Серебро ночи. Примум. Книга 3 - Татьяна Ивановна Герцик Страница 12

Стоило бы хоть немного передохнуть, но он мысленно позвал Агфе и побежал по тракту на восток, туда, где по его ощущениям должен стоять Купитус. Он бежал довольно долго, прежде чем его чуткое ухо расслышало легкий перестук копыт. Он сразу его узнал – его догоняла Агфе.

Он остановился, переводя дыхание. Подскакавшая кобылка приветливо ткнула его в плечо, он погладил ее по шелковистому носу.

– Молодец! – искренне похвалил ее. – Надеюсь, ты передохнула за эту ночь?

Та заржала, будто хотела рассказать, что с ней приключилось за время отсутствия хозяина. Но Феррун лишь досадливо пожал плечами.

– Извини, не понимаю, – ответил и одним легким движением взлетел ей на спину.

Агфе понеслась так, будто хотела догнать ветер. На развилке Феррун ее остановил, изучая столб с надписью, выжженой для прочности на дубовой доске.

– Я недалеко от имения маркиза Пульшир, – он удивленно присвистнул. – Эко меня занесло! Ну теперь хотя бы представляю, куда ехать. Здесь я бывал.

И он уверенно свернул на юг. Через несколько часов показались пригороды столицы Терминуса, и Феррун, замедлив ход кобылки, чтоб ненароком никого не сбить, принялся внимательно осматриваться.

Бесконечная война сказалась и здесь. На торговых лавках с закрытыми ставнями висели объявления о закрытии, людей на улицах было мало, а те, кто быстро проскальзывал мимо, с подозрением провожали глазами закутанную в плащ фигуру. За последнее время на город свалилось столько напастей, что жители уже не верили ни своим, ни чужим.

Но вот перед ним раскинулся величественный королевский парк, скрытый за высокой узорчатой оградой. Феррун без помех миновал все заставы, стражники, узнавая его, сразу склонялись перед ним, где открывая ворота, а где просто расступаясь в стороны.

У главного портала королевского дворца Феррун передал Агфе в руки прибежавших конюхов, по-хозяйски вошел в высокие, распахнувшиеся при его появлении двери и поднялся на второй этаж, надеясь увидеть Мартиту.

Глава третья

Беллатор сидел в своем любимом кресле, устало вытянув длинные ноги, и мрачно смотрел в окно на медленно плывущие по небу грозовые тучи. На душе у него царил беспросветный мрак. Ему было страшно и за своего маленького сына, и за сестру, и за братьев, да и вообще за всех жителей Терминуса. Он даже был немного рад, что его дорогая супруга скончалась и не видит гибели страны.

В последнее время его мучили страшные сны, в которых он видел смерть всех своих близких от рук захватчиков. Если днем долг и здравый смысл еще заставляли его как-то держаться и не показывать своей угнетенности окружающим, то ночи были полны кошмаров и спал он урывками, каждый раз боясь провалиться в новые и новые ужасающие подробности. Кровь, боль и смерть. Неужели это все сбудется?

Да еще и придворные стали вести себя особенно развязно, откровенно пренебрегая его просьбами. Конечно, такое случалось и прежде, но не так явно. Почему? Почуяли безнаказанность? Ведь все дворяне, что могли призвать их к порядку, ушли к южным границам.

Все замечавшая Мартита изо всех сил пыталась помочь брату, но сил у нее было мало. Да и что она могла? Погладить его по плечу или просто сказать, что любит? Этого было мало, катастрофически мало. Она и сама чувствовала, как смыкается вокруг ее родины кольцо врага. Оставался свободным только север, юг почти весь был под властью южаков, или, как они называли себя, уйманам, по остальным, пока еще свободным землям то и дело проносились, кружа и убивая все живое, прорывавшиеся сквозь заставы отряды врагов.

Их уничтожали, но на их месте тут же возникали новые, и конца этому было не видно. В столицу под прикрытие надежных стен стекалось все больше и больше беженцев, бросавших свои дома и пажити, чтоб спасти себя и своих детей. Приезжали они с пустыми руками, и всех нужно было как-то одеть и накормить. Вот от этого всего и болела душа и у наместника, и у его сестры.

Денег не хватало даже на самое необходимое, но придворные, назначенные на свои синекуры стародавним указом короля, требовали выдавать им положенное жалование, не обращая внимания на бедственное положение родной страны.

Как же Беллатору хотелось разогнать эту жадную стаю, но он ничего не мог поделать. Вот и теперь приближался срок очередной выплаты обнаглевшим бездельникам, а королевская казна давно уже была пуста. Полгода он выдавал деньги приписанным к дворцовой свите аристократам из собственного состояния, но оно было не бездонным, и вот-вот наступит день, когда опустеет и оно. И тогда придется, нарушив королевский указ, распустить всех, кто жирует при дворце, пользуясь привилегиями своего положения, по их имениям.

Беллатор поморщился. Скандал неминуем, но это ерунда. Вот как бы помочь тем, кто обороняет страну, теряя при этом все? И тем, кто прибегнул к нему в надежде на спасение?

Сильно стукнув дверью, в его кабинет с грохотом ворвался Рубен. За последнее время брат сильно вытянулся, сшитые пару месяцев назад штаны стали коротки, из рукавов рубахи выглядывали длинные руки, камзол был весь в пыли, и выглядел подросток одетым с чужого плеча оборванцем.

За ним опасливо вошел привезенный Амирель прихрамывающий Клит. В отличие от и не думавшего соблюдать приличия Рубена он поклонился, опасливо поглядывая на наместника.

Рубен, не здороваясь, сердито заявил:

– Беллатор, почему ты не пускаешь меня спасать Терминус? Мне не дают ни коня, ни оружие без твоего разрешения, а я хочу ехать на помощь Сильверу!

Наместник тихонько вздохнул. Брат был похож на свою мать, Зинеллу, гораздо больше других ее детей. Такой же вспыльчивый, нетерпимый и самоуверенный. Но хотя бы лисьей хитрости, что отличала бывшую фаворитку отца, в нем не было. Рубен, по мнению старших братьев, был откровенен и прям. И, к сожалению, как многие люди такого типа, откровенно глуп.

– Скоро война будет и здесь. Если ты уедешь, кто будет защищать столицу? – дипломатично спросил Беллатор, чуть сдвинув брови.

Стоявшая подле него Мартита укоризненно посмотрела на младшего брата, но мирно подтвердила слова старшего:

– Да, Рубен, ты должен остаться. – О том, что он слишком молод для сражений, говорить и не думала, прекрасно зная, что этим только настроит брата на еще более воинственный лад. – Ты же понимаешь, что воинов в столице почти не осталось. Я думаю, тебе