Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока Страница 43

Поглядел я – венцы смиренны:

Я послушал,– венценосцы, что в прежние дни владели миром,

Ану и Энлилю подносят жареное мясо,

Ставят хлеб печеный, холодную, из меха, возливают воду.

45 В Доме праха, куда вступил я,

40-47 Живут жрец и служка, живут волхв и одержимый[257],

Живут священники богов великих[258],

Живет Этана[259], живет Сумукан,

50 Живет Эрешкигаль, земли царица;

Бёлет-цёри, дева-писец земли, перед ней на коленях,

Таблицу судеб держит, пред нею читает,-

Подняла лицо, меня увидала:

«Смерть уже взяла того человека!»

(Далее недостает около пятидесяти стихов; Энкиду видел еще сон; рассказ о нем кончается словами:)

VI.1 «...Мы с тобою вместе все труды делили,-

Помни меня, друг мой, не забудь мои деянья!»

Друг его[260] увидел сон необъясненным,

Когда сон он увидел, его иссякла сила,

5 Лежит Энкиду на ложе,

Первый день, второй день, что лежит Энкиду на ложе,

Третий день и четвертый, что лежит Энкиду на ложе.

Пятый, шестой и седьмой, восьмой, девятый и десятый,-

Стал недуг тяжелей у Энкиду,

10 Одиннадцатый и двенадцатый дни миновались -

На ложе своем приподнялся Энкиду,

Кликнул Гильгамеша, ему вещает:

«Друг мой отныне меня возненавидел,-

Когда в Уруке мы с ним говорили,

15 Я боялся сраженья, а он был мне в помощь;

Друг, что в бою спасал, – почему меня покинул?

Я и ты – не равно ли мы смертны?»

(Далее до конца таблицы недостает двадцати пяти – тридцати стихов.)

Таблица VIII

I.1' Едва занялось сияние утра,

Гильгамеш уста открыл и молвит[261]:

«Энкиду, друг мой, твоя мать антилопа

И онагр, твой отец, тебя породили,

5' Молоком своим тебя звери взрастили[262]

И скот в степи на пастбищах дальних!

В кедровом лесу степи Энкиду

По тебе да плачут день и ночь неумолчно.

Да плачут старейшины огражденного Урука,

10' Да плачет руку нам вслед простиравший,[263]

Да плачут уступы гор лесистых,

По которым мы с тобою всходили,

Да рыдает пажить, как мать родная,

15' Да плачут соком кипарисы и кедры,

Средь которых с тобою мы пробирались,

Да плачут медведи, гиены, барсы и тигры,

Козероги и рыси, львы и туры,

Олени и антилопы, скот и тварь степная,

20' Да плачет священный Евлей, где мы гордо ходили по брегу,

Да плачет светлый Евфрат, где мы черпали воду для меха,

Да плачут мужи обширного огражденного Урука,

Да плачут жены, что видали, как Быка мы убили,

Да плачет земледелец доброго града, твое славивший имя,

25' Да плачет тот, кто, как древними людьми, гордился тобою,

Да плачет тот, кто накормил тебя хлебом,

Да плачет рабыня, что умастила твои ноги,

Да плачет раб, кто вина к устам твоим подал,

30' Да плачет блудница, тебя умастившая добрым елеем,

Да плачет в брачный покой вступивший,

Обретший супругу твоим добрым советом,

Братья да плачут по тебе, как сестры,

В скорби да рвут власы над тобою!

Словно мать и отец в его дальних кочевьях,

35' Я об Энкиду буду плакать:

36' Внимайте же мне, мужи, внимайте,

II.1 Внимайте, старейшины огражденного Урука!

Я об Энкиду, моем друге, плачу,

Словно плакальщица, горько рыдаю:

Мощный топор мой, сильный оплот мой,

5 Верный кинжал мой, надежный щит мой,

Праздничный плащ мой, пышный убор мой,-

Демон злой у меня его отнял!

Младший мой брат, гонитель онагров в степи, пантер на просторах!

Энкиду, младший мой брат, гонитель онагров в степи, пантер на просторах!

10 С кем мы, встретившись вместе, поднимались в горы,

Вместе схвативши, Быка убили,-

Что за сон теперь овладел тобою?

Стал ты темен и меня но слышишь!»

А тот головы поднять не может.

15 Тронул он сердце – оно не бьется.

Закрыл он другу лицо, как невесте,

Сам, как орел, над ним кружит он,

Точно львица, чьи львята – в ловушке,

Мечется грозно взад и вперед он,

20 Словно кудель, раздирает власы он,

Словно скверну, срывает одежду.

Едва занялось сияние утра,

22' Гильгамеш по стране созывает кличем

Ваятелей, медников, кузнецов, камнерезов.

«Друг мой, сделаю кумир твой,

25' Какого никто не делал другу:

Друга рост и облик в нем будет явлен,-

Подножье из камня, власы – из лазури,

Лицо – из алебастра, из золота – чело.

