Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока Страница 142

115

священный округ Урука, когда-то бывший самостоятельным селением.

116

(аккадск. Иштар) — богиня любви, плодородия и распри, богиня восхода, планета Венера (шумерск. Дильбат)

117

Воины Урука подразумевают тут всех тех, кто создан для того, чтобы защищать народ. Аналогичное место мы встречаем в Библии, в «Песни Деборы» — «Книга Судей», V, 9—10

118

храм бога Небес Ана (аккадск. Ану) и его дочери Инанны, главный храм Урука

119

мифический персонаж, в шумерских сказаниях — слуга Гильгамеша, в аккадском эпосе — его побратим

120

Строка 79, переведенная дословно, малопонятна, в 79–80 речь идет, по-видимому, о потоплении вражеских кораблей. Судя по 80, войско Аги добралось до Урука водным путем

121

Строки 105–106 даны по вариантному тексту

122

Очевидно, произносятся хором воинов Гильгамеша, Уту — бог Солнца, особо почитавшийся в Уруке, родовой бог правителей I династии Урука, к которой относился Гильгамеш

123

Дословно: «Гора человека живого [жизни]» или «Страна человека живого [живущего]», как перевел С.-Н. Крамер, который считал, что здесь подразумевается Тильмуп (о. Бахрейн) — страна вечной, блаженной жизни. Безусловно, какое-то противопоставление «Страны [горы] жизни» «Стране без Возврата [стране смерти]» есть, но сказать с полной определенностью, что именно имеется в виду, мы не можем. Ясно, однако, что независимо от этой ассоциации, в понятие «бессмертный» [живой] включается и Хувава, чье бессмертие зависит от его магических семи устрашающих лучей. А так как Хувава — хранитель вечно зеленых [бессмертных] кедров, нарубив [убив] которые Гильгамеш надеется добыть себе вечное имя, то, видимо, и эту ассоциацию мы должны включить в понятие «Гора Бессмертного»

124

Наш перевод основан на видимой близости описания глиптическим изображениям, когда человек с козленком в руке обращается к божеству в молитвенной позе

125

Очевидно, дары Уту — с одной стороны, какие-то чудовища, существа одушевленные, а с другой, — возможно, и какие-то знаки-фетиши, поскольку их надо куда-то принести и установить (см. 45 и 59–60)

126

торговый город на Иранском нагорье (где-то восточнее государства Элам)

127

Важны для понимания сущности даров Уту, поскольку вводят в описание чудовищ дополнительный «небесный» аспект

128

Видимо, первая гора была преодолена с помощью одного из дивных героев, подаренных Уту, и таким же способом (с помощью остальных) дружина перевалила все семь гор

129

видимо, постоянный эпитет Гильгамеша

130

то есть бык подземного царства, возможно, имеется в виду Гугалъанна («Великий бык небес Ана»), супруг владычицы подземного царства Эрешкигалъ (см.: «С Великих Небес к Великим Недрам…»)

131

Богиня Нинсун («Госпожа дикая корова») и герой Лугальбанда — родители Гильгамеша в шумерском и в аккадском эпосах

132

Здесь впервые упоминается не названный по имени (может быть, по магическим соображениям) страж кедрового леса Хувава. В аккадском эпосе помощник Гильгамеша в битве с Хумбабой — бог солнца Шамаш (Уту)

133

очень близки высказываниям Экклесиаста (IV, 9—12) о том, что двоим гораздо легче, чем одному. Скрученная втрое нить (или веревка) —. то есть с одной дополнительной прядью, означает дружбу двоих

134

явно упоминают о потопе, когда жизнь была сохранена лишь в ковчеге (название ковчега — «Жизнь дающая» — дошло до нас из версий касситского времени аккадского эпоса об Атрахасисе, см. прим. стр. 680), что опять-таки должно подбодрить Энкиду. Маган — страна, расположенная на аравийском побережье Персидского залива, там, где находится нынешний Оман. Местонахождение страны (или города) Магилум неизвестно

135

О детях Гильгамеша в шумерских песнях, так же как в аккадском эпосе, ничего не сказано. Возможно, здесь имеется в виду желание Гильгамеша добыть себе вечное имя

