Николай Горелов - Энциклопедия: Волшебные существа Страница 46

Дантеры (Dunters). Эти духи Старой границы. Как и более злобные красные колпаки, обитают в старинных квадратных башнях и укреплениях. Они постоянно поднимают шум, словно треплют лен или мелют ячмень в каменных жерновах. Говорят, если шум усиливается, это предвещает смерть или несчастье. Существует предположение, что перед закладкой башен, возможно построенных пиктами, приносились кровавые жертвы. А дантеры и красные колпаки — это духи жертвенных животных и людей8.

Поки-хоки (Pokey- Hokey). Один из пугающих духов Восточной Англии, подобный Ноки-бох и Мампокеру (см. буги-няньки). Английское слово «хоки-поки» (hokey-pokey), означающее жульничество, возможно, произошло от имени этого гоблина.

Скрайкер (Skfiker). Гоблин из Йоркшира и Ланкашира, которого еще называют трэш, из-за шлепанья, издаваемого им при ходьбе. Он считался предвестником смерти. Иногда невидимкой бродил по лесам, издавая ужасающие вопли. Иногда, как и пэдфут, принимал облик огромной собаки, с большими лапами и глазами с блюдце. Отступая от своей жертвы, он неумолимо увлекает ее за собой9.

Боглы (Bogles). В общем и целом, они относятся к злобным гоблинам, однако боглы, обитающие на границах Шотландии, хотя и страшные, но все же справедливые существа. Они наказывают только виновных: убийц, лжесвидетелей, тех, кто обижает вдов и сирот. Эту характеристику подтверждает история о бедной вдове из деревни Хёрст, в окрестностях Рита, у которой сосед украл несколько свечей. Однажды ночью сосед увидел в своем саду некую темную фигуру, он вытащил ружье и выстрелил. На следующий вечер, когда он работал в сарае, существо вновь появилось в дверях и сказало: «У меня нет ни плоти, ни костей, ни крови, так что ты не можешь причинить мне вреда. Верни свечи, но я должен кое-что забрать у тебя». С этими словами богл подошел, оторвал веко и исчез. И глаз у того человека после этого всегда подергивался. А в другой истории богла изгнали с помощью открытой Библии10.

1 MacDonald G. The Princess and the Goblin. London, 1872.

2 Sharpe Cuthbert. The Bishoprick Garland. Цит. no: Henderson W. Folklore of the Northern Counties. London, 1879.

3 См.: County Folklore. Vol. II: North Riding of Yorkshire, York and Ainsty, ed. by Mrs. Gutch. 1899. P. 127–128; Henderson W. Folklore of the Northern Counties. London, 1879. P. 274.

4 Wright T. Essays on Subjects Connected with Literature. Popular Superstitions and History of England in the Middle Ages. 2 vols. London, 1846.

5 County Folklore. Vol. VIII: Somerset Folklore by R. Tongue, ed. by K. Briggs, 1965.

6 Campbell J. Superstitions of the Highlands and Islands of Scotland. Glasgow, 1900. P. 242.

7 Henderson W. Folklore of the Northern Counties. London, 1879. P. 253–255.

8 Ibid. P. 255–256.

9 Bowker J. Goblin Tales of Lancashire. London, 1883.

10 Henderson W. Op. cit. M. Бальфур в ее линкольнширских сказках называет боглами абсолютно злых созданий. Однако остается небольшое сомнение, действительно ли это слово употреблялось в Линкольншире или было ею позаимствовано. — См.: Balfour М. С. Legend of Cars // Folklore. II, 1891.

ЧУЖИЕ

Чужие (The Strangers). Так в Линкольншире называют фей1. В представлении обитателей болот это добрые духи, но и они способны на самые причудливые проявления дурного нрава. Вот как описывает их житель Линдси в сказке «Доля чужих»:

И те, и другие — чужие. Ты знаешь, о ком я говорю, вижу, у тебя ужей слово наготове, да только негоже их так называть. Нет; доведись тебе повидать столько их дел, сколько я на своем веку повидал, другое словцо на язык просилось бы, это уж точно. Народ в этих местах обычно зовет их чужими или крохотным народцем; росту-то в них всего ничего, как в новорожденном младенце; а то еще зелеными плащиками, за их зеленые одежки; или иногда ярткинами. Но чаще всего чужими, я уже говорил: а они и есть чужие, и вид у них странный, так что в толпе сразу отличишь. — А ты когда-нибудь хоть одного видал? — Я-то? Видал, а как же. Часто видал, вот в прошлую весну в последний раз. Крохотные такие человечки, не выше ладони ростом, ножонки да ручонки тоненькие как ниточки, зато ладони и ступни большущие, а головы по плечам так и катаются. Из одежды на них штаны И куртки зеленые, а колпаки желтые, на поганки похожие; и лица такие, носы, значит, длинные, рты большущие разинуты, а из них языки висят-болтаются. А вот разговора мне их не доводилось слышать, нет; да и к чему им говорить, они, когда сердятся, рычат, как собака, когда ее разозлишь, а коли позабавиться хотят, свистят да чирикают, как птицы…

Летом по ночам они все танцевали на больших плоских камнях, что тут повсюду набросаны; откуда они взялись, я не знаю, но вот мой дед сказывал, будто его деда дед сказывал, что в стародавние времена люди разводили у тех камней огонь и мазали кровью и почитали их больше, чем пастора в церкви.

