Мабиногион - Эпосы, легенды и сказания Страница 4

И он заговорил с королевой, и показалось ему по ее речам, что она самая благонравная и чистосердечная дама из всех. И они ели, и пили, и пели, и веселились,[20] и ни один дворец на земле не мог сравниться с этим по изобилию еды, питья и драгоценной утвари.

Пришло время им ложиться спать,[21] и они пошли спать с королевой. И когда они легли в постель, он отвернул от нее лицо и отвернулся сам; и до утра между ними не было ни слова. Наутро же они вновь вели благородную и изящную беседу. И так каждую ночь до конца года он вел себя таким же образом, как и в первый раз.

И год прошел в охоте, в песнях и празднествах и в веселье с придворными, пока не настала ночь, назначенная для битвы и об этой ночи знали во всех уголках королевства, так что, когда он пошел к месту встречи, с ним пошли все его люди.[22] И, подойдя к броду, увидели они там всадника, который сказал: «Слушайте, люди! Это спор между двумя королями за землю и власть, и только между ними. А вы стойте в стороне и ждите исхода схватки».

И они сошлись на середине брода, и первым ударом тот, кто был в обличье Арауна, поразил Хафгана в центр щита так, что щит раскололся пополам и сам Хафган оказался на земле, его нога запуталась в стремени,[23] и он был смертельно ранен. «О рыцарь! – воззвал Хафган. – Я не сделал тебе ничего дурного. Я не знаю, зачем тебе моя смерть. Hо, ради Бога, если ты сделал это, доверши то, что начал». – «Рыцарь, – ответил тот, – я сделал с тобою то, что сделал. Обратись к своим людям, я не могу добить тебя». – «Мои верные слуги! – промолвил Хафган. – Оставьте меня. Пришла моя смерть, и я не могу больше править вами».

«Люди! – сказал и тот, кто был в обличье Арауна. – Посоветуйтесь и скажите, кто из вас хочет служить мне». – «Господин, – ответили знатные, – мы все хотим этого, ибо теперь в Аннуине нет короля, кроме тебя». – «Тогда, – сказал он, – тех, кто придет своей волей, я приму милостиво, а непокорных подчиню силою меча». И он получил клятву верности[24] от знатных, и оба королевства уже на следующий день оказались в его власти. После этого он сел на своего коня и отправился в Глин-Кох.

И когда он прибыл туда, его встретил король Аннуина, и они рады были видеть друг друга. «Поистине, – сказал Араун, – Бог воздаст тебе за оказанную мне услугу, о которой я уже знаю. Возвратись же в свои владения, и ты увидишь, что я сделал для тебя». – «Что бы ты ни сделал, – сказал Пуйл, – пусть Бог воздаст и тебе». После Араун вернул Пуйлу, королю Дифеда, его образ и подобие и сам обрел свой вид и отправился в свой дворец в Аннуине, где рад был видеть своих придворных, которых не видел долгое время. Они же не знали о его отсутствии и удивились его появлению не более чем всегда. И этот день прошел у них в веселье и развлечениях, и он сидел и беседовал с женой и приближенными. И когда время сна сменило время веселья, они отправились на покой.

Король лег в постель, и к нему пришла жена. Он заговорил с нею, и они разделили удовольствие. И, будучи лишена внимания целый год, она задумалась. «Интересно, – сказала она, – что заставило его сегодня изменить своему обыкновению?» Она думала долгое время, и он встал и обратился к ней дважды и трижды, но не получил ответа. Он спросил: «Почему ты не говоришь со мной?» – «Господин, – сказала она, – не могу я сразу выговориться за целый год». – «О чем ты? – спросил он. – Ведь мы говорили всегда». – «О, стыд! – воскликнула она. – Ведь уже год до вчерашнего вечера с момента, как мы ложились в постель, между нами не было ни разговоров, ничего другого, и ты даже не повернул ко мне лица». Король весьма удивился и подумал: «Клянусь, я нашел человека, чья дружба тверда и нелживаа». Потом он сказал жене: «Госпожа, не брани меня. Видит Бог, я не спал на одной кровати с тобою весь этот год до прошлой ночи». И он рассказал ей всю историю. «Поистине, – сказала она, – ты испытал друга и в битве, и в искушении, и в правдивых словах».

