Одиссея (пер. В.А. Жуковского) - "Гомер" Страница 23

Песнь двадцать третья

Сердцем ликуя и радуясь, вверх побежала старушкаВесть принести госпоже, что желанный супруг возвратился.Были от радости тверже колена ее и проворнейНоги. Подкравшися к спящей, старушка сказала: «Проснися,Встань, Пенелопа, мое золотое дитя, чтоб очами 5 Все то увидеть, о чем ты скорбела душою вседневно.Твой Одиссей возвратился; хоть поздно, но все наконец онС нами, и всех многобуйных убил женихов, разорявшихДом наш и тративших наши запасы назло Телемаху».Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала: 10 «Друг Евриклея, знать, боги твой ум помутили! Их волейСамый разумнейший может лишиться мгновенно рассудка,Может и слабый умом приобресть несказанную мудрость;Ими и ты обезумлена; иначе в здравом рассудкеТы бы не стала теперь над моею печалью ругаться, 15 Радостью ложной тревожа меня! И зачем прервала тыСладкий мой сон, благодатно усталые мне затворившийОчи? Ни разу я так не спала с той поры, как супруг мойМорем пошел к роковым, к несказанным стенам Илиона.Нет, Евриклея, поди, возвратися туда, где была ты. 20 Если б не ты, а другая из наших домашних служанокС вестью такой сумасбродной пришла и меня разбудила, –Я бы не ласковым словом, а бранью насмешницу злуюВстретила. Старости будь благодарна своей, Евриклея».Так, возражая, старушка своей госпоже отвечала: 25 «Нет, не смеяться пришла, государыня, я над тобою;Здесь Одиссей! Настоящую правду, не ложь я сказала.Тот чужеземец, тот нищий, которым все так здесь ругались, –Он Одиссей; Телемах о его уж давно возвращеньеЗнал – но разумно молчал об отце он, который, скрываясь, 30 Здесь женихам истребление верное в мыслях готовил».Так отвечала старушка. С постели вскочив, ПенелопаРадостно кинулась няне на шею в слезах несказанных.Голос возвысив, она ей крылатое бросила слово:«Если ты правду сказала, сердечный мой друг, Евриклея, 35 Если он подлинно в дом свой, как ты говоришь, возвратился,Как же один он с такой женихов многочисленной шайкойСладил? Они всей толпою всегда собиралися в доме».Так, отвечая, разумной царице сказала старушка:«Сведать о том не могла я; мне только там слышался тяжкий 40 Вой убиваемых; в горнице нашей, забившися в угол,Все мы сидели, на ключ запершись и не смея промолвитьСлова, покуда твой сын Телемах из столовой не вышелКликнуть меня: он за мною самим Одиссеем был послан.Там Одиссей мне явился, меж мертвыми страшно стоящий; 45 Трупы их были один на другом на полу, обагренномКровью, набросаны; радостно было его мне увидеть.Потом и кровью покрытый, он грозному льву был подобен.Трупы убитых теперь все лежат на дворе за дверямиКучею. Он же, заботяся дом окурить благовонной 50 Серой, огонь разложил; а меня за тобою отправил.Ждет он; пойдем; наконец вам обоим проникнет весельеДушу, которая столько жестоких тревог претерпела:Главное, долгое милого сердца желанье свершилось;Жив он, домой невредим возвратился и дома супругу 55 С сыном живыми нашел, а врагов, истребителей дома,В доме своем истребил; и обиды загладило мщенье».Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала:«Друг Евриклея, не радуйся слишком до времени; всем намБыло бы счастьем великим его возвращенье в отчизну – 60 Мне ж особливо и милому, нами рожденному сыну;Все я, однако, тому, что о нем ты сказала, не верю;Это не он, а один из бессмертных богов, раздраженныйИх беззаконным развратом и их наказавший злодейства.Правда была им чужда; никого из людей земнородных – 65 Знатный ли, низкий ли к ним приходил – уважать не хотели;Сами погибель они на себя навлекли; но супруг мой…Нам уж его не видать; в отдаленье плачевном погиб он».Ей Евриклея разумная так, возражая, сказала:«Странное, дочь моя, слово из уст у тебя излетело. 