Когда улыбается удача - Автор Неизвестен Страница 45

— Награи твой муж? Боюсь, что ты ошибаешься. Мой муж Награи принадлежит к касте брахманов, а не к такой низкой касте, как ты!

— Да он же дурачит тебя, — сказала «цыганка». — Если ты считаешь, что он брахман, тогда попроси его войти в воду священного пруда, что на окраине города, и возьми с него клятву в том, что он действительно брахман.

Хотя Химал и не желала верить ее словам, однако зерно сомнения было посеяно, и она захотела сама удостовериться во всем. А что, если женщина говорила правду? И когда Награи вернулся, Химал подробно расспросила его. Награи был раздосадован. Он узнал игру своих жен-змей и сказал с раздражением:

— Зачем тебе нужно слушать такие разговоры? Забудь их.

Но теперь Химал проявила еще большую твердость, чем когда-либо, и ничего, кроме клятвы, данной в священном пруду, не могло удовлетворить ее. Чтобы убедить жену, Награи пошел к пруду, но как только он вступил в него, его жены-змеи потащили его вниз.

И больше он на поверхности не появился. Химал была в большом горе и долго сидела, рыдая, оплакивая свою потерю. Теперь она проводила все время в молитвах и раздавала подаяние бедным.

Однажды, когда она подавала милостыню, к ней подошел отшельник. Он поведал ей историю, которая вселила в нее надежду. Он сказал:

— Когда я проходил мимо какого-то пруда, я увидел красивого мужчину в роскошном одеянии, появившегося из него. В руке он держал тарелку с едой Он положил ее под дерево и сказал: «Дорогая Химал, это — тебе!»

Химал была уверена, что мужчина был не кто иной, как сам Награи. Она отправилась к пруду и стала терпеливо ждать там. Было уже близко к полуночи, когда Награи появился из пруда. Увидев Награи, Химал упала к его ногам.

— Возьми меня туда с собой, — рыдала она.

Но Награи боялся, что его жены-змеи убьют ее, если он возьмет ее в подводный дворец, однако Химал не пожелала расстаться с ним. В конце концов Награи превратил ее в сверкающий бриллиант и таким образом пронес под воду. Но жены-змеи тут же что-то заподозрили. Они стали спрашивать:

— Почему тут пахнет человеческой плотью?

Награи пришлось вернуть Химал человеческий облик. Он долго уговаривал своих змей-жен, и они наконец согласились, чтобы она осталась. Конечно, они мучили ее, как только могли, когда Награи не было поблизости, заставляли ее делать всю тяжелую работу и давали ей лишь немного еды. Однако Химал никогда не жаловалась. Ей было достаточно и того, что она была рядом с Награи.

Как-то раз Химал только что вскипятила кастрюлю молока, когда пришли дети жен-змей и захотели выпить его. Они взяли стаканы с молоком и с жадностью проглотили его. Горячее молоко прожгло им гортани, и они умерли. Жены-змеи были разъярены, они с шипением подползли к Химал и ужалили ее. Она тут же умерла.

Награи очень горевал, когда увидел Химал мертвой. Он набальзамировал ее тело и вынес на сушу. Там он заботливо сохранял тело Химал под тенистой чинарой. Каждый день он посещал это место, проливая слезы по своей дорогой жене.

Но однажды случилось, что мимо проходил отшельник. Он растрогался, увидев безжизненное тело такой красивой девушки. Он выжал сок лекарственных трав и вылил его ей в рот. Жизнь вернулась к Химал. Тогда отшельник забрал ее к себе, в свое уединенное жилище.

Награи, как всегда, подошел к месту, где лежала его мертвая жена. Велико же было его удивление, а еще больше горе, когда он обнаружил, что кто-то унес тело Химал. Он разослал вокруг своих доверенных людей, чтобы найти ее. И они сообщили ему, что Химал находится в жилище отшельника. Награи в образе змеи вполз туда. В одной из комнат он обнаружил Химал, которая спала крепким сном. Не желая беспокоить ее, он свернулся в клубок и тихо улегся рядом с нею. Но, к несчастью, в комнату вошел сын отшельника. Его охватил ужас при виде громадной змеи, лежащей возле спящей девушки, и, схватив большую палку, он убил ее.

Шум разбудил Химал. И когда она увидела рядом с собою мертвую змею, она закричала:

— О, что ты сделал! Ты убил моего мужа.

Мертвый змей был сожжен, а Химал сама бросилась в этот огонь и умерла. Это очень опечалило отшельника. Ведь Химал находилась под его опекой. И когда он размышлял об этом, прозвучал голос, обращенный к нему. Он возвестил:

— Брось прах Химал и Награи в священный пруд, и жизнь опять возвратится к ним.

Отшельник выполнил все, как было сказано, и из пруда появились Химал и Награи в их человеческом облике. И потом они всегда жили счастливо.

ЧТО ЛУЧШЕ — МУДРОСТЬ ИЛИ БОГАТСТВО?

Жили-были когда-то два друга. Один из них очень ценил свой разум и сообразительность, другой — свое богатство. Эти двое всегда ухитрялись свести свои беседы только к одному-единственному вопросу: что лучше и важнее — быть богатым или быть умным?

Богатый говорил: «Без сомнения, богатый во всех отношениях превосходит любого человека, каким бы тот ни был мудрым и ученым».

На это умный обычно отвечал, иронически улыбаясь: «В мире нет места для глупых людей, будь они даже так богаты, как сам махараджа. Есть такая мудрая поговорка:,0 бог, избавь меня от врачей и правителей!" Я же добавлю:,О бог, избавь меня от глупых людей вообще и особенно от богатых глупцов"».

Их спорам не было конца. Часто они обращались к старейшинам с просьбой рассудить их. Наиболее умные отвечали, что превыше всего мудрость, а старейшины-богачи утверждали, что важнее богатство.

Что же было делать нашим друзьям? Кто-то должен был все-таки решить раз и навсегда, что лучше — мудрость или богатство, и они обратились к министру, который считался правой рукой махараджи. Но и министр не смог решить такой серьезный вопрос и отослал их к самому махарадже.

Через несколько дней махараджа приказал обоим приятелям явиться к нему. Он терпеливо выслушал доводы каждого, затем велел подать ему бумагу, адресовал ее министру, который прислал их к нему, и небрежно написал поперек листа: «Казнить обоих».

Прочитав приказ махараджи, министр тут же заточил двух друзей в тюрьму. Случилось то, чего они совсем не ожидали. Как могло случиться, чтобы их невинный вопрос привел их в тюрьму, а затем и в руки палача? Этого они понять не могли.

Они упали на жесткие тюремные скамьи и, оставив все споры, горько зарыдали. И тогда богач, придя в отчаяние, запричитал:

— О