Автор Неизвестен - Русские былины Страница 2

Белая колпица — царица.

А гуси-то на море — бояре,

Лебеди — боярские жены.

Соловей при них веселый

Во всякие игры играет,

Все ведь он бояр потешает.

Воробьи — боярски холопы,

Колья-жердья да работали,

Крестьянскую коноплю разбивали,

От того сыты пребывали.

А голубчик-то на море — попик,

А и косачки — дьячки церковны.

Кулик — пономарь церковный.

А травник-то был протаможник,

Рябчик-то на море — стряпчий.

А ласточки — красны девицы,

Утки да были молодицы,

Селезень — гость торговый;

А и он плавает по синему морю,

Всякими товарами торгует.

Чайки-то были водоплавки,

Гагары-то были рыболовки,

А с озера в озеро ныряли,

Всякую рыбу добывали.

А журавль-то был перевозчик –

По синему морю ведь он бродит,

Русских птиц перевозит,

Цветного платьица не мочит.

Галины были черницы,

Черный вран — да игумен,

А ястреб был атаманом,

А филин-то — тать да разбойник.

Сокол-то — скорый посланник,

Орел-то на море налетник:

Единожды в год прилетает,

А велику себе дань собирает.

А мошник-то на море — крестьянин,

Куропатка — крестьянская женка.

Кукушка — победна горюша,

Детей выводити не умеет.

Каропоть — бобыль беспоместный,

Штаники он носит с напусками,

Из куста во куст перебродит,

Поместья себе да не имеет.

Дятел-то на море плотник,

По темному лесу летает,

Всякое дерево пытает.

Сорока — кабацкая женка,

Черные чоботы топтала,

С ножки на ножку скакала,

Молодых ребят приманяла;

Без калача да есть не сядет,

Пешком она вовсе не ходит,

Все ли только едет на подводах;

А кони у ней вороные,

Извощички — ребята молодые.

Петухи молодцы да удалые,

Помногу жен они содержат,

По три жены да по четыре,

Иной — до целого десятка,

И всех нарядить они умеют –

Не так, как на Руси

У мужика на деревне:

Одна женушка любима,

И той нарядить он не может!

Исцеление Ильи Муромца

А во славном во русском царстве,

А во той ли деревне Карачарове,

У честных у славных родителей, у матери

Был спорожен тут сын Илья Иванович,

А по прозванью был славный Муромец.

А не имел Илья во ногах хожденьица,

А во руках не имел Илья владеньица;

Тридцать лет его было веку долгого.

Во тое во летушко во красное

А уходили родная матушка да батюшка

А на ту ли на работу на тяжелую,

А оставался Илья да одинешенек.

А сидит-то Илья да Илья Муромец;

А приходили ко Илье да три старчика:

— А уж ты стань, Илья да Илья Муромец,

А ты напой-ко нас да голоднешеньких,

А ты накорми-ко нас да сытешенько! –

Ай говорил Илья да таковы слова:

— А накормил бы вас да сытешенько,

А напоил бы вас да пьянешенько –

А тридцать лет века долгого

А у меня нету в ногах ни хожденьица,

А во руках у меня нету ли владеньица. –

А говорили ли старцы прохожие:

— А уж ты стань, Илья да Илья Муромец!

А ты стань-ко, напои да накорми нас ты, жаждущих. –

А говорил Илья да таковы слова:

— А уж я рад бы встать на резвы ноги –

А у меня ноги есть, руки есть, –

А у меня ноженьки не владеют ли,

А у меня рученьки да не владеют ли. –

А в третьей након говорят ему да старцы ли:

— А уж ты стань, Илья да Илья Муромец!

А во ногах есть хожденьице,

А во руках есть у тебя владеньице. –

А тут ли стал Илья да на резвы ноги,

А крестил глаза на икону святых отцов:

— А слава да слава, слава господу!

А дал господь бог мне хожденьице,

А дал господь мне в руках владеньице. –

А опустился он во подвалы глубокие,

А принес ли он чару полную:

— А вы пейте-ко, старцы прохожие! –

А они попили, старцы прохожие:

— А сходи-ко ты, Илья, в погреба славны глубокие,

А принеси-ко ты чарушку полнешеньку,

А ты выпьешь сам на здравие. –

А он принес ли чару полнешеньку.

— А ты пей-ко ли, Илья, да на здоровьице,

А ты кушай-ко, Илья, для себя ли ты! –

А он выпил ли чарушку полную.

А спросили его старцы прохожие:

— А уж что же ты, Илыоша, в себе чувствуешь?