70 Он, я твержу, возвратился; а ты утверждаешь, что вечноОн не воротится; если же так ты упорна рассудком,Верный он признак покажет: рубец на колене; свирепымВепрем, ты ведаешь, некогда был на охоте он ранен;Ноги ему омывая, рубец я узнала; об этом 75 Тотчас хотела сказать и тебе; но, зажав мне рукоюРот, он меня, осторожно-разумный, принудил к молчанью.Время, однако, идти; головой отвечаю за правду;Если теперь солгала я, меня ты казни беспощадно.Доброй старушке разумная так Пенелопа сказала: 80 «Трудно тебе, Евриклея, проникнуть, хотя и великийУм ты имеешь, бессмертных богов сокровенные мысли.К сыну, однако, с тобою готова идти я; увидетьМертвых хочу и того, кто один всю толпу истребил их».С сими словами она по ступеням пошла, размышляя, 85 Что ей приличнее: издали ль с ним говорить иль, приближась,Голову, руки и плечи его целовать? ПерешедшиДвери высокий порог и в палату вступив, ПенелопаСела там против супруга, в сиянье огня, у противнойСветлой стены; на другом он конце у колонны, потупив 90 Очи, сидел, ожидая, какое разумная скажетСлово супруга, его там своими глазами увидя.Долго в молчанье сидела она; в ней тревожилось сердце;То, на него подымая глаза, убеждалась, что вправдуОн перед ней; то противное мыслила, в рубище жалком 95 Видя его. Телемах напоследок воскликнул с досадой:«Милая мать, что с тобой? Ты в своем ли уме? Для чего жеТак в отдаленье угрюмо сидишь, не подходишь, не хочешьСлово супругу сказать и его ни о чем не расспросишь?В свете жены не найдется, способной с такою нелаской, 100 Так недоверчиво встретить супруга, который, по многихБедствиях, к ней через двадцать отсутствия лет возвратился.Ты же не видишь, не слышишь; ты сердцем бесчувственней камня».Сыну царица разумная так, отвечая, сказала:«Сердце, дитя, у меня в несказанном волнении, слова 105 Я произнесть не могу, никакой мне вопрос не приходитВ ум, и в лицо поглядеть я не смею ему; но, когда онПодлинно царь Одиссей, возвратившийся в дом свой, мы способОба имеем надежный друг другу открыться: свои мыТайные, людям другим неизвестные, знаки имеем». 110 Кончила. Царь Одиссей, постоянный в бедах, улыбнулся;К сыну потом обратяся, он бросил крылатое слово:«Друг, не тревожь понапрасну ты мать и свободную волюДай ей меня расспросить. Не замедлит она убедитьсяВ истине; я же в изорванном рубище; трудно в таком ей 115 Виде меня Одиссеем признать и почтить, как прилично.Нужно, однако, размыслив, решить нам: что сделатьЕсли когда и один кто убит кем бывает и малоБлизких друзей и родных за убитого мстить остается –Всё, избегая беды, покидает отчизну убийца. 120 Мы ж погубили защитников града, знатнейших и лучшихЮношей в целой Итаке: об этом должны мы подумать».Так, отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:«Все ты умнее, родитель, придумаешь сам; прославляютЛюди твою повсеместно премудрость; с тобою сравниться 125 Разумом, все говорят, ни один земнородный не может;Что повелишь, то и будет исполнено; сколько найдетсяСилы во мне, я неробким твоим здесь помощником буду».Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:«Слушай же; вот что мне кажется самым удобным и лучшим: 130 Все вы, омывшись, оденьтесь богато, как будто на праздник;Так же одеться должны и рабыни домашние наши;С звонкою цитрой в руках песнопевец божественный долженВесть хоровод, управляя шумящею пляской, чтоб, слышаСтруны и пение в доме, соседи и всякий идущий 135 Мимо по улице думать могли, что пируют здесь свадьбу.Должно, чтоб в городе слух не прошел о великом убийствеВсех женихов многославных до тех пор, пока не уйдем мыЗа город на поле наше, в наш сад плодовитый; там можемВсе на просторе устроить, на помощь призвав олимпийцев». 140 Кончил. Его повеление было исполнено скоро;Чисто омывшись, оделись богато, как будто на праздникВсе; хоровод учредили рабыни; певец богоравный,Цитру настроив глубокую, в них пробудил вожделеньеСладостных песней и стройно-живой хороводныя пляски. 