Автор неизвестен - Цыганские сказки Страница 2

— Слушай, братец, зачем ему, бедняку, такие лошади? Нам клячи достались, а ему рысаки! За таких лошадей, как у него, десяток выменять можно.

— Давай прикончим бедняка, братец?

На том и порешили. Убили бедного цыгана, забрали его лошадей и в свой табор воротились. Встречает их сестра и спрашивает:

— Где мой муж, братья?

— Да отстал он, сестричка, от нас. Не знаем мы, где он теперь. Как только взяли мы коней, обнаружили нас мужики и бросились в погоню. Кинулись мы в разные стороны: мы с братом в одну сторону побежали, а муж твой — в другую. Так и не знаем: жив он или нет, смог ли он лошадей захватить, или у него их отобрали.

Ждет цыганка мужа день, два, три. Братья ее уже лошадей поменяли и пируют. А у их сестры трое детей, мал мала меньше, голодные сидят. Шатер ее прохудился, а телега скособоченная стоит, и лошадей нет. А тут пришла пора табору с места трогаться. Подходят братья к сестре своей и говорят:

— Наутро табор уходит. Собирай свои вещи, поедешь вместе с нами.

— Нет, — отвечает им сестра, — никуда я с вами не поеду. Мужа своего ждать буду. Сколько надо, столько и буду ждать.

— Ну смотри, воля твоя! — сказали братья.

Едва только рассвело, табор тронулся с места и укатил. Долго ждала жена своего мужа.

Неделю ждет, другую. Ни слуху ни духу. Поехала тогда цыганка по деревням о муже своем расспрашивать. Положила на телегу пожитки, детишек посадила да сама в оглобли и впряглась.

— Скажите, люди добрые, не бывал ли здесь такой-то, такой-то цыган? — спрашивала она у деревенских, — Может, слух у вас прошел, что украл кто-нибудь что-нибудь?

— Нет, ничего не слыхали. А ты кого ищешь, милая? — спрашивали ее деревенские бабы.

— Мужа своего ищу. Как пропал, так и нет его.

Вот и ходила она от деревни к деревне, тащила телегу с детьми и пожитками. Постоит, пособирает милостыню, покормит детей и дальше идет.

Однажды подходит она к тому месту, где братья мужа ее убили. Палаточку рваную свою ставит, ночевать собирается. Положила цыганка детей спать, а сама сидит у костра, задумалась. Вдруг слышит голос знакомый:

— Здравствуй, жена моя милая!

Вскочила цыганка и обомлела. Перед ней муж ее стоит. Кинулась она к нему на шею, нарадоваться не может:

— И где же ты так долго пропадал, родной мой? А я тебя все ищу да ищу.

До рассвета просидели они у костра, глядя друг на друга, а как только забелели верхушки деревьев, встал муж и сказал:

— Знаешь, жена моя любимая, открою я тебе страшную тайну. Только ночью могу я тебя видеть. Днем нельзя мне с тобой быть! И не ищи меня понапрасну!

— Что такое? — вскрикнула цыганка в испуге.

— Ты только детей не пугай. Мертвый я! Братья твои меня убили на этом месте из-за лошадей. Позарились они на то, что я лучших коней взял, из-за жадности и убили. Убили и бросили неотпетого да непохороненного. Сделай то, что я тебе велю: неделю я ходить к тебе по ночам буду, ты жди меня, а потом отпой меня, как полагается, чтоб душа моя не томилась. А тело мое земле предай…

Не успел он договорить последних слов, как петухи пропели, и цыган сгинул.

Погоревала цыганка, да делать нечего. Все исполнила, как муж ей велел, а потом вернулась в свой родной табор. Только вернулась, а навстречу братья ее:

— Ну что, сестрица, нашла мужа своего?

— Где его отыщешь? — ответила цыганка.

— Конечно, знать, захватил он самых богатых лошадей да убежал от нас, в беде оставил мужикам на расправу.

— Будьте вы прокляты, братья мои, за слова ваши и за то, что вы сделали! — крикнула цыганка. — Ведь это вы убили мужа моего из-за жадности и зависти. Это вы лишили куска хлеба детей моих. Будьте вы прокляты!..

Как цыган зарекся с лесовиком спорить

Ехали цыгане табором по лесу, место для ночевки искали. Попали они во владения лесовика.

Вот слышат Цыгане: пение сзади раздается. Оглядываются цыгане — нет никого.

"Странно, — подумали они, — ведь точно песни слышатся, совсем рядом, а кто поет — бог его знает!" Остановились цыгане, стали палатки делать, огонь разожгли, чай поставили. А песни все слышатся и слышатся.

— Да заходите вы к огню, — кричат цыгане, — посидим вместе, чайку попьем, и мы вам свои песни споем!

Нет ответа.

Прошла ночь. Наутро поехал один цыган в деревню лошадь менять. Семья у цыгана большая — жена, детей полно. Надо же семью кормить, вот он и поехал по своему цыганскому делу. Только отъехал от табора, видит: на пеньке у дороги старичок сидит, борода до локтей, сам маленький, веревочкой подпоясан. Сидит старичок и усмехается:

— Ты куда, цыган, едешь?

