Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока Страница 47

214 И дни, что он спит, на стене отмечала.

215 Первый хлеб его развалился,

216 Треснул второй, заплесневел третий,

216а Четвертый – его побелела корка,

217 Пятый был черствым, шестой был свежим,

218 Седьмой – в это время его он коснулся, и тот пробудился.

–

219 Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:

220 «Одолел меня сон на одно мгновенье -

221 Ты меня коснулся, пробудил сейчас же».

222 Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:

223 «Встань, Гильгамеш, хлеба сосчитай-ка,

224 И дни, что ты спал, тебе будут известны:

225 Первый твой хлеб развалился,

226 Треснул второй, заплесневел третий,

226а Четвертый – его побелела корка,

227 Пятый был черствым, шестой был свежил,

228 Седьмой – в это время ты пробудился».

229 Гильгамеш ему вещает, дальнему Утнапишти:

230 «Что же делать, Утнапишти, куда пойду я?

231 Плотью моей овладел Похититель[289],

232 В моих покоях смерть обитает,

233 И куда взор я ни брошу – смерть повсюду!»

–

234 Утнапишти ему вещает, корабельщику Уршанаби:

235 «Не тебя пусть ждет пристань, перевоз тебя пусть забудет,

236 Кто на берег пришел, тот к нему и стремися![290]

237 Человек, которого привел ты,– рубище связало его тело,

238 Погубили шкуры красоту его членов.

239 Возьми, Ургданаби, отведи его умыться,

240 Пусть свое платье он добела моет,

241 Пусть сбросит шкуры – унесет их море.

241а Прекрасным пусть станет его тело,

242 Новой повязкой главу пусть повяжет,

243 Облаченье наденет, наготу прикроет.

244 Пока идти он в свой город будет,

245 Пока не дойдет по своей дороге,

246 Облаченье не сносится, все будет новым!»

247 Взял его Уршанаби, отвел его умыться,

248 Добела вымыл он свое платье,

249 Сбросил шкуры – унесло их море

250 Прекрасным стало его тело,

251 Новой повязкой главу повязал он,

252 Облаченье надел, наготу прикрыл он.

253 Пока идти он в свой город будет,

251 Пока не дойдет по своей дороге,

255 Облаченье не сносится, все будет новым.

256 Гильгамеш с Уршанаби шагнули в лодку,

257 Столкнули лодку на волны и на ней поплыли.

–

258 Подруга его ему вещает, дальнему Утнапишти:

259 «Гильгамеш ходил, уставал и трудился,-

260 Что ж ты дашь ему, в свою страну да вернется?»

261 А Гильгамеш багор уже поднял,

262 Лодку к берегу он направил.

263 Утнапишти ему вещает, Гильгамешу:

264 «Гильгамеш, ты ходил, уставал и трудился,-

263 Что ж мне дать тебе, в свою страну да вернешься?

266 Я открою, Гильгамеш, сокровенное слово,

267 И тайну цветка тебе расскажу я:

268 Этот цветок – как тёрн на дне моря,

269 Шипы его, как у розы, твою руку уколют.

270 Если этот цветок твоя рука достанет,-

270а Будешь всегда ты молод».

271 Когда Гильгамеш услышал это,

271а Открыл он крышку колодца,

272 Привязал к ногам тяжелые камни,

273 Утянули они его в глубь Океана[291].

274 Он схватил цветок, уколов свою руку;

275 От ног отрезал тяжелые камни,

276 Вынесло море его на берег.

–

277 Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:

278 «Уршанаби, цветок тот – цветок знаменитый,

279 Ибо им человек достигает жизни.

280 Принесу его я в Урук огражденный,

280а Накормлю народ мой, цветок испытаю:

281 Если старый от него человек молодеет,

282 Я поем от него – возвратится моя юность».

283 Через двадцать поприщ отломили ломтик,

284 Через тридцать поприщ на привал остановились.

285 Увидал Гильгамеш водоем, чьи холодны воды,

286 Спустился в него, окунулся в воду.

287 Змея цветочный учуяла запах,

288 Из норы поднялась, цветок утащила,

289 Назад возвращаясь, сбросила кожу.

290 Между тем Гильгамеш сидит и плачет,

291 По щекам его побежали слезы;

292 Обращается к кормчему Уршанаби:

293 «Для кого же, Уршанаби, трудились руки?

294 Для кого же кровью истекает сердце?

295 Себе самому не принес я блага,

296 Доставил благо льву земляному!

297 За двадцать поприщ теперь уж качает цветок пучина,

298 Открывая колодец, потерял я орудья,-

299 Нечто нашел я, что мне знаменьем стало: да отступлю я!

300 И на берегу я ладью оставил!»

300а Через двадцать поприщ отломили ломтик,

301 Через тридцать поприщ на привал остановились,

301а И прибыли они в Урук огражденный.