— А я чувствую ли силу великую:

А кабы было колечко во сырой земле,

А повернул бы земелюшку на ребрышко. –

Ай говорили тут старцы таковы слова:

— А ты поди-ко в погреба славны глубокие,

А налей-ко ты ли чарушку полнешеньку! –

А принес он чару полнешеньку.

— А уж выпей-ко чару единешенек. –

А уж выпил он чару единешенек.

— А теперь, Илья, что ты чувствуешь?

— А нунь у меня силушка да спала ли,

А спала у меня сила вполовиночку. –

Ай говорили старцы прохожие:

— А ведь и живи, Илья, да будешь воином.

А на земле тебе ведь смерть будет не писана,

А во боях тебе смерть будет не писана! –

А благословили они да Илью Муромца,

А распростились с Ильей да пошли они.

А Илья как стал владеть ручками, ножками,

А в избушке ли сидеть ему тоскливо ли –

А он пошел на те поля-луга зеленые,

А где его были родители сердечные.

А пришел он ко славной Непре-реке:

— Бог вам помощь, родная матушка,

А бог тебе помощь, родной батюшка! –

А они да тут удивилися,

А они да тут ужаснулися:

— А уж ты, чадо, чадо милое,

А слава, слава да слава господу,

А господь бог тебе дал хожденьице,

А господь тебе дал в руках владеньице! –

А он и начал ли дубки подергивать,

А во Непру-реку стал покидывать,

А накидал Непру-реку дубов ли он –

А вода в реке худо побежала.

А говорили тут отец с матушкой:

— Ай же ты, мое чадо милое,

Ай господь тебе бог дал силу великую.

А живи как ты да поскромнешенько,

А не давай ретиву сердцу волюшки. –

А пришли ли они во деревеньку,

А говорил ли Илья да отцу матушке:

— А уж ты, батюшка да и матушка,

А вы давайте-ко благословеньице,

А вы дайте-ко вы прощеньице,

А мне-ко съездить во Киев-град

А ко солнышку ко князю ко Владимиру. –

А отец и мать-то его уговаривают:

— А уж ты, чадо, чадо да чадо милое,

А мы только видели света, света белого,

А мы не видели света, цела полвека. –

Ай говорил Илья да таковы слова:

— А уж вы, мои сердечные родители,

А уж дайте мне благословеньице. –

Говорила тут родная матушка:

— А уж поедешь ты ли, чадо наше милое,

А ты во славный да ли во Киев-град,

А не кровавь сабли востроей,

А не сироти-ко ты да малых детушек,

А не бесчести-ко ты да молодыих жен. –

Ай выводил он утром ранешенько

А своего коня-то, коня сизо-бурого,

А на тую ли он обеденку на раннюю:

— А уж ты, Сивушка мой да белогривушка,

А ты катайся-ко на роске на раннеей,

Чтобы шерсть-то у тебя сменялася,

Чтобы силушка в тебе прибавлялася.

А ты служи-ко добру молодцу

А на чистом поле разъезживать.

А через стеночки городовые перескакивать!

А тут Илыошенька да справляется,

А он во путь да отправляется.

Илья Муромец и Соловей разбойник

Из того ли то из города из Мурома,

Из того села да Карачарова

выезжал удаленький дородный добрый молодец.

Он стоял заутреню во Муроме,

А й к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град.

Да й подъехал он ко славному ко городу к Чернигову,

У того ли города Чернигова

Нагнано-то силушки черным-черно,

А й черным-черно, как черна ворона.

Так нехотою никто тут не прохаживат,

На добром коне никто тут не проезживат,

Птица черный ворон не пролетыват,

Серый зверь да не прорыскиват.

А подъехал как ко силушке великоей,

Он как стал-то эту силушку великую,

Стал конем топтать да стал копьем колоть,

А и побил он эту силу всю великую,

Он подъехал-то под славный под Чернигов-град,

Выходили мужички да тут черниговски

И отворяли-то ворота во Чернигов-град.

А и зовут его в Чернигов воеводою.

Говорит-то им Илья да таковы слова:

— Ай же мужички да вы черниговски!

Я не иду к вам во Чернигов воеводою.

С холмы на холмы стал перемахивать,

Мелки реченьки, озерка промеж ног пускал.

Подъезжает он ко речке ко Смородинке,

Да ко тоей он ко Грязи он ко Черноей.

Да ко тою ко березе ко покляпыя,

К тому славному кресту ко Леванидову.

Засвистал-то Соловей да по-соловьему,

Закричал злодей-разбойник по-звериному –

Так все травушки-муравы уплеталися,

Да и лазоревы цветочки осыпалися,

Темны лесушки к земле все приклонилися.