145 Дом весь от топанья ног их гремел и дрожал, и окружностьВся оглашалася пением звучным рабов и служанок;Всякой, по улице шедший, музыку и пение слыша,Думал: «Решилась свою пировать напоследок царицаСвадьбу; неверная! Мужа, избранного сердцем, дождаться, 150 Дом многославный его сохраняя, она не хотела».Так говорили они, о случившемся в доме не зная.Тою порой, Одиссея в купальне омыв, ЕвриномаТело его благовонным оливным елеем натерла.Легкий надел он хитон и богатой облекся хламидой. 155 Дочь же великая Зевса его красотой озарила;Станом возвысила, сделала тело полней и густымиКольцами кудри, как цвет гиацинта, ему закрутила.Так, серебро облекая сияющим золотом, мастер,Девой Палладой и богом Гефестом наставленный в трудном 160 Деле своем, чудесами искусства людей изумляет;Так Одиссея украсила дочь светлоокая Зевса.Вышед из бани, лицом лучезарный, как бог, возвратилсяОн в пировую палату и сел на оставленном стулеПротив супруги; глаза на нее устремив, он сказал ей: 165 «Ты, непонятная! Боги, владыки Олимпа, не женскимНежноуступчивым сердцем, но жестким тебя одарили;В свете жены не найдется, способной с такою нелаской,Так недоверчиво встретить супруга, который, по многихБедствиях, к ней через двадцать отсутствия лет возвратился. 170 Слушай же, друг Евриклея; постель приготовь одному мне;Лягу один я – когда в ней такое железное сердце».Но Одиссею разумная так отвечала царица:«Ты, непонятный! Не думай, чтоб я величалась, гордиласьИли в чрезмерном была изумлении. Живо я помню 175 Образ, какой ты имел, в корабле покидая Итаку.Если ж того он желает, ему, Евриклея, постелюТы приготовь; но не в спальне, построенной им; а в другуюГорницу выставь большую кровать, на нее положившиМягких овчин, на овчины же полость с широким покровом. 180 Так говорила она, испытанью подвергнуть желаяМужа. С досадою он, обратясь к Пенелопе, воскликнул:«Сердцу печальное слово теперь ты, царица, сказала;Кто же из спальни ту вынес кровать? Человеку своеюСилою сделать того невозможно без помощи свыше; 185 Богу, конечно, легко передвинуть ее на другоеМесто, но между людьми и сильнейший, хотя б и рычаг онВзял, не шатнул бы ее; заключалася тайна в устройствеЭтой кровати. И я, не иной кто, своими рукамиСделал ее. На дворе находилась маслина с темной 190 Сению, пышногустая, с большую колонну в объеме;Маслину ту окружил я стенами из тесаных, плотноСложенных камней; и, свод на стенах утвердивши высокий,Двери двустворные сбил из досок и на петли навесил;После у маслины ветви обсек и поблизости к корню 195 Ствол отрубил топором, а отрубок у корня, отвсюдуОстрою медью его по снуру обтесав, основаньемСделал кровати, его пробуравил, и скобелью брусьяВыгладил, в раму связал и к отрубку приладил, богатоЗолотом их, серебром и слоновою костью украсив; 200 Раму ж ремнями из кожи воловьей, обшив их пурпурнойТканью, стянул. Таковы все приметы кровати. Цела лиЭта кровать и на прежнем ли месте, не знаю; быть может,Сняли ее, подпилив в основании масличный корень».Так он сказал. У нее задрожали колена и сердце. 205 Признаки все Одиссеевы ей он исчислил; заплакавВзрыд, поднялась Пенелопа и кинулась быстро на шеюМужу и, милую голову нежно целуя, сказала:«О, не сердись на меня, Одиссей! Меж людьми ты всегда былСамый разумный и добрый. На скорбь осудили нас боги; 210 Было богам неугодно, чтоб, сладкую молодость нашуВместе вкусив, мы спокойно дошли до порога веселойСтарости. Друг, не сердись на меня и не делай упрековМне, что не тотчас, при виде твоем, я к тебе приласкалась;Милое сердце мое, Одиссей, повергала в великий 215 Трепет боязнь, чтоб меня не прельстил здесь какой иноземныйМуж увлекательным словом: у многих коварное сердце.Слуха Елена Аргивская, Зевсова дочь, не склонила бК лести пришельца и с ним не бежала б, любви покоряся,В Трою, когда бы предвидеть могла, что ахеяне ратью 220 Придут туда и ее возвратят принужденно в отчизну.