–

302 Гильгамеш ему вещает, корабельщику Уршанаби:

303 «Поднимись, Уршанаби, пройди по стенам Урука,

304 Обозри основанье, кирпичи ощупай -

304а Его кирпичи не обожжены ли

305 И заложены стены не семью ль мудрецами?»[292]

..............................

Таблица XI. «О все видавшем» – история Гильгамеша. Согласно древнему подлиннику списано и сверено.

(Позже была прибавлена таблица XII, являющаяся переводом шумерской былины и сюжетно не связанная с остальными.)

Молитва к ночным богам

1,2 Уснули князья, простерты мужи, день завершен;

3,4 Шумливые люди утихли, раскрытые замкнуты двери,

5 Боги мира, богини мира,

6 Шамаш, Син, Адад и Иштар[293],-

7 Ушли они почивать в небесах;

8 И не судят больше суда, не решают больше раздоров,

9,10 Созидается ночь, дворец опустел, затихли чертоги,

11 Город улегся, Нергал кричит, И просящий суда исполняется сном;

12 Защитник правых, отец бездомных,

13 Шамаш вошел в свой спальный покой.

14 Великие боги ночные,

15,16 Пламенный Гибиль, могучий Орра[294],

17,18 Лук и Ярмо, Крестовина, Дракон,

19,20 Колесница, Коза, Овен и Змея,[295]-

21 Ныне восходят.

22,23 В учрежденном гаданье, в приносимом ягненке

24 Правду мне объявите!

–

Двадцать четыре строки: посвящение ночи.

Текст (копия эллинистического времени с текста начала II тыс. до н. э.) хранится в Государственном Эрмитаже. Дается в переводе известного советского ассириолога и поэта В. К. Шилейко. Издана в 1921 г., «Известия РАИМК», III.

Колыбельная песенка из Ашшура

Заговор.

Житель потемок прочь из по[темок]

Ушел поглядеть на солнечный свет.

Что ж оно[295] осерчало так, что мать его плачет,

В небесах у богини струятся слезы?

5 Это кто же такой,– тот, кто на земле заводит рев?

Если это – собака, пусть отломят ей ломтик,

Если это – птица, пусть ей выбросят крошек,

Если ж это – строптивец, дитя людское,

Пусть споют ему заговор Ану и Анту[297],

10 Чтоб отец его спал, свой сон довершая,

Чтобы мать-рукодельница довершила урок свой.

Не мой это заговор, – заговор Эа и Асаллухи заговор Даму и Гулы[298],

Заговор Нинаккукуттум, госпожи чародейства:

15 Они мне сказали, а я повторяю.

–

Заговор, чтобы успокоить младенца.

Обряд таков: ты положишь в головах у младенца хлеб, трижды прочтешь этот заговор, проведешь от 20 головы до ног и бросишь этот хлеб собаке: оный младенец утихнет.

Таблетка Кицир-Набу, заклинателя.

Текст хранится в Государственном Эрмитаже. Дается в переводе В. К. Шилейко. Издано в «Докладах Академии наук СССР», 1929.

Заклинание Солнца

Шамаш, когда ты восходишь над Великой Горой[299],

Когда ты восходишь над горою Смерти, над Великой Горой,

Когда ты выходишь из Дуль-куга[300], дома судьбы,

Когда ты восходишь над фундаментом неба,

Там, где небо с землею слиты в одно,—

Великие боги спешат услышать твой суд,

Ануннаки бегут услыхать твои повеленья,

Люди, сколько их есть на земле, все тебя ожидают,

Всякий скот на земле с четырьмя ногами

Навстречу твоим лучам открывает глаза.

Шамаш, мудрый и сильный, сам с собой ты в смете,

Шамаш, мощный воитель, суд небес и земли!

Все, чем полнится сердце, пусть оно тебе скажет, —

Жизнь всех человеков возвратится к гебо.

Жизнь того, о владыка, кто захвачен врагами,

От кого удалились правда и прямота,

Кто выносит немилость, кто живёт в униженье,

На кого нападают,– а ему невдомек,

На кого нападают, так, что он и не видит,

Кто охвачен заразой, кто охвачен тоской,

На кого злые духи поднимают свой голос,

К кому злые демоны проникают в постель,

Кого призраки злые в ночи одолели,

Кому злые черти сокрушают главу,

У кого злые боги измучили тело,

У кого бес недобрый дыбом поднял власы,

Кем могучей рукою обладает Ламашту[301]

И кого лабасу[302] ударяет рукой,

На кого нападает демон всяческой скверны,

Кого оком наметил полуночный Лилу.

Чью могучую грудь сжимает Лилиту,

На котором отмечен отверженный знак,

Тот, кто очарован враждебным проклятьем,

Тот, кого обозначили злые уста,

На кого клевещет язык злоречивый,

На кого поднял недруг недобрый глаз,

Кто проклятой слюной[303] не к добру зачарован,

Кого волшебник словами связал, —

Шамаш! Его жизнь лежит пред тобою,—

Все народы ведешь ты, как единый язык.