Вильгельм - Норвежские, кельтские и тевтонские легенды Страница 21

Прошло совсем немного времени после отъезда Хайме, когда явился Виттиг. Он прискакал к воротам замка.

— К оружию, друзья, к оружию! — вскричал он. — Нельзя терять ни минуты. Сюда идет Эрменрих с бесчисленной армией. Я поскакал вперед, чтобы предупредить вас. Вероломный Зибих хочет застать вас врасплох, а тот, кто попадет к нему в руки, — считай, покойник.

Дитрих напомнил ему о данной когда-то клятве, но тот, как и Хайме, попросил не держать на него зла и уехал.

Похоже, норны сплели паутину несчастий вокруг бернского героя. Один удар обрушивался на него за другим. После разговора с Виттигом он поспешил к постели больной королевы Виргиналь. Всю ночь он был рядом с ней, а наутро она умерла у него на руках. Горечь потери была так велика, что лишила Дитриха его обычной решимости. Однако Гильдебранд не бездействовал. Он призвал всех вассалов с дружинами со всех земель Амелунгов. В ночь накануне смерти королевы многие союзные князья с дружинами пришли в Берн. Среди них был Берхтунг из Полы, в Истрии, и верный друг короля — Дитлиб Штирийский со своими дружинами. Наутро старый учитель пришел к королю и сказал, что пришло время сражаться за свою землю и народ. Усилием воли Дитрих взял себя в руки. Он запечатлел на губах мертвой жены последний поцелуй и вышел навстречу великой битве.

Император уже подчинил герцога Сполето и продвинулся на север до Милана. Там его армия встала лагерем, и, не ожидая нападения, его люди легли спать. В это время подошел Дитрих со своей дружиной. Пока остальные отдыхали, Гильдебранд поскакал вперед, посмотреть, как охраняется лагерь противника. Увидев, что враг не готов к обороне, Гильдебранд посоветовал немедля атаковать.

Императорское войско было внезапно разбужено боевым кличем: «Вперед, Берн! Вперед, красный лев!» Воины спешно похватали оружие, готовясь к сражению, и битва началась. Противник превосходил их числом, но это не смутило Дитриха и его соратников: они дрались лишь отчаянней. Да и кто бы смог отступить, имея такого предводителя!

Вольфхарт крикнул:

— Умирать, так не понапрасну! Отбросим щиты и возьмем мечи обеими руками!

Так он и сделал, и Зигстаб и Эккехарт последовали его примеру.

Виттиг и Хайме сражались храбро, как в былые дни, но они старались не встречаться со своим бывшим вождем, и в конце концов они были увлечены в другое место сражения, поскольку Гильдебранд обошел императорские войска с фланга.

Эрменрих вернулся в Рим в дурном настроении. Сначала он хотел повесить Зибиха и Рибштайна за то, что по их вине попал в такую переделку, но сдержался, потому что не представлял себе, что будет делать без них.

Добытые в Милане сокровища Дитрих послал домой, в Берн, под охраной своих верных соратников. Берхтунг из Полы раздобыл лошадей, чтобы везти повозки. Конвой двигался спешными переходами, но, когда они дошли до озера Гарда, увидали звезды, отражающиеся в глади воды, и услыхали шум водопада, Амелот решил, что в землях Вюльфингов им уже не нужно бояться грабителей. Решено было устроить привал. Усталые люди с радостью поддержали такое предложение. Отужинав провизией из своих запасов, они вскоре уснули на мягком ковре из торфа. Гильдебранд и еще несколько человек собирались не спать, но усталость брала свое, и вода журчала так убаюкивающе, что вскоре они тоже уснули спокойным сном.

Однако пробуждение их было ужасно. Им в лицо скалились отвратительные рожи грабителей, сильные руки связали их, всюду раздавался презрительный смех. Четверо воинов, успевших схватить мечи, были заколоты. Остальные связаны и унесены вместе с сокровищем.

Очень скоро в Берне узнали, что их товарищи попали в руки вероломного Зибиха. До него дошли сведения о перевозке сокровищ, и тогда он доставил свои войска по морю к Гарде, устроил засаду у озера, напал на спящих витязей и захватил их в плен. Так храбрые воины стали жертвами хитрости и подлости.

Лишь одному человеку удалось избежать плена — Дитли-бу, герою Штирии. Он спал в кустах, чуть дальше остальных. Услышав шум, он вскочил на ноги, заколол нескольких нападавших, взлетел в седло и помчался в Берн с печальным известием. Там он нашел всех в унынии, поскольку Эрменрих снова вторгся в страну, занял Милан, Равенну и Мантую, и, что хуже всего, многие из людей Дитриха оставили его и переметнулись на сторону императора.

