Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - Автор Неизвестен Страница 27

35 Выйдет ли скорбный, один, стеная, — дом и усадьба ему покажутся 2460 чрезмерно обширными! Вот так же и в сердце владыки ведеров таилось горе: убит был Херебальд, но вождь был невластен за смерть возмездием воздать убийце, ведь и постылого отец не в силах сына подвергнуть позорной казни! Тогда он в душе своей людские радости отринул ради света Господня: селенья и земли он, уходящий, как должен владелец, оставил детям. 2470 И были битвы, ходили шведы войной на гаутов, морскими походами, с тех пор, как умер державный Хредель, и до поры, пока сыны Онгентеова войнолюбивые не пожелали мира на море, но в дерзких набегах с нами сходились близ Хреоснаберга. И многим известно, как наше воинство с ними сквиталось за кроволития, хотя победа была добыта 2480 ценой крови вождя гаутского, — настигла Хадкюна в той схватке гибель. Но, как я слышал, убийца конунга убит был наутро, воздал за родича родич Эовор, встретив Онгентеова, — шлем от удара широко треснул, пал наземь Скильвинг, и меч не дрогнул в руке гаутского кровоотмстителя. За все, что Хигелак мне дал державный, 2490 за все достояние, дом и земли, ему платил я клинком, сверкавшим в работе ратной: ни витязей шведских, ни датских всадников, ни войска гепидского [150] к себе на выручку не призывал он, казны не тратил на слабых ратников, [151] коль скоро я первым вступал в сражения, стяжая победы! — и так да будет, покуда жив я, покуда мне верен клинок испытанный, не раз служивший моей отваге с тех пор, как Дагхревна [152]2500 убил я, и хугский вождь не вернулся к владельцу фризов вместе с добычей, с тем драгоценным кольцом ошейным, но пал на поле знаменоситель, дружинник храбрый, сраженный не жалом, — он так был стиснут в моих объятьях, что хрустнули кости. И ныне да служат мне меч и руки в борьбе за сокровища!» Слова последние, клятву пред битвой измолвил Беовульф: «Немало я с молодости 2510 сеч перевидел, и ныне снова, защитник народа, ищу я встретиться с жизнекрушителем, свершу возмездье, коль скоро выползет червь из пещеры!» Так он прощался с ратью доспешной, державный воин с верной дружиной: «Я без оружия, без меча остролезвого пошел бы на недруга, когда бы ведал иное средство, убив заклятого, обет исполнить, как то было с Гренделем; 2520 пламя опасно, и, чтобы укрыться от ядовитого огнедыхания, нужны мне доспехи и щит железный. Не уступлю я пламевержителю в битве ни шагу! — и да свершится суд справедливый Судьбы-владычицы! — не похвальба спасет, но храбросердие в борьбе с крылатым! А вы дожидайтесь вблизи кургана, мужи доспешные того, победного, из двух соперников, кто упасется 2530 от раны смертельной; не вам сражаться, но я — единственный, кому по силам тягаться с гадом, с поганым в битве мериться мощью! Возьму добычу, богатства курганные, либо гибель в удел достанется вашему конунгу!» Встал щитоносец в кольчуге, в шлеме, воин гордый, сил преисполненный и добромужества, путь свой направил к серым утесам, — трус отступил бы! — 2540 но вождь, победивший во многих схватках, где рати враждебные сшибались с грохотом, шел, и вскоре увидел в скалах жерло, откуда потоком жарким огонь изливался, путь преграждая в недра кургана: никто не смог бы пройти невредимым в глубь подземелья, проникнуть в пещеру сквозь раскаленное дыханье змея. Тогда разъярился вождь ведеров: вопль неистовый 2550 из горла вырвался, гневное слово громом грянуло среди утесов; и распалился ревнитель клада, заслышав клич, — не мольбу о мире, но вызов на битву. Сперва из пещеры дыханье смрадное червя курганного взметнулось дымом — скалы дрогнули. Гаут державный, щитом прикрывшись, пред каменным устьем стоял, покуда гад, извиваясь, полз в потемках 2560 к месту схватки; и меч двуострый, наследье древних, сиял, подъятый, в руках у конунга; и оба сердца равно кипели и страхом и ненавистью. Держа наготове свой щит спасительный, стоял незыблемо войсководитель в наряде ратном, а змей тем временем, свиваясь в кольца, лез из пещеры судьбе навстречу. Казалось ратнику, что щит, защитник души и тела, 2570 не так надежен, как то хотелось бы герою, коль скоро [153] впервые в жизни Судьба не хранит его в единоборстве, в победной битве. Тогда на недруга воитель гаутский мечом обрушился, искуснокованым наследьем конунгов, но вкось по кости скользнуло железо, клинок по черепу, не так, как нацелился высокородный; удар неловкий лишь раззадорил холмозащитника: 2580 он пыхнул пламенем — далеко хлынул пар ядовитый. Правитель ведеров не мог похвастаться удачей в стычке: не лучшим образом [154] ему служило лезвие славное. Нелегкую долю избрал достойнейший сын Эггтеова, решившийся биться с драконом насмерть, — и суждено ему в край далекий уйти, покинув юдоль земную, как и всякому смертному! И снова, не медля, 2590 сошлись противники; но страж подземелья, приободрившись, приподнял голову, и стал, полыхая дыханьем смрадным, огневержитель теснить героя; и не нашлось под рукой у конунга, [155] как должно в сражении, благородного воинства — но в дальнюю рощу спаслась дружина, рать укрылась. Из них лишь единый смутился в сердце — ибо изменником стать не может муж доброчестный! 2600