Демон враждебный Елену вовлек в непристойный поступок;Собственным сердцем она не замыслила б гнусного дела,Страшного, всех нас в великое бедствие ввергшего дела.Ты мне подробно теперь, Одиссей, описал все приметы 225 Нашей кровати – о ней же никто из живущих не знает,Кроме тебя, и меня, и рабыни одной приближенной,Дочери Актора, данной родителем мне при замужстве;Дверь заповеданной спальни она стерегла неусыпно.Ты же мою, Одиссей, убедил непреклонную душу». 230 Кончила. Скорбью великой наполнилась грудь Одиссея.Плача, приникнул он к сердцу испытанной, верной супруги.В радость, увидевши берег, приходят пловцы, на обломкеСудна, разбитого в море грозой Посейдона, носясяВ шуме бунтующих волн, воздымаемых силою бури; 235 Мало из мутносоленой пучины на твердую землюИх, утомленных, изъеденных острою влагой, выходит;Радостно землю объемлют они, избежав потопленья.Так веселилась она, возвращенным любуясь супругом,Рук белонежных от шеи его оторвать не имея 240 Силы. В слезах бы могла их застать златотронная Эос,Если б о том не подумала дочь светлоокая Зевса:Ночь на пределах небес удержала Афина; Деннице жЗлатопрестольной из вод океана коней легконогих,С нею летающих, Лампа и брата его Фаэтона [127 ] 245 (Их в колесницу свою заложив), выводить запретила.Так благонравной супруге сказал Одиссей хитроумный:«О Пенелопа, еще не конец испытаниям нашим; [128 ]Много еще впереди предлежит мне трудов несказанных,Много я подвигов тяжких еще совершить предназначен. 250 Так мне пророка Тиресия тенью предсказано былоНекогда в области темной Аида, куда нисходил яСведать, настанет ли мне и сопутникам день возвращенья.Время, однако, идти, Пенелопа, на ложе, чтоб, в сладкийСон погрузившись, свои успокоить усталые члены». 255 Умная так отвечала на то Одиссею царица:«Ложе, возлюбленный, будет готово, когда пожелаетСердце твое: ты по воле богов благодетельных сноваВ светлом жилище своем и в возлюбленном крае отчизны;Если же всё наконец по желанью исполнили боги, 260 Друг, расскажи мне о новых тебе предстоящих напастях;Слышать и после могла б я о них; но мне лучше немедляСведать о том, что грозит впереди». Одиссей отвечал ей:«Ты, неотступная! Странно твое для меня нетерпенье.Если, однако, желаешь, я все расскажу; но не будет 265 Радостно то, что услышишь; и мне самому не на радостьБыло оно. Прорицатель Тиресий сказал мне: «ПокинувЦарский свой дом и весло корабельное взявши, отправьсяСтранствовать снова и странствуй, покуда людей не увидишь,Моря не знающих, пищи своей никогда не солящих, 270 Также не зревших еще на водах кораблей быстроходных,Пурпурногрудых, ни весел, носящих, как мощные крылья,Их по морям. От меня же узнай несомнительный признак;Если дорогой ты путника встретишь и путник тот спросит:«Что за лопату несешь на блестящем плече, иноземец?» – 275 В землю весло водрузи – ты окончил свое роковое,Долгое странствие. Мощному там Посейдону принесшиВ жертву барана, быка и свиней оплодителя вепря,В дом возвратись и великую дома сверши гекатомбуЗевсу и прочим богам, беспредельного неба владыкам, 280 Всем по порядку. И смерть не застигнет тебя на туманномМоре; спокойно и медленно к ней подходя, ты кончинуВстретишь, украшенный старостью светлой, своим и народнымСчастьем богатый». Вот то, что в Аиде сказал мне Тиресий».Выслушав, умная так Пенелопа ему отвечала: 285 «Если достигнуть до старости нам дозволяют благиеБоги, то есть упованье, что наши беды прекратятся».Так говорили о многом они, собеседуя сладко.Тою порой Евринома с кормилицей, факелы взявши,Ложе пошли приготовить из многих постилок; когда же 290 Было совсем приготовлено мягкоупругое ложе,Лечь на постелю свою, утомяся, пошла Евриклея;Факел пылающий в руки взяла Евринома и в спальнюИх повела, осторожно светя перед ними; с весельемВ спальню вступили они; Евринома ушла; а супруги 295 Старым обычаем вместе легли на покойное ложе.