Нарты. Адыгский эпос - Автор Неизвестен Страница 44

— Напрасно ты скрывал это от меня. Я любила брата, но ты мне дороже всех, — сказала краса вица, — а сама подумала: "Я ведь поклялась всего только серым камнем, значит не давала настоящей клятвы, — я отомщу ему за смерть брата".

Через несколько дней после этого разговора Батараз, взяв свой короткий старый меч, оседлал Карапцу и поехал на охоту. А жена его опять надела мужское платье, воинские доспехи и тайком последовала за ним, чтобы убить его. Она нагнала его, обернулась густым туманом, заволокшим все кругом, и бросилась на Батараза с мечом, восклицая:

— Эй ты, сын Химиша, защищайся, да не надейся, что победишь, как на игрищах своих нартов. Нет, труп твой достанется птицам, злые вороны ста нут клевать его день и ночь.

Но Батараз отразил ее удар, выбил меч, связал ей руки и отвез в подземное царство. Там вероломная жена стала просить прощения, клясться, что будет любить его до самой смерти, но Батараз с горечью сказал ей:

— Клятвам твоим я не верю, да и можем ли мы быть мужем и женою после того, что случилось? Ты сама все погубила, прощай.

Так Батараз снова остался одиноким и вернулся в Страну Нартов.

Как Батараз заставил одноглазого великана плясать

Невдалеке от нартских селений жил в горах свирепый Одноглазый. Его жилища никто не ведал, но он часто спускался с гор и похищал то одну, то другую нартскую красавицу. Никто не мог вернуть их, и нарты издавна страшились и ненавидели одноглазых чудовищ.

У Одноглазого был сын. Звали его Уит. Когда Уит подрос, отец стал брать его с собою в разбойничьи походы, и сын мало-помалу перенял злые и хитрые повадки отца. Время от времени Уит спускался с гор, приходил на нартские пиршества, вмешивался в толпу нартской молодежи и танцовал с нартскими красавицами. А потом похищал приглянувшуюся ему девушку.

Одноглазый был доволен потехами и походами сына, но когда до его слуха дошла молва о непобедимом Батаразе, он стал опасаться, как бы его необузданный сынок не попал в руки храброму нарту.

— Смотри, — говорил он, — ты слишком часто нападаешь на нартов. Попадешься на глаза храброму Батаразу, тогда тебе не сдобровать.

— Я сам ищу встречи с прославленным Батара зом, — хвастливо отвечал Уит, — погоди, я еще при везу тебе его с какой-нибудь красавицей.

Одноглазый великан только головой качал, слушая бахвальство сына.

На другой день в нартском селенье праздновалась богатая свадьба. Сын Одноглазого неожиданно появился в кругу пляшущих, выхватил одну девушку, поплясал с ней и понес в горы.

В это время Батараз вернулся с охоты. Прибежал к нему нартский юноша:

— Батараз, храбрый из храбрейших! Опять Од ноглазый похитил нашу девушку. Как можем мы терпеть этот позор?

Батараз вышел из дому и на дороге, ведущей в горы, увидел Уита, тащившего похищенную. Ловкий нарт скоро нагнал похитителя. Тот, испугавшись, бросил добычу и хотел убежать, однако нарт остановил его. Оба были безоружны.

— Слушай, Уит, сын старого иныжа, — сказал Батараз, — давай вместе спляшем удж, — кто кого перепляшет? А не хочешь — поборемся!

— Нет, — дерзко ответил Одноглазый, — в борьбе я тебе только руки переломаю, давай лучше узнаем, кто кого перепляшет, — я тебя насмерть заморю.

— Хорошо, — с усмешкой согласился Батараз, — давай спляшем удж.

Начали они плясать у подножья горы, приблизились к селенью и стали переходить из двора во двор. Обошли они все дворы, от верхнего до последнего, всю траву, всю землю истоптали. Сын Одноглазого так ослабел, что еле ноги волочил, а Батараз только разошелся. Он так лихо плясал, что отдавил ноги молодому иныжу.

— Больше сил моих нет, отпусти! — взмолился иныж.

— Что ты, Уит, мы еще только в трех дворах плясали, надо остальные обойти, потом попляшем на походной дороге нартов, зайдем в шалаши пастухов, да мало ли еще где можно поплясать! — не унимался Батараз.

— Не могу! — застонал Уит.

— Эх ты, ленивец! Выхватывать девушек из круга, когда они пляшут с другими, невелика храб рость! Нет, ты у меня попляшешь! — И Батараз, при плясывая, поволок его дальше.

Так Батараз заставил молодого иныжа плясать семь дней и семь ночей. А потом взял его, обессиленного, на руки, принес в горы, в жилище старого Одноглазого, перевернул молодого иныжа три раза в воздухе — из того и дух вон.

— Старый Одноглазый! — сказал Батараз. — Твой сын закружился насмерть, а мне еще охота по плясать, — ну-ка пойдем покружимся в удже!

Тот так испугался, что убежал от Батараза и покинул навсегда свое горное жилище.

Больше одноглазые не появлялись в Стране Нартов, пока был жив Батараз. С тех пор в народе говорят, что удж Батараза был подобен удару его меча.

