Подменыши. Украденные жизни - Ольга Владимировна Кузьмина Страница 10

Обмывая в бане ещё некрещёного младенца, повивальная бабка, «почти не переставая», крестила его, приговаривая: «Ангелы с тобой, хранители с тобой». Любые действия с младенцем совершали «благословясь», то есть сопровождая словами: «Господи, благослови». Эта формула относилась не только к ребёнку, но и к взрослому человеку, который находился рядом, поскольку с него или через него по неосторожности или по незнанию могло перейти нечто «нечистое»на младенца.

В Орловской губернии повивальные бабки окуривали новорожденных ладаном и обрызгивали святой водой. Потом ставили кувшин воды «под образа», тут же должен был встать на колени отец ребёнка, над которым читали заговор «от похищения злым духом младенца». Наговоренную воду давали молодой матери для питья, а новорожденного обливали. Текст заговора весьма интересен:

«На море-океане, на острове Буяне, подле реки Иордана, стоит Никитий, на злых духов победитель и Иоанн Креститель. Воду из реки святой черпают, повитухам раздавают и приказывают им, приговаривают: «Обрызните и напойте этой водой родильницу и младенчика некрещёного, но крещёной порождённого, от лихого брата, врага супостата, от лесовиков, от водяников, от домовиков, от луговиков, от полуношников, от полуденников, от часовиков, от получасовиков, от злого духа крылатого, рогатого, лохматого, летучего, ползучего, ходячего. Заклинаем вас, враги лютые, не смейте вы подступать к рабе Божьей [имя] и ею порожденному дитю, хотя некрещёному, но крещёной порождённому. Если же вы, демоны, подступите к рабе Божьей [имя] и ею порождённому дитю, то Иван Креститель попросит Господа Бога Спасителя, всему миру Вседержителя, чтобы он наслал на вас, окаянных, Илью Пророка, с громом с молнией, со стрелами огненными. Илья Пророк вас громом убьет, молнией сожжёт, сквозь землю, сквозь пепел пробьёт, на веки вечные вас в преисподне запрёт, с земли вас сживёт. Аминь, аминь, аминь» [Попов 1999: 401-402].

В этом заговоре перечислены все волшебные существа, способные похитить ребёнка. Это и духи природы, и демоны. И вновь подчёркивается, что похитить они способны именно некрещёного младенца. «Пока некрещён, боялись оставлять ребёнка одного в доме. Во двор пойдёшь или ещё куда, а ребёнок лежит некрещёный. Тогда опасались, что домовой его не переменил в зыбке, боялись, чтобы никакая болезнь не пристала. И дьяволов тогда боялись, чтобы нечистая сила никакая не взяла ребёнка. А когда ребёнок крещёный, тогда были смелее. На крестины в голову клали иконочку, чтоб ребёнок лучше спал и никакой бес к нему не приходил. Крестить выбирали день, а вот молитву для очищения матери брали через шесть недель» (см. [Науменко 2001: 83]). Именно поэтому ребёнка стремились побыстрее окрестить, а до крещения в избе всё время горела свеча. Кроме того, новорожденного поскорее приобщали к домашнему очагу, ритуальную функцию которого играла печь: «Как только родят ребёнка, подносят его к устью печи». На Русском Севере у жителей Тотемского уезда бытовал усложнённый вариант этого обычая: завёрнутого в рабочую рубаху отца младенца сразу же клали на шесток печи в плетенку-короб – чтобы спокоен был (см. [Русский Север 2004: 617]). Таким образом, древняя вера в защиту домашнего огня сохранялась даже в христианское время.

Поскольку от повивальной бабки во много зависела жизнь как роженицы, так и младенца, в сказках и быличках порой встречаются сюжеты, когда именно повитуха виновата в подмене – не препятствует или даже прямо способствует похищению ребёнка. В средневековой Великобритании акушерки должны были давать клятву, обязывающую их не участвовать в краже или подмене младенцев.

Повитуха могла и спасти ребёнка, если проявляла выдержку и смекалку. На Украине рассказывали сказку о повивальной бабке, которая сумела обмануть чёрта. Поздно вечером она возвращалась домой, приняв роды у какой-то женщины, и вдруг повстречала огромную лягушку. «А, провались ты! – вскричала в испуге бабка. – Должно быть, и тебе скоро понадобится повитуха». И вот в полночь к повитухе явился чёрт и стал требовать, чтобы она шла к его жене, которая собирается разрешиться. Повитуха начала было отказываться, но нечистый живо сгрёб её в охапку и поволок в лес. И вот в то время, когда повитуха делала своё дело, она вдруг рассмотрела, что чертовкино дитя вовсе не чертёнок, а младенчик той самой женщины, у которой она принимала в тот день роды. Черти, значит, уже успели совершить подмену. Повитуха взяла да и воткнула в голову ребёнка булавку. Дитя принялось кричать, кричало день, кричало другой, не унимаясь. Чертовка, видя, что с ним нет никакого сладу, велела, наконец, своему чёрту, чтобы он это дитя отнёс к матери, а чертёнка вернул. Так и сделали. Когда чёрт отпускал повитуху домой, то чертовка сказала ей, чтобы она за труды не брала денег, а брала бы кирпич и угли. Бабка послушалась, и чёрт отсыпал ей целый мешок углей, а затем сам отнёс её домой. Когда повитуха дома развязала мешок, он оказался полон чистым серебром. Затем повитуха побежала к той бабе, у которой черти подменили ребёнка, и выдернула у него из головы булавку. Ребёнок немедленно успокоился и его окрестили» (см. [Орлов 1992: 115]).

С позиции современного человека, повитуха поступает довольно жестоко, заставляя мучиться младенца, и бесчестно по отношению к семейству чертей, принимая от них щедрую плату и одновременно обманывая их. Но, по народному представлению, в отношениях с нечистой силой допускался любой обман. А булавка в голове ребёнка воспринималась меньшим злом, чем если бы он остался жить у чертей.

Сама роженица считалась нечистой, привлекающей к себе соответствующие силы. Причём вера в это зародилась задолго до христианства. Немецкий священник XI века Бурхард Вормсский осуждал обычай, связанный с особым отношением к младенцу и роженице: «когда какой-нибудь новорожденный умрёт без крещения, они уносят его труп и прячут в тайном месте и протыкают его колом, говоря, что, если так не сделать, младенец поднимется и сможет причинить много вреда». Точно так же, если роженица умерла вместе с ребёнком, протыкали колом оба тела (см. [Гуревич 1973: 42]). Вероятно, эти действия объяснялись верой в то, что женщина во время родов находится на пороге между двумя мирами, следовательно, через её тело может проникнуть в человеческий мир нечто зловредное. А младенец, пока не получил имя (по христианскому или иному обряду), не считался целиком и полностью принадлежащим этому миру.

Веру в связь беременной женщины с миром мёртвых можно объяснить и частыми случаями смерти при родах. В России даже сложилась пословица: «С брюхом ходить – смерть на вороте носить». Женщина оставалась нечистой,