— В деревню еду коня менять, — отвечает цыган.

— Не езди сегодня, цыган, — говорит старичок, — ничего у тебя не получится. Никакой менки у тебя сегодня не будет. И коня потеряешь, и денег домой не принесешь.

— Да что ж ты такое говоришь, старик? Черт бы тебя побрал! — выругался цыган. — У меня семья, дети бегают, мал, мала меньше, все есть хотят. Что ж они, по-твоему, голодными быть должны?

— Не езди, тебе говорят, не езди, поедешь — беду наживешь.

Плюнул цыган в сердцах, повернул оглобли и в табор обратно отправился. Приезжает, а там его ждут:

— Ну что, привез хлеба?

— Какого хлеба? — рассвирепел цыган и давай жену бить. Избил ее и говорит:

— Какой-то старик сидит на дороге, не пускает меня, говорит, мол, не езди менять сегодня, а то беда будет. Мне бы подойти к нему, толкнуть его как следует, чтобы он слетел, да кнутом отхлестать, а я помешкал… А он сидит и сидит. Вот я и воротился. Видишь, вон Иван поехал и лошадь сменял, и хлеба достал, а мне не пришлось. Вот и сидите теперь голодные. Ну, если завтра поеду, и он попадется мне на дороге, я его захлестаю.

Наутро запрягает цыган лошадь и снова едет по цыганскому делу. Видит: у дороги опять тот же старичок на том же месте сидит. Говорит старичок цыгану:

— Эх ты, цыган, жену избил и меня избить грозился. Да я только пальцем пошевелю, и тебя не станет, а ты еще со своим кнутом куда-то лезешь.

— Да ты что, старик? — испугался цыган. — Что ты озоруешь? Ты что, ошалел? Ведь у меня двенадцать человек детей, все голодные, все кричат, все есть просят, а ты меня не пускаешь.

— Ну ладно, — согласился старик, — езжай туда-то и туда-то, сменяешь свою лошадь, а обратно поедешь — подарок мне купишь.

И вправду, сменял цыган свою лошадь, да не просто сменял, а взамен такого рысака взял — загляденье, и семье своей еды всякой накупил, да и старика не забыл, купил обещанный подарок.

Возвращается цыган домой и снова встречает этого старика у дороги.

— Ну что, сменял лошадь?

— Сменял, отец, сменял, смотри, какого взамен взял!

— А я тебе что говорил? — усмехнулся старик. — А подарок мне привез?

— Привез, привез. На, держи.

— Ну вот, это другое дело. Так слушай, что я тебе скажу: никогда больше мне не перечь. Ты знаешь, кто я есть? Я — лесовой батька. Всему этому лесу я хозяин. Если ты еще когда-нибудь будешь меня ругать, то больше ни одной лошади в свои оглобли не заведешь. А если заведешь лошадь, то она тут же сдохнет. Так и знай.

— Прости меня, дедушка, — взмолился цыган, — никогда я не буду больше тебя ругать, и все, что ты мне скажешь, я сделаю.

— Ну ладно, понравился ты мне, цыган. Вот даю тебе три волосины, возьми их и зашей себе в карман. Они принесут тебе счастье.

Поблагодарил цыган лесового хозяина, а тот ему опять:

— Но смотри, цыган, с женой тебе жить не придется, утащат ее лесные русалки. Ты слышал, как они пели возле табора? Это они твою жену дожидались.

Упал цыган перед лесовым на колени:

— Лесовой батька, за что ж ты на меня беду такую кличешь? Зачем мне три волосины на счастье дал? Разве может быть у меня счастье без жены моей любимой? И что я буду делать один с кучей малых детей? Пожалел меня, так пожалей и семью мою, не дай жене пропасть.

— А! Понял теперь, где счастье?! — засмеялся лесовой. — Учти, если будешь жену свою бить, хоть один раз ее ударишь, уйдет она к русалкам лесным. Последний раз тебя предупреждаю.

Сказал так лесовой отец, а потом вырос выше берез, захохотал, захлопал в ладоши и пошел через лес. А цыган с той поры стал жить с женой своей мирно и счастливо.

Как цыган лесовика обидел

Украл цыган коня где-то далеко от табора своего и возвращается домой. Известно всем, что когда с такого дела возвращаешься, то днем все больше в лесу скрываешься, а ночью, когда все затихает, едешь. Не с голыми руками возвращаешься — с чужим конем! А ночью-то вся нечистая сила и оживает, тут ей раздолье! Русалки свои реки проверяют, а лесовые по лесам шатаются да тех, кто в их владения забредает, наказывают. Так закружат иной раз, что и не выберешься.

Вот и едет цыган с краденым конем, и едет. Вдруг слышит, словно кто-то в колокол бьет. Понял цыган, что эта лесовик его заманивает. Испугался, а виду не подает.