СКАЗАНИЕ О КУЗНЕЦЕ ТЛЕПШЕ

Тлепш и Дабеч

Трудится в кузне Дабеч, Меч богатырский кует. Нет у Дабеча клещей, Молотом — глыба скалы, А наковальней — валун. Уголь кузнечный — кизил, Шкура оленья — мехи, Солнце — пылающий горн. К делу кузнечному всех Рад приохотить Дабеч. Но, обошедши кругом Горы, долины, леса, Не отыскал никого, Кто бы померяться мог С мощью железной руды. Знать, бесполезно искать, — Старый кузнец одинок. Вновь задышали мехи, Заполыхала заря, Загрохотала земля. Радостен труд кузнеца: В душу руды он проник, Понял железа язык. Вдруг замечает старик: В кузню сквозь щели тайком Юноша зорко глядит. Он кузнецу незнаком. "Чей ты, откуда?.." Но вмиг Гость неизвестный исчез. Лишь отвернулся кузнец — Вновь он возник за стеной. После к Дабечу привык, Выйдя навстречу, сказал: "Да будет огонь твой добрым, Дабеч, стоящий у горна, Широко расставив ноги, Всей грудью дыша глубоко! Меня возьми ты подручным, И я в долгу не останусь, — Тебе помогу в работе. Мне в кузницу дверь откроешь — Открою, доверю душу". Был юноша великаном. Могучий, широкоплечий. Во взгляде — львиная сила. Ему Дабеч отвечает: "Мой гость желанный! годами Ты мне годишься во внуки, Но руки твои могучи, А речи твои сердечны. Как звать тебя? Ты мне нужен!" "Я Тлепшем зовусь, рожденный От матери нерожавшей. Отец, не знавший отцовства, Меня именует сыном. Я пращур молотобойцев. Я всех кузнецов грядущих Единый родоначальник. Пришел я в первую кузню. Прошусь к тебе в подмастерья. Впусти же меня, хозяин!" Войдя, принялся за дело. Умело кует, проворно. Дабеч у горна стареет, А Тлепш мужает у горна. Однажды полночью черной Дабечу старому снится: В кузне железо Тлепш заклинает, Повелевает Горной рудою. Та покорялась Беспрекословно, Словно железо Стало водою. Радо железо Слушаться взгляда: Ласково глянет — Станет горою. Глянет сурово — Станет багрово, Воспламенится Силою злою. Дунул — пропала Ярость накала. В этот же миг — Звон благородный Стали холодной Слышит старик. Он будто в кузню Входит, и сразу, Как по приказу, Скрылось железо. Тут и проснулся Старый кузнец: "Вот он, конец мой, Верный конец!" Утром, тихонько Стоя за дверью, На подмастерья Мастер дивится: Раскаленное железо юный Тлепш Вынул голыми руками из огня. Пышет полымя в ладонях, а кузнец Мнет железо, гнет подковы, и ему С восхищеньем старый мастер говорит: "Ты железо раскаленное берешь, Настоящим ты мужчиной будешь, Тлепш!.." Входят в кузню двое нартов молодых, Вносят третьего, с проломленным бедром, Просят старого Дабеча им помочь: "Бог богов да наградит тебя, Дабеч! Трое братьев, мы резвились на конях: Кто кого скорее выбьет из седла. Весела была игра, но средний брат Не встает из-за разбитого бедра. Заигрались мы без памяти, прости! Провинились мы по младости, Дабеч! Заклепай стальное нартское бедро. Всем приносишь ты добро, не откажи!" Старый мастер, помолчавши, отвечал: "Трое витязей, что стоят восьмиста! Дела много у меня, досуга нет. Вот умелый мой помощник — юный Тлепш. Он уважит просьбу вашу, удальцы". Удаляется из кузницы Дабеч. Нарты, искоса на Тлепша поглядев, Брата подняли и прочь пошли, бранясь: "Подшутил Дабеч над нами, Тлепш — малец. Где ж бедро ему стальное починить! Ученик и мастер — оба хороши. Мы теперь к Дабечу в кузню ни ногой!" В это время возвращается Дабеч И гадает-размышляет на ходу: "Тлепш управится с бедром, пока дойду. Он всесилен, если сон мой не соврал!" "Как работалось?" — подручного спросил. Тлепш в ответ ему: "С презрением ко мне Нарты прочь пошли и брата унесли. Если только им надеешься помочь, Вороти их поскорее с полпути. Разобижены они, возмущены". Старый нартов окликает, и юнцы Возвращаются, увечного неся. Бьется мастер возле горна так и сяк И никак бедро не может заклепать. Лишь притронется к железу, тут же Тлепш Подмигнет тайком железу, и конец — Ускользнет железо, вырвется из рук. Посмотрел на Тлепша пристально Дабеч И задумался глубоко, и сказал: "Мой Тлепш, ты один Кузнец настоящий, Глядящий бесстрашно Железу в глаза! Беспомощен я, Как встанешь ты рядом, Ты властвуешь взглядом Над мощной рудой. Умелой рукой Бедро почини ты, Хоть мой ученик ты, — Склонюсь пред тобой. Постиг ты вполне Кузнечное дело, Тебе я навечно Его отдаю. И кузню мою Тебе оставляю, Я счастлив — тебя я Нашел, наконец. Ты — нартский кузнец. На старость, на радость Мне боги подручным Послали тебя!" Склонившись, Дабеч Выходит из кузни, А Тлепш чинит-лечит Стальное бедро. Лишь справился с делом, — О нем зашумела Людская молва. И Хаса старейших За Тлепшем послала Быстрейших гонцов. Он входит на Хасу, Его там встречают С почетом большим. И сано семь бочек В честь бога железа На радостях пьют.