136

Здесь начинается рассказ о борьбе Хувавы с Гильгамешем и его дружиной. Хувава пускает на них поочередно свои семь магических ужасных лучей, которые его окружают, как оболочки. Эти лучи связаны с кедрами. Как только он сбрасывает один из своих лучей, так один из кедров становится уязвимым (смертным) и его можно рубить. Как только срубается кедр, слабеет сила Хувавы. Поэтому весь отрывок построен на игре слов: спутники Гильгамеша рубят ветви (кедра) и лучи и одновременно все ближе продвигаются к жилищу Хувавы

137

Имена собственные добавлены по смыслу

138

(Намтар) божество, посол подземного мира

139

священное жилище верховного жреца (эна), где совершался священный брак и куда не допускались непосвященные

140

супруга Энлиля

141

Местом жительства Хувавы, судя по аккадскому эпосу, были Ливанские горы

142

Есть предположение, что это камни, на которых писали проклятия и которые предназначались для того, чтобы закидывать ими прелюбодеек

143

богиня преисподней, дочь Эрешкигаль

144

(возможно, «Муж могучий») — постоянный эпитет Энлиля

145

(или анунна, обычно вместе с богами Игигами). — По шумеро-вавилонским представлениям, существовало два больших рода божеств. Ануннаки жили на земле и под землей, определяли людские судьбы и были судьями подземного мира (см. «С великих небес…»)

146

Образ Ниппура, который раскидывает свои руки, как огромные сети, возможно, возник, по ассоциации с воином, нападающим на врага со своим боевым оружием — сетью

147

Возможно, строки 27 и 28 перепутаны местами при переписке, ибо смысл отрывка неясен. Орел, гуляющий свободно по городу (в оригинале, далее: ор.,— «в радости»), мог быть символом победы и отваги

148

Старшие и младшие (братья), равно как и отец, судя по контексту, не члены семьи, рядовые учителя, ученики, учитель-наставник (см. «Труд писцов, собратьев моих…», 18–19)

149

(дословно: «могучая, великая гора») — постоянный эпитет Энлиля. Святая святых — дословно: "возлюбленное любимое святилище"

150

Словами таинства, тайные силы, таинства вечные переведено слово «мe». Это одно из сложнейших теологических шумерских понятий. (Есть миф, посвященный похищению Инанной «ме» у Энки.) Может быть, слово «ме» в какой-то мере идентично глаголу «быть». Это могущественные силы, движущие ходом развития мира. Силами «ме» обладали города и храмы, они могли превратиться во враждебные «ме», а если город подвергался катастрофе, «ме» могли покидать их обладателя. Они могли воплощаться в каком-то предметном виде, сохраняя при этом свои незримые свойства

151

Праздник при восходе солнца в ор. определен более точно — это какой-то праздник большого урожая

152

Абзац толкуется исследователями противоречиво. Возможно, смысл его в том, что сущность бога настолько непонятна смертным, что заставляет их благоговейно замолкнуть

153

около 150 л

154

Богиня, Нингаль — супруга бога луны Зуэна (или Наины); оба божества, по одной из версий, являются родителями бога Солнца Уту и богини Инанны (по другой, местной версии города Урука, Инанна — дочь покровителя Урука, бога небес Ана). Нингикуга — дословно «владычица священного серебряного (или чистого) тростника». В данном контексте может быть эпитетом богини Нингаль, но может быть и связана с неизвестной особой в строке 15, которая сравнивается с сестрой Думузи Гештинанной и, следовательно, должна быть сестрой Инанны, причем старшей ее сестрой, в противном случае ее слова не были бы решающими для Инанны наравне со словами ее родителей. Однако в других мифологических источниках ни о какой сестре Инанны никогда не упоминается. Поэтому, хотя в нашем переводе и вставлено слово «сестра», может быть, речь идет о какой-нибудь нянюшке или воспитательнице Инанны? Под Нингикугой, чье имя возможно трактовать и как «владычица серебряного стила» (слово «ги» — «тростник» нередко служит и для обозначения самой тростниковой палочки для письма), в таком случае, может быть, подразумевается богиня Нисаба, богиня-покровительница письма?