Книга вымышленных существ - Хорхе Луис Борхес Страница 18

17. И услышал Бог Лию, и она зачала и родила Иакову пятого сына».

В девятнадцатом веке еврейско-немецкий комментатор Талмуда написал следующий абзац:

«От корня в земле отходит нечто вроде веревки, и веревкою этой прикреплено за пуп – как тыква или арбуз – животное, именуемое „яду’а“, но „яду’а“ во всем схож с человеком: такие же лицо, туловище, руки и ноги. Оно искореняет и уничтожает все, куда достигает та веревка. Надобно веревку эту рассечь стрелою, и тогда животное подыхает».

Врач Диоскурид[84] (второй век до нашей эры) отождествляет мандрагору с киркеей, или растением кирке, о которой в песни десятой «Одиссеи» читаем:

Корень был черный, подобен был цвет молоку

                                                     белизною;

Моли его называют бессмертные; людям опасно

С корнем его вырывать из земли, но богам

                                          все возможно[85].

Мантихор

Плиний (VIII, 21) сообщает нам, что, согласно Ктесию, врачу-греку Артаксеркса Мнемона, в краю эфиопов «живет зверь, которого он именует мантихора; у нее три ряда зубов, они, смыкаясь, заходят один за другой, подобно зубьям гребня; лицо и уши у нее человеческие, глаза кроваво-красные, туловище как у льва, и хвост, заканчивающийся жалом, как хвост скорпиона; голос ее напоминает пенье флейты и трубы, звучащих одновременно; она весьма проворна и пожирает мясо всех прочих тварей».

Флобер развил это описание (называя чудовище «мантихор») – на последних страницах «Искушений святого Антония» мы читаем:

«Мантихор – гигантский красный лев с человечьим лицом и тремя рядами зубов.

– Переливчатый блеск моей пурпурной шкуры сливается с сияющим маревом великих песков. Я выдыхаю ужас пустынь. Я изрыгаю чуму. Я пожираю армии, когда они дерзают углубиться в пустыню. Когти мои изогнуты как винты, а зубья подобны зубьям пилы; непрестанно движущийся хвост утыкан дротиками – я мечу их налево и направо, вперед и назад. Вот! Вот!

Мантихор прыщет во все стороны иглами из своего хвоста, как стрелами. Капли крови сыплются градом на листву деревьев».

Мать черепах

За двадцать два века до христианской эры справедливый император Юй Великий прошел, измерив своими шагами, Девять Гор, Девять Рек и Девять Болот и разделил землю на Девять Областей, пригодных для добродетели и земледелия. Таким образом, он покорил Воды, грозившие затопить Небо и Землю, и оставил следующий отчет о своих Общественных Работах:

«Я воспользовался четырьмя средствами передвижения (повозками, лодками, санями и башмаками на шипах) и проследовал по холмам и лесам, одновременно, вместе с Йи, показывая толпам народа, как добывать мясо для еды. Я проложил русла для рек через девять областей и направил их в море. Я углубил канавы и каналы и подвел их к рекам и одновременно, вместе с Чи, сеял зерна и показывал толпам народа, как добывать трудом своим иную пищу вдобавок к мясной».

Историки повествуют, что идею раздела земли, который он совершил, открыла императору волшебная, или священная, черепаха, вышедшая из реки. Кое-кто утверждает, что эта амфибия, мать всех черепах, была создана из воды и огня; другие называют менее обычную материю – свет звезд, образующих созвездие Стрельца. На панцире черепахи был начертан космический трактат под названием «Хон Фан» («Всеобщее Правило») или рисунок девяти отделов этого трактата, изображенных белыми и черными точками.

В представлении китайцев небо имеет вид полушария, а земля – четырехугольника; посему в черепахе с ее панцирем, куполообразным сверху и плоским внизу, они видят образ, или модель, вселенной. Более того, черепахи причастны к космическому долголетию; вполне естественно, что их включают в число животных духовного типа (вместе с единорогом, драконом, фениксом и тигром) и что предсказатели читают на рисунке их панциря будущее.

Тан-Ки (черепаха-дух) – таково имя той, которая открыла императору «Хон Фан».

Минотавр

Идея построить дом так, чтобы люди не могли найти из него выхода, возможно, еще более странна, чем человек с бычьей головой, однако оба вымысла удачно сочетаются, и образ лабиринта гармонирует с образом Минотавра. Вполне естественно, что в центре чудовищного дома должно обитать чудовище.

Минотавр – полубык-получеловек – родился как плод неистовой страсти царицы Крита Пасифаи к белому быку, который по велению Нептуна вышел из моря. Дедал, создатель хитроумного устройства, позволившего царице утолить свое противоестественное желание, соорудил лабиринт, дабы в нем заточить и скрыть ее сына-чудовище. Минотавр питался человечиной, и, чтобы его кормить, царь Крита наложил на город Афины ежегодную дань – семь юношей и семь девиц. Когда Тесею выпал жребий стать жертвой ненасытного Минотавра, он решил избавить родину от подобной повинности. Дочь критского царя Минотавра дала ему нить, чтобы он мог найти обратный путь в сплетении ходов лабиринта; герой убил Минотавра и сумел благополучно выйти.

В одном своем стихе, где речь идет об изобретательности, Овидий говорит о «Semiovemque virum, semivirumque ovem» («человеке-полубыке, быке-получеловеке»). Данте, знавший язык древних греков, но не видевший их монет и скульптурных памятников, вообразил Минотавра с головой человека и туловищем быка («Ад», XII, 1–30).

Культ быка и обоюдоострого топора (он назывался «лабрис», откуда, возможно, произошло слово «лабиринт») был характерен для доэллинских религий с их священными боями быков. Судя по настенным изображениям, человеческие фигуры с бычьими головами были обычны в критской демонологии. Вероятно, греческая легенда о Минотавре – это поздняя жестокая версия мифов значительно более древних, тень снов, еще более устрашающих.

Морской конь

В отличие от большинства вымышленных существ морской конь – не комбинированное существо; это просто дикий конь, обитающий в море и выходящий на сушу только в безлунные ночи, когда бриз доносит до него запах кобыл. На некоем неназванном острове – возможно, Борнео – пастухи выгоняют лучших царских кобыл на берег, а сами прячутся в пещерах. Тут Синдбад увидел жеребца, выходящего из моря, смотрел, как он покрыл кобылицу, и услышал его ржанье.

Окончательная версия «Книги тысячи и одной ночи», по мнению Бёртона, создана в тринадцатом веке; в этом же веке жил космограф Захария Аль Казвини, который в своем трактате «Чудеса Творения» написал следующее: «Морской конь подобен коню суши, но грива и хвост у него длиннее, окраска более яркая, копыта раздвоены, как у дикого быка, а ростом он меньше обычного коня и чуть побольше осла». Он отмечает, что скрещение морской и обычной