «Брось ты, глупая, печали, Горемычная стенанье! Плачешь ты без основанья 570И тоскуешь без причины. Божье солнце дорогое Озаряет всюду землю, Не одно отца окошко, Не одну скамейку брата. 575Есть повсюду много ягод, На полянах — земляники. Ах ты, доченька! Ты можешь Там набрать их, а не только По лесам отца родного, 580На полях родного брата».