Витязи, которые остались верны своей клятве, намеревались умереть со своим государем, если это понадобится, но их было мало. Дитрих послал Эрменриху послание, что он готов обменять захваченных им пленников на своих товарищей, и получил ответ, гласивший, что он может делать со своими пленниками все, что ему вздумается, — его Друзья, находящиеся в руках императора, все равно будут повешены. Страшное горе постигло Дитриха.

И тогда благородная Ута, жена Гильдебранда, вместе со своими дамами пришла в лагерь неприятеля и предстала перед Эрменрихом. Она предложила им в обмен на пленников все свои украшения и даже украшения всех женщин Берна. Но Эрменрих насмешливо ответил, что все их драгоценности и так принадлежат ему и что, если Дитрих хочет спасти своих товарищей, они должны покинуть страну как нищие, пешком, ведя коней под уздцы.

Жена Гильдебранда не снесла такого известия. Она упала на колени перед императором, но тут же поднялась, сказав, что герои Берна и их жены не страшатся смерти и никогда не покинут своей страны в бесчестье. В глубокой печали женщины покинули лагерь.

Услышав горестную весть, Дитрих долго раздумывал, как поступить. Ему не раз случалось побеждать превосходящего противника, но вдруг на этот раз удача от него отвернется? Да и как может он позволить, чтобы его дорогой учитель Гильдебранд, благородный Берхтунг, смелый Вольфхарт, Амелот, Зигбанд, Гельмшрот и Линд-хольт умерли позорной смертью? Нелегко далось ему это решение. Но в конце концов пришлось смириться с неизбежным. Он согласился на условия Эрменриха.

Товарищи Дитриха были выпущены из тюрьмы, им вернули коней и оружие, а потом они и еще несколько верных душ, общим числом сорок и три, отправились вместе со своим государем в изгнание. Никто в Берне не мог сдержать слез, глядя, как король покидает город. И даже в чужих землях о невзгодах Дитриха говорили скрепя сердце.

Герои не сели на лошадей, даже когда вышли за границы владений императора: король шел вперед, не обращая внимания на крутые горные дороги. Маленькая горстка смельчаков прошла по прекрасным дунайским землям и достигла наконец Бехларена, где был двор маркграфа Рюдигера. Там их встретили как братьев.

Прожив какое-то время в Бехларене, Дитрих не преставал сравнивать свой покинутый дом со счастливой страной, что видел он вокруг себя. Однажды он сказал со вздохом, что вокруг него такое спокойствие и благодушие, что он бы предпочел остаться здесь навсегда и забыть о своих врагах.

Вольфхарт пылко упрекнул его за такие слова, добавив:

— Если ты не хочешь возвращаться, то я вернусь один и буду сражаться с врагами до последней капли крови.

— Не так быстро, юноша, — ответил ему маркграф. — Король Этцель помнит о помощи, что вы ему однажды оказали. Едемте в Зузат, ко двору короля, и я уверен, он поможет вам вернуть земли Амелунгов.

Когда Этцель стал королем гуннов, он сделался самым могущественным из всех вождей, но это не утолило его жажду власти. Он собрал большую армию и обрушился на земли франков, требуя дани и угрожая в противном случае разорить страну. Франкский король был не готов к обороне, поэтом он заплатил большой выкуп и послал к Этцелю в качестве заложника юного Хагена из Тронье. Своего сына он отправить не мог, поскольку тот был еще младенцем.

Затем гунны напали на Бургундию, где они также получили дань и взяли в заложники дочь короля Хильдегун-ду, девочку четырех лет от роду. Удача сопутствовала им и против короля Аквитании Альфара, который заплатил им червонным золотом и отпустил с ними своего юного сына Вальтера.

Хаген и Вальтер выросли великими воинами. Гунны научили их ездить на лошади, метать копье и сражаться, как германцы. Никто не мог победить их в поединке. Хильдегунда стала настоящей красавицей и любимицей королевы. Время шло, молодые люди стали взрослыми, и Гельха посоветовала своему мужу женить Хагена и Вальтера на девушках из знатных гуннских семейств, чтобы еще больше привязать их к себе и стране, ставшей им родиной, но юношам были не по душе гуннские красавицы. Вальтеру гораздо больше нравились светлые кудри, голубые глаза и розовые губки стройной Хильдегунды, и ей он казался гораздо привлекательней колченогих гуннов, которых прочила ей в мужья королева.

Тем временем франки и бургунды сбросили иго гуннов, и Этцель уже не решался выдвигать им свои требования. Пришло время, и Хаген понял, что произошло. По одним сведениям, он сбежал и вернулся к своему народу, по другим, его с почетом проводили домой. Однако Вальтера Этцель никак не хотел отпускать, поскольку знал его силу и доблесть.