Японские мифы - А. Н. Николаева Страница 33

– Зачем вы это сделали? – спросил Токиёри. – Ведь бонсай стоят очень дорого, чтобы вырастить их, нужно много времени и средств! И если мой вопрос не обидит вас, скажите, пожалуйста, откуда у вас такие драгоценные растения, если вы живете практически в нищете?

Хозяин ответил:

– Гостеприимство дороже любых деревьев и цветов. А эти бонсай оказались у меня во времена моего благоденствия. Некоторое время назад я был заслуженным и богатым самураем, мое настоящее имя – Сано Цунэё, и все те земли, которые вы сегодня прошли, когда-то были моими. Но потом меня лишили всего достояния и званий, так как один из моих дальних родственников оказался замешан в преступлении. И все, что мне осталось от прежней жизни, вот эти три деревца-бонсай, которые только что сгорели в очаге.

Хасигути Гоё. Снег. 1920 г.

– Но почему же вы не обратились к властям, чтобы восстановить свое доброе имя? – спросил сэссё.

– Насколько я знаю, наш справедливый сэссё Саймёдзи Токиёри недавно умер, – ответил бывший самурай. – А на других чиновников надежды нет. Но если что, я готов по-прежнему служить на благо государства и при необходимости взяться за оружие.

Сэссё не стал уточнять, почему старый воин решил, что его уже нет в живых. Просто еще раз отметил для себя, что нужно будет разобраться во всей этой истории.

Утром он поблагодарил хозяев за ужин и ночлег и снова отправился в путь, так и не назвав своего имени.

…На следующий год был объявлен военный сбор, и бывший самурай Сано Цунэё прибыл в Камакуру. Денег на хорошие доспехи у него не было, он взял старые, с трудом отчистив с них ржавчину, а лошадь, которую он смог приобрести, была еле жива. Некоторые молодые самураи позволяли себе смеяться над ним, но старый воин мужественно сносил все издевательства.

И тут он услышал, что сэссё желает видеть перед собой самурая в самых старых доспехах и с самым ветхим оружием.

– Иди, – смеясь, закричали Сано Цунэё другие воины, – наверняка это говорят о тебе!

Старый самурай отправился, куда приказали, и каково же было его изумление, когда он увидел сэссё, руководившего сбором войск. Он узнал в нем того самого странника, которого год назад принимал в своей нищей избушке и угощал просяной кашей.

Утагава Хиросигэ. Гравюра из серии «36 видов горы Фудзи». 1858 г.

Сакаи Хоицу. Заснеженная сосна. Кон. XVIII – нач. XX в.

Саймёдзи Токиёри приказал позвать чиновников, писаря и издал распоряжение, которое восстанавливало Сано Цунэё во всех правах. Ему вернули отобранные когда-то деревни и земельные владения, а в память о деревцах-бонсай, которые были сожжены в печи, сэссё приказал отписать воину три дополнительные деревни. Они назывались Умэда (Слива), Мацу-иду (Сосна) и Сакура (Вишня).

Есть в Японии также популярная легенда о сосне и сосновых иглах.

…Много лет назад на берегу залива Такасаго жил бедный рыбак со своей семьей. Маленькую дочку рыбака звали Мацуэ. Девочка была веселой, красивой и умной. Целый день она помогала родителям в их нелегкой работе, а в свободную минуту очень любила сидеть под высокой сосной, которая росла на берегу залива. Девочка вдыхала аромат коры, по которой стекали золотые капельки смолы, любовалась темно-зелеными ветками, колыхавшимися высоко над ее головой; но особенно ей нравилось играть с сосновыми иголками. Однажды она даже соткала себе платье из этих игл и сказала:

– Когда я найду себе жениха, на свадьбу обязательно надену это платье!

А на другом берегу залива жил мальчик, ровесник Мацуэ, которого звали Тэё. Дети ничего не знали друг о друге. И вот однажды, когда Тэё было уже восемнадцать лет, он вышел на берег и увидел, как над водой летит белоснежная цапля.

«А вдруг она летит туда, где я найду свою судьбу?» – подумал юноша и решил, бросившись в воду залива, поплыть туда, куда улетела цапля. Плыл он несколько часов, выбился из сил и начал терять сознание. И в итоге волны вынесли его бесчувственное тело туда, где росла любимая сосна Мацуэ. Девушка в это время как раз сидела под деревом и любовалась закатом.

Утагава Куниёси. Сосны у храма. 1853 г.

Увидев Тэё, которого выбросили на берег волны, Мацуэ подтащила его к сосне, уложила на подстилку из опавших иголок и с большим трудом привела в чувство. Молодой человек открыл глаза и был поражен красотой девушки. Нужно ли говорить, что это была любовь с первого взгляда и через несколько недель сыграли свадьбу? А на свадьбе невеста, как она и хотела, была одета в удивительное платье из сосновых игл…

Тэё и Мацуэ прожили вместе много-много лет, и с годами их любовь не угасла, а стала только сильнее. Каждый вечер они проводили время под своей любимой сосной: брали грабли, сгребали опавшие иголки, делали из них толстую подстилку и сидели на ней, любуясь заливом и дыша морским воздухом, а иногда засиживались до рассвета. Соседи даже прозвали их «сосновыми влюбленными».

И вот однажды утром оказалось, что ни под сосной, ни в принадлежавшем им доме «сосновых влюбленных» нет. Боги позволили мужу и жене, которые всю жизнь любили друг друга, умереть в один день и стать после смерти добрыми духами. И с тех пор лунными ночами можно услышать под сосной их голоса и тихий шелест сухих сосновых иголок. А сосна над заливом Такасаго с тех пор приносит счастье всем, кто приходит к ней с добрым и открытым сердцем.

Глава 10

Япония и мир: тысячелетия истории, столетия популярности

От фарфора и каллиграфии до манги и аниме

Как уже было сказано, Япония начала активно открываться миру достаточно поздно, в XIX столетии, и это открытие было без преувеличения культурным потрясением. На всемирных выставках в Лондоне и Париже во второй половине XIX века европейцы получили возможность познакомиться с японскими товарами и произведениями японских художников. Впечатление было настолько мощное, что в западноевропейском искусстве даже сложилось течение, получившее название японизм. Оно было вдохновлено японскими гравюрами, веерами, фарфором, живописью на шелке. Его черты можно найти в творчестве таких признанных мастеров, как Винсент Ван Гог, Клод Моне, Джеймс Уистлер. В Европе и Америке входили в моду кимоно, веера, ширмы, японские садики, в усадьбах появлялись беседки и летние домики, внешне напоминавшие