Сборник - Поэзия и проза Древнего Востока Страница 78

Два дня спустя наследник вместе с Цзин Кэ прогуливался по Восточному дворцу. Подойдя к пруду, они залюбовались прекрасным видом. Цзин Кэ подобрал осколок черепицы и бросил в жабу. Наследник тотчас приказал слуге поднести Цзин Кэ блюдо, полное золота, и Цзин Кэ принялся кидать в лягушек золотыми слитками заместо черепицы. Когда они кончились, ему поднесли еще одно блюдо. Но Цзин Кэ оставил развлечение, пояснив наследнику поступок свой так:

— Я перестал кидать не оттого, что опасаюсь, будто вам жаль своего золота, а просто рука устала.

Затем оба воссели в колесницу, запряженную тысячеверстым скакуном, и отправились на прогулку. Цзин Кэ сказал:

— У этого скакуна, как я слышал, на диво вкусная печень.

Принц тотчас велел заколоть коня и поднести его печень Цзин Кэ.

Некоторое время спустя полководец Фань из Цинь совершил проступок, и циньский князь его повсюду разыскивал. Фань предпочел искать убежища у наследника Даня. Наследник в его честь устроил пир в башне Хуаян. Посреди общего веселья принц велел позвать некую красавицу, которая славилась игрою на цитре. Цзин Кэ похвалил ее:

— Какая искусница!

Наследник тотчас предложил ему ее в подарок Тот возразил:

— Но мне нравятся только ее руки.

Тогда принц отрубил у красавицы руки и, положив их на яшмовое блюдо, почтительнейше поднес Цзин Кэ.

Принц обычно вкушал пищу с Цзин Кэ за одним столом и спал с ним на одном ложе.

Как-то несколько дней спустя Цзии Кэ словно бы невзначай сказал принцу:

— Вот уж три года, как Цзин Кэ находится подле вас. Все это время принц был ко мне милостив: дал золота, чтобы кидать в лягушек, потчевал печенью тысячеверстого скакуна, не пожалел даже искусных рук своей наложницы и поднес их на яшмовом блюде. Когда простой человек встречается с подобною щедростью, достоинства его от радости умножаются, на целый, как говорится, аршин и еще на вершок, и он уж готов преданно служить господину, словно бы конь или пес. Находясь ныне подле принца, Цзин Кэ нередко слышит рассказы о примерной верности павших героев. Но вот выходит, что смерть одного из них — весомей горы Тайшань,[536] а смерть иного — легче лебяжьего пуха. Спрашивается, ради чего они гибли. Быть может, наследник осчастливит меня разъяснением?

В знак почтительного внимания к Цзин Кэ, державшему речь, Дань оправил полу своего платья и с ликом задумчивым и важным сказал ему:

— Некогда Дань жил при Циньском дворе, и тамошний князь не соблюдал при встречах с ним положенных обрядов. Даню стыдно жить с ним на одном свете. Цзин Кэ же не почитает Даня недостойным, он одарил своим присутствием малое наше владение. Дань хотел бы вверить Цзин Кэ алтарь духов-покровителей царства, однако не знает, что он ответит на это.

Цзин Кэ ответил:

— Сейчас в Поднебесной нет царства сильнее, чем Цинь. Вы не настолько сильны, чтобы вас уважали и боялись правители соседних царств, кроме того, они и не согласятся служить делу наследника. Даже если Дань поведет против Цинь всех своих подданных, это будет все равно, что послать стадо баранов на волка или как если бы стая волков кинулась в погоню за тигром.

Наследник в ответ сказал:

— Поистине много уж лет меня снедает эта забота, но и по сию пору не знаю, что придумать.

Тогда Цзин Кэ предложил:

— Фань Юй-ци виноват перед Цинь, и циньский князь желает поимки Фаня. Циньский же князь с вожделеньем взирает на дуканские земли. Будь у нас голова Фань Юй-ци, а к ней — чертеж дуканских земель, задуманное претворится.

Наследник сказал:

— Если дело наше закончится успешно, готов подарить вам царство Янь целиком. Это лишь усладило бы мое сердце. Но полководец Фань бежал ко мне от беды, и выдачи его не стерпит сердце Даня.

Цзин Кэ в ответ промолчал.

С той поры минуло пять лун, и наследник уже стал побаиваться, как бы Цзин Кэ не изменил своему намерению. Однажды он сказал ему:

— Царство Цинь разгромило Чжао, циньские воины подошли к границам Янь; я встревожен. Я готов поступить по-вашему, не знаю только, с чего начать. Быть может, сперва мы пошлем на это дело У Яна?

Цзин Кэ разгневался:

— Зачем же мальчишку-сопляка посылать туда, откуда нет возврата? Цзин Кэ потому лишь бездействует, что ждет благоприятного случая.

Вскоре Цзин Кэ тайно пришел к Фань Юй-ци и сказал ему:

— Я слышал, что полководец совершил перед Цинь проступок, и семью его — отца, мать, жену и детей, — всех сожгли на костре. За вашу поимку обещана награда — город в сотни сотен дворов, да в придачу тысяча цзиней золота. Я скорблю о вашей участи, полководец. Но у меня есть и слово к вам. Я вопрошаю: «Готовы ли вы искупить свой позор, а заодно избавить от стыда царство Янь?»