Зимними вечерами, когда все ложились спать, чужие приходили танцевать в домах у очагов, а сверчки по доброй воле им подыгрывали. И так было всегда, что бы ни творилось вокруг. На полях они шныряли между колосьев, тянули их вверх, вытягивали маковые головки; по весне трясли и щипали почки на деревьях, чтобы они быстрее открылись; дергали цветочные бутоны, гонялись за бабочками, вытаскивали дождевых червей из земли — одним словом, дурачились, всегда веселые и довольные, если им не перечить. А еще они стерегли смерть и следили, чтобы вокруг не переводились малыши.

Народ знал, что чужие помогают колосьям наливаться и всякой зелени расти, а еще раскрашивают плоды в красный и коричневый цвета и заставляют листья желтеть по осени. Вот почему, если их разозлить, все вокруг поблекнет и завянет, хлеб не уродится — и настанут голодные времена. Вот люди и старались изо всех сил задобрить малый народ, подружиться с ним. Первый цветок из сада, первый плод с дерева, первый кочан капусты несли к ближайшему плоскому камню и оставляли там для чужих; и первый сноп зерна, и первую картофелину с поля несли туда же; и всякий раз, прежде чем сесть за стол, бросали к очагу кусочек хлеба и добавляли туда же каплю молока или пива, чтобы крохотный народец не голодал и не мучился жаждой.

Дальше в сказке говорится о том, что, пока люди чтили старые обычаи, все было хорошо. Но вот настали времена, когда люди забыли веру предков. О прежних приношениях никто уже и не думал, плоские камни стояли пустыми, а иные даже увозили и распиливали на части. Люди стали прилежнее ходить в церковь, и вот, наконец, выросло целое поколение, которое и знать не знало, кого это называют чужими. Только мудрые женщины помнили. Сначала все шло по-прежнему; чужие, похоже, никак не могли поверить, что извечные подопечные так быстро их покинули. Но со временем их охватил настоящий гнев, и они нанесли ответный удар. Год за годом земля ничего не родила: ни зерна, ни сена, — на скотину напал мор, дети чахли, у матерей не было молока. Скоро мужчины стали тратить то немногое, что им удавалось заработать, на выпивку, а женщины — на опиум. Никто не понимал, откуда на них свалилась такая напасть и что теперь делать, только мудрые старухи знали. Они собрались вместе и стали гадать на крови и на огне. Когда они поняли, кто насылает эти несчастья, пошли по домам и звали людей прийти в сумерках на перекресток дорог, а там рассказали им, в чем причина всех бед, и напомнили, как поступали их прадеды. И тогда женщины вспомнили ряды крохотных могилок на кладбище и младенцев, которые надрывались от крика у них на руках, и решили, что надо вернуться к старой вере, и все мужчины с ними согласились. Пришли они домой, нацедили чужим пива, налили молока, отнесли к плоским камням первый плод от всего, что им еще удавалось вырастить, и научили своих детей почитать чужих. Тогда дела понемногу пошли на лад; младенцы научились держать головки, зерно колосилось, скот тучнел. И все же старые добрые времена ушли навсегда, и лихорадка то и дело брала свое. Не годится забывать старые порядки, ведь раз потерянное назад уж не воротишь.

Ярткины (Yarthkins). Так обитатели Линкольнширских топей называли духов плодородия, которых порождала сама земля, а они, в свою очередь, увеличивали ее плодородие, за что ожидали подношений. Когда про них забывали, становились опасными. Другие их имена — крохотный народец, зеленые плащики и, наиболее распространенное, чужие. Судя по всему, Тидди Ман был самым благодушным представителем семейства ярткинов, а Яллери Браун — самым зловредным.

Тидди Мэн (The Tiddy Mun). Одним из любимых и наиболее известных духов был Тидди Ман, к нему обращались во время наводнений с просьбой отвести воду. Но и этот, казалось бы, благожелательный дух не колеблясь насылал мор на скотину и заразные болезни на детей, когда считал, что с ним дурно обошлись. Складывается впечатление, что Тид-ди Ман был самым крупным представителем крохотного народца, или чужих, как их еще называли в Линкольншире, но его больше интересовал уровень воды, чем плодородие. Эта история записана со слов старухи, всю жизнь прожившей на территории, называемой Каре, и лично принимавшей участие в церемониях, которые описываются ниже. Старуха считала, что она — единственная живая душа, которая еще помнит, кто такой Тидди Ман. Эту сказку сложили в XVII веке, когда вывезенные из Голландии рабочие предприняли первую попытку осушения Линкольнширских топей. Жители топей, которые испокон веку добывали себе пропитание охотой и рыбалкой, были крайне недовольны и считали, что духи болот тоже возмущены происходящим. В самых гибельных местах духов стало больше, чем раньше.