В это время Пуйл, король Дифеда, прибыл в свои владения и начал расспрашивать своих приближенных о том, что случилось за год. «О господин, – сказали они, – твоя милость никогда еще не была так велика, ты никогда не был столь добр к своим слугам, никогда так щедро не расточал даров, и твоя власть никогда не была справедливее, чем в этот год». После этого Пуйл поведал им все. «Поистине, господин, – сказали они, – надо возблагодарить небо за то, что ты приобрел такого друга, и не нужно менять установленных им порядков». – «Видит Бог, – сказал Пуйл, – я не стану их менять».

И после этого короли укрепили дружбу между собой и посылали друг другу коней, и борзых, и соколов, и все, что они считали приятным друг для друга. И по причине того, что он жил год в Аннуине, и правил там столь удачно, и объединил два королевства в один день своим мужеством и отвагой, его стали называть не Пуйл, король Дифеда, но Пуйл, Государь Аннуина.

Однажды он был в Арберте, в своем главном дворце, где готовился праздник для него и его приближенных. И после обеда Пуйл решил подняться на вершину холма за дворцом, что назывался Горседд Арберт.[25] «Господин, – сказал один из придворных, – у этого холма есть свойство, что если кто-либо из знатных взойдет на него, он не спустится, не будучи зачарован или не увидев какого-нибудь волшебства». – «Я не боюсь чар в такой близости от моего дворца; что до волшебства, то я с удовольствием его увижу, – сказал он, – я пойду и сяду на вершине холма».

И он с придворными сел на холме. И, сидя там, они увидели даму на прекрасном белом коне, в сияющем золотом одеянии, которая ехала по дороге, ведущей к холму. Конь ее, казалось, двигался почти шагом. «Люди, – спросил Пуйл, – кто среди вас знает эту даму?» – «Никто, господин», – отвечали они. «Пойдите кто-нибудь, – приказал он, – встретьте ее и узнайте, кто она такая». И один из них встал и вышел на дорогу, когда она проезжала, и он пустился за нею так быстро, как только мог, но чем быстрее он бежал, тем дальше она была от него. И, увидев, что он не в силах ее догнать, он вернулся к Пуйлу и сказал ему: «Господин, никто во всем мире не может догнать ее пешим». – «Тогда, – сказал Пуйл, – ступай во дворец, возьми там самого резвого скакуна и поезжай за нею».

И тот взял коня и устремился в погоню. Он выехал в поле, пришпорил коня, но чем больше он его погонял, тем дальше от него была всадница. Он совсем загнал лошадь, пока не убедился, что ему не догнать ее; тогда он вернулся к месту, где был Пуйл. «О господин, – сказал он, – бесполезно преследовать эту даму. Я не знаю на свете коня быстрее этого, и он не смог догнать ее». Пуйл сказал: «Должно быть, это и есть волшебство. Давайте вернемся во дворец». И они вернулись во дворец и провели там день. И настал следующий день, и пришло время обеда. После пира Пуйл сказал: «Теперь мы, те же, кто был вчера, подымемся на вершину холма. А ты, – сказал он одному из придворных, – возьми с собою самого быстрого коня». И тот сделал это.

Они поднялись на холм вместе с конем и, просидев там немного времени, увидели даму на том же коне и в том же одеянии, едущую по той самой дороге. «Смотрите! – сказал Пуйл. – Вот и вчерашняя всадница. Будь готов, юноша, – обратился он к придворному, – узнать, кто она». – «Я с радостью сделаю это, господин», – ответил тот.

В это время всадница приблизилась к ним. Юноша подбежал к коню, но, прежде чем он вскочил в седло, она проехала мимо, и между ними пролегло большое расстояние. Однако ее скорость была такою же, как и в предыдущий день. Пока конь юноши шел тихо, всадница приближалась, но как только юноша пришпорил коня, она отдалилась так, что он едва мог ее разглядеть. И чем больше он погонял коня, тем дальше она становилась, хотя конь ее двигался так же медленно. Когда он увидел, что не может ее догнать, он вернулся к месту, где был Пуйл. «Господин, – сказал он, – ты видишь, конь не в силах ее догнать». – «Я вижу, – сказал Пуйл, – что бесполезно кому-либо из вас пытаться настигнуть ее. Видит Бог, она едет к кому-то в этой местности, если только ее неторопливость позволит до него добраться. Вернемся же во дворец». И, вернувшись во дворец, они провели день в увеселениях, пока не отошли ко сну.