(Далее недостает около двадцати стихов.)

II.50+x «.. .Теперь же я, и друг и брат твой,

Тебя уложил на великом ложе,

III.1 На ложе почетном тебя уложил я,

Поселил тебя слева, в месте покоя,

Государи земли облобызали твои ноги,

Велел оплакать тебя народу Урука,

5 Веселым людям скорбный обряд поручил я,

А сам после друга рубище надел я,

Львиной шкурой облачился, бегу в пустыню!»

8 Едва занялось сияние утра,

(Далее недостает более сотни стихов.)

V.45 Едва занялось сияние утра,

45a Гильгамеш изготовил из глины фигурку,

Вынес стол большой, деревянный,

Сосуд из сердолика наполнил медом,

Сосуд из лазури наполнил маслом,

Стол украсил и для Шамаша вынес.

(До конца таблицы недостает около пятидесяти стихов; содержанием их было гаданиe Гильгамеша и ответ богов. Вероятно, он был сходен по содержанию с тем, который содержится в «Старовавилонской» версии, но не в этом месте, а в той таблице, которая соответствовала позднейшей десятой,– в так называемой «Таблице Мейснера». Ниже приводим текст из нее, первые строки представляют собой домысел переводчика.)

Энлиль услышал уст его слово -

Внезапно с неба призыв раздался:

«Издревле, Гильгамеш, назначено людям:

Земледелец пашет землю, урожай собирает,

Пастух и охотник со зверьем обитает,

Табл.X.2 * Надевает их шкуру, ест их мясо.

* Ты же хочешь, Гильгамеш, чего не бывало,

* С тех пор как мой ветер гонит воды».

5 * Опечалился Шамаш, к нему явился,

* Вещает он Гильгамешу:

* «Гильгамеш, куда ты стремишься?

* Жизни, что ищешь, не найдешь ты!»

* Гильгамеш ему вещает, Шамашу-герого:

10 * «После того как бродил по свету,

* Разве довольно в земле покоя?

* Видно, проспал я все эти годы!

* Пусть же солнечным светом насытятся очи:

* Пуста темнота, как нужно света!

* Можно ль мертвому видеть сияние солнца?»

(От этого места в «Старовавилонской» версии до конца таблицы еще около двадцати стихов.)

Таблица IX

I.1 Гильгамеш об Энкиду, своем друге,

Горько плачет и бежит в пустыню:

«И я не так ли умру, как Энкиду?

Тоска в утробу мою проникла,

5 Смерти страшусь и бегу в пустыню.

Под власть Утнапишти[264], сына Убар-Туту,

Путь я предпринял, иду поспешно.

Перевалов горных достигнув ночью,

Львов я видал, и бывало мне страшно,-

10 Главу подымая, молюсь я Сину,

И ко всем богам идут мои молитвы:

Как прежде бывало, меня сохраните!»

Ночью он лег,– от сна пробудившись,

Видит, львы резвятся, радуясь жизни.

15 Боевой топор он поднял рукою,

Выхватил из-за пояса меч свой,-

Словно копье, упал между ними,

Ударял, повергал, убивал и рубил он.

(Далее недостает около тридцати стихов.)

II.1 Он слыхал о горах, чье имя – Машу[265],

Как только к этим горам подошел он,

Что восход и закат стерегут ежедневно,

Наверху металла небес достигают,

5 Внизу – преисподней их грудь достигает,-

Люди-скорпионы стерегут их ворота:

Грозен их вид, их взоры – гибель,

Их мерцающий блеск повергает горы -

При восходе и закате Солнца они охраняют Солнце, -

10 Как только их Гильгамеш увидел -

Ужас и страх его лицо помрачили.

С духом собрался, направился к ним он;

Человек-скорпион жене своей крикнул:

«Тот, кто подходит к нам, – плоть богов – его тело!»

15 Человеку-скорпиону жена отвечает:

«На две трети он бог, на одну – человек он!»

Человек-скорпион Гильгамешу крикнул,

Потомку богов вещает слово:

«Почему идешь ты путем далеким,

Какою дорогой меня достиг ты,

Реки переплыл, где трудна переправа?

Зачем ты пришел, хочу узнать я,

23-24 Куда путь твой лежит, хочу узнать я!»

25 Гильгамеш ему вещает, человеку-скорпиону[266]:

«Младший мой брат, гонитель онагров в степи, пантер на просторах,

Энкиду, младший мой брат, гонитель онагров горных, пантер на просторах,

С кем мы, встретившись вместе, подымались в горы,

Вместе схвативши, Быка убили,

В кедровом лесу погубили Хумбабу,

Друг мой, которого так любил я,

С которым мы все труды делили,

Энкиду, друг мой, которого так любил я,

С которым мы все труды делили, -

Его постигла судьба человека!

Шесть дней миновало, семь ночей миновало,

Пока в его нос не проникли черви.