Фань ответил:

— Мысли мои о том же. День и ночь я глотаю слезы, но я не знаю, на что решиться. Если господин Цзин Кэ одарит меня наставлением, с покорностью его выслушаю.

Тогда Цзин Кэ сказал:

— Мне нужна ваша голова, чтобы вместе с чертежом дуканских земель поднести ее Цинь. Циньский князь будет рад такому подарку, а обрадовавшись, непременно пожелает увидеть Цзин Кэ. Тогда Цзин Кэ левой рукою ухватится за княжеский рукав, чтоб правой поразить его в грудь кинжалом. Цзин Кэ исчислит ему все его вины перед царством Янь. Он исполнит и вашу месть, полководец. Тогда-то все увидят холм мести, который, словно бы снег, обелит царство Янь и от которого развеется гнев, отягчающий ваше сердце.

Фань поднялся. Он сжал запястья, выражая тем свою решимость. Затем выхватил меч и сказал Цзин Кэ:

— Приказ ваш и есть то, о чем мечтал я и днем и ночью.

В единый миг Фань перерезал себе горло. Голова его повисла, откинувшись назад, глаза так и не успели закрыться.

Дань, узнав об этом, вскочил в колесницу и, сам правя лошадьми, примчался к месту смерти. Он упал на труп Фаня и громко заплакал. Печаль его была неутолима.

Некоторое время спустя, приняв в рассуждение, что ничего уже изменить невозможно, принц велел поместить голову Фань Юй-ци в ларец и поднести ее царству Цинь вместе с чертежом дуканских земель. Цзин Кэ повез их, сопровождаемый У Яном.

Цзин Кэ отправился в Цинь, не дожидаясь счастливого дня. Принц и избранные его друзья в скромных холщовых одеждах[537] и простых шапках проводили его до самой реки Ишуй. Здесь Цзин Кэ остановился, чтобы поднять чашу за долголетие принца, а потом запел:

Ветер суров, вода в Ишуй холодна.Храбрец уйдет и не вернется вовек…

Гао Цзянь-ли подыгрывал ему на тринадцатиструнной цитре, а Сун И вторил ей в лад. Когда звуки цитры были мужественны, то волосы у них вставали от гнева, вздымая шапки. Когда цитра печалилась, храбрецы проливали слезы.

Вот двое поднялись на колесницу и уж более ни разу не оглянулись назад. Когда они проезжали мимо провожавших, Ся Фу перерезал себе горло, напутствуя тем самым храбрецов.

Цзин Кэ и У Ян проезжали через селенье Янди. Цзин Кэ решил купить там мяса. Он вступил в спор с мясником, сколько весу в куске. Мясник оскорбил Цзин Кэ. Тогда У Ян замахнулся было на мясника, но Цзин Кэ остановил его руку.

Они явились в Цинь с запада и прибыли в столицу Сяньян. Когда они вошли во дворец, некий придворный по имени Мэн доложил о них:

— Яньский наследник Дань, убоявшись могущества великого князя, подносит вам голову Фань Юй-ци и чертеж земель области Дукан и обещает стать вашим вассалом на северных границах.

Циньский князь сильно обрадовался. В сопровождении множества сановников и нескольких сотен стражников, вооруженных рогатыми копьями, он вышел к яньским послам. Цзин Кэ почтительно держал в руках голову Фань Юй-ци, У Ян — чертеж. Когда согласно зазвучали барабаны и колокола, толпа сановников провозгласила: «Десять тысяч лет великому князю!» — У Яна одолел страх, ноги его застыли на месте, а лицо стало пепельно-серым, как у покойника. Циньский князь удивился. Тогда Цзин Кэ обратил на У Яна пристальный взор, выступил вперед и попросил о прощении:

— Мы, подлые люди, выходцы из северных дикарей и южных племен — мань, никогда прежде не видели Сына Неба. Уповаю на снисхождение вашего величества: великий князь дозволит нам завершить начатую церемонию.

Циньский князь приказал Цзин Кэ:

— Возьми чертеж и подойди к нам поближе.

И вот князь стал разворачивать чертеж, а когда развернул — увидел кончик короткого меча. Тогда Цзин Кэ левой рукою ухватил князя за рукав его платья, а мечом в правой изготовился ударить его в грудь. Но прежде чем убить князя, он стал исчислять его вины:

— Много дней прошло с тех пор, как ты провинился перед Янь; теперь ты жаждешь совершить насилие над всеми землями, какие ни есть среди Четырех морей, и не ведаешь ты в жажде своей ни удержу, ни меры. Фань Юй-ци был невиновен перед тобой, но ты истребил весь его род. Ныне Цзин Кэ намерен покарать тебя, дабы отомстить за всю Поднебесную. У яньского князя больна мать, и это заставляет Кэ торопиться. Если удастся, захвачу тебя живым, если нет — убью!