Скоро потом Телемах, свинопас и Филойтий, окончитьПляску велев, отослали служанок и сами по темнымГорницам, всех отпустив, разошлись, там легли и заснули.Тою порою, утехой любви удовольствовав душу, 300 Нежно-веселый вели разговор Одиссей с Пенелопой.Все рассказала она о жестоких, испытанных еюДома обидах: как грабили дом женихи беспощадно,Сколько быков круторогих, и коз, и овец, и свиней тамСъедено ими, и сколько кувшинов вина дорогого 305 Выпито. Выслушав, все о себе в свой черед рассказал он:Сколько напастей другим приключил и какие печалиСам испытал. И внимала с весельем она, и до тех порСон не сходил к ней на вежды, покуда не кончилась повесть.Он рассказал: как вначале ограбил киконов; как прибыл 310 К людям, которые лотосом сладким себя насыщают;Что потерпел от циклопа и как за товарищей, зверскиСожранных им, отомстил и от гибели спасся плачевной;Как посетил гостелюбца Эола, который радушноПринял его, одарил и отправил домой; как в отчизну 315 Злая судьба возвратиться ему не дала; как обратноВ море его, вопиющего жалобно, буря умчала;Как принесен был он к брегу лихих лестригонов: они жеРазом его корабли и сопутников меднообутыхВсех истребили; а он с остальным кораблем чернобоким 320 Спасся. Потом рассказал он о хитрых волшебствах Цирцеи;Также о том, как в туманную область Аида, в которомДушу Тиресия велено было спросить, быстроходнымБыл приведен кораблем, там умерших товарищей тениВстретил и матери милой отшедшую душу увидел; 325 Как он подслушал сирен сладострастно-убийственный голос;Как меж плавучих утесов, Харибдой и Скиллой, которыхСмертный еще ни один не избегнул, прошел невредимо;Как святотатно товарищи съели быков Гелиоса;Как в наказанье за то был корабль их губительным громом 330 Зевса разрушен и всех злополучных сопутников безднаВдруг поглотила, а он, избежав истребительной Керы,К брегу Огигии острова был принесен, где КалипсоНимфа его приняла и, желая, чтоб был ей супругом,В гроте глубоком его угощала и даже хотела 335 Дать напоследок ему и бессмертье, и вечную младость,Верного сердца, однако, его обольстить не успела;Как принесен был он бурей на остров людей феакийских,С честью великой его, как бессмертного бога, принявших;Как, наконец, в корабле их он прибыл домой, получивши 340 Множество меди, и злата, и риз драгоценных в подарок.Это последнее он рассказал уж в дремоте, и скороСон прилетел, чарователь тревог, успокоитель сладкий.Добрая мысль родилась тут в уме светлоокой Паллады:В сердце своем убедившись, что сном безмятежным на ложе 345 Подле супруги довольно уже Одиссей насладился,Выйти из вод Океана велела она златотроннойЭос, чтоб светом людей озарить; Одиссей пробудился.С мягкого ложа поднявшись, сказал он разумной супруге:«Много с тобой, Пенелопа, доныне мы бед претерпели 350 Оба: ты здесь обо мне, ожидаемом тщетно, крушилась;Я осужден был Зевесом отцом и другими богамиСтранствовать, надолго с милой отчизной моей разлученный.Ныне опять мы на сладостном ложе покоимся вместе.Ты наблюдай, Пенелопа, за всеми богатствами в доме, 355 Я же потщусь истребленное буйными здесь женихамиВсе возвратить: завоюю одно; добровольно другоеСами ахейцы дадут, и уплатится весь мой убыток.Надобно прежде, однако, наш сад плодовитый и полеМне посетить, чтоб увидеть отца, сокрушенного горем. 360 Ты ж без меня осмотрительна будь, Пенелопа.С восходом Солнца по городу быстро раздастся молва о убийстве,Мной совершенном, о гибели всех женихов многобуйных.Ты удалися с рабынями вместе наверх и сиди тамСмирно, ни с кем не входя в разговор, никому не являйся». 365 Кончив, на плечи свои он накинул прекрасную броню,Сына с Филойтием, с верным Евмеем позвал и велел имТакже Ареево в руки оружие взять и облечьсяВ брони; то было исполнено; крепкою медью покрывшись,Вышли они, Одиссей впереди, из ворот. Восходила 370 В тихом сиянии Эос. Афина их, мглой окруженных,Вывела тайно по улицам людного города в поле.