Заметки на полях жизни - Иеромонах Тихон (Невидимов) Страница 13

Но как понять это служение? В чем его суть?

Первое, что следует сказать, это то, что мы оставляем след. Весь наш жизненный путь – это не что иное, как подготовка к служению миру после нас. Каждое слово, каждое действие, каждое проявление добра или зла – это кирпичи, из которых строится наше посмертное служение. И здесь я вижу некий парадокс: человек, даже не осознавая этого, всегда служит – и при жизни, и после нее. Мы не властны над тем, как люди будут помнить нас, но мы властны над тем, как мы формируем этот след при жизни.

Аксиома святых отцев: истинное служение начинается тогда, когда человек забывает о себе. Но возможно ли это забытье? Разве не есть это высшая цель – стремление к чистоте, к тому, чтобы наш дух, освобожденный от телесных уз, мог служить высшему благу? И разве не об этом свидетельствуют святые, чье служение продолжается и после их кончины?

Второе – это память. Когда нас уже не будет, останется ли что-то от нас в душах других людей? Память – это странный феномен. Она способна как вознести человека, так и уничтожить. И наше служение после смерти во многом зависит от того, что мы оставили в сердцах тех, кто нас знал. Если мы сеяли добро, любовь и истину, наша память будет служить им светом. Но если мы сеяли злобу, корысть, ненависть, наша память станет служить мраком и злом.

Однако истинное служение миру после смерти – это не просто память о делах. Это нечто большее. Это служение в духе, в той невидимой нити, которая связывает души живых и ушедших. Христиане верят, что святые продолжают помогать миру, что они, не будучи больше связаны телом, могут влиять на наши судьбы. Разве не так мы ощущаем присутствие любимых, ушедших из этого мира, в самых трудных моментах жизни? Они продолжают быть рядом, направлять нас, пусть и невидимыми путями.

Третье – это след в вечности. Наше служение миру не заканчивается в физическом времени. Духовные законы не подчиняются законам материального мира. Служение, которое начинается в земной жизни, может превратиться в вечный свет, когда человек покидает этот мир. Смерть, по сути, не конец, а продолжение. Тело уходит, но душа остается служить, и не важно, видим ли мы это или нет. Служение продолжается через тех, кого мы затронули своей любовью и истиной.

И вот, наконец, я подхожу к самой сути. Служение после смерти – это освобождение. Человек, чья жизнь была служением миру, освобождается от страха смерти, потому что он знает: его дух останется живым, его дело продолжится. Настоящее служение – это когда ты не боишься конца, потому что знаешь, что конец – это лишь новая форма начала.

Именно в этом и заключается великая тайна: смерть – это не конец служения, а лишь его преображение. Как Бог продолжает действовать в мире, даже если не каждый может его ощутить, так и душа человека продолжает служить после своей смерти.

15.10.2023

+

ФАНАТИЗМ

Судьба обделила меня временем, и я не могу избавиться от мыслей, которые мучают мою душу – о фанатизме, этом злом духе, овладевающем умами и сердцами людей, заставляющем их идти на безумные поступки. Я чувствую, как эта тема тяготит мое сердце, и меня охватывает тревожное предчувствие, когда я думаю о том, как легко человек может стать узником своих собственных убеждений, оковами которых становятся те идеалы, что когда-то даровали ему смысл жизни.

Фанатизм – это не просто крайняя форма приверженности, это своего рода мрак, поглощающий личность. Внезапно мир, когда-то полный оттенков и нюансов, превращается в черно-белую картину, где все, что не соответствует установленным нормам, становится врагом, подлежащим уничтожению. Как легко заглушить в себе сомнение, как легко позволить ненависти вытеснить любовь! И вот, передо мной, как на сцене, разворачивается трагедия человеческой души, оказавшейся в ловушке собственных убеждений.

Я наблюдаю за фанатиками, эти создания, полные энергии и страсти, но лишенные рассудка. Они верят в свои идеалы с такой силой, что готовы жертвовать всем ради них, даже своей душой. Их сердца, когда-то наполненные добром, становятся холодными, как камень. Я испытываю к ним одновременно и страх, и жалость. Страх – потому что фанатизм способен разрушить все на своем пути; жалость – потому что они, сами того не ведая, теряют свою человечность, погружаясь в бесконечное болото ненависти и слепоты.

Фанатик часто обретает ощущение власти, когда разжигает пламя своей идеи, но как же легко это пламя становится огнем, поглощающим все вокруг! В этом неистовом стремлении к правоте кроется страшная энергия, способная уничтожить невинных и парализовать разум. Каждый из них уверен в своей правоте, и это ослепление делает их особенно опасными. Как же просто, оказывается, сбиться с пути истинного, когда в сердце гнездится ненависть, как бы ни были возвышены изначальные цели!

Я задаюсь вопросом: как же можно спастись от этого духовного гнета? И, кажется, ответ приходит из самой глубины души. Важно помнить о человечности, о той тонкой нити, связывающей нас, людей, независимо от наших убеждений. Каждый фанатик был когда-то добрым, чувствующим существом, но с течением времени он утратил это тепло, променяв его на холодный свет своей идеи. Важно вернуть этому теплу его место в сердце, научиться видеть в других не врагов, а братьев и сестер, даже если их взгляды отличаются от наших.

Все чаще меня посещает мысль о том, что именно понимание и сострадание способны искоренить фанатизм. Ведь, когда мы начинаем понимать страхи и боли других, когда пытаемся увидеть мир их глазами, мы уже не можем ненавидеть. Это обогащает душу, и, возможно, именно это – ключ к исцелению. Как странно, но порой, чтобы избавиться от своих собственных оков, нужно научиться служить другим, понять их переживания и вместе искать истину.

С другой стороны, наблюдая за людьми, охваченными фанатизмом, я осознаю, что мы все в той или иной степени подвержены искушению абсолютной уверенности, стремимся к простым решениям в сложном мире. Мы жаждем ясности, нуждаемся в идеалах, которые придадут смысл нашей жизни. Но, как же опасно, когда эта жажда приводит к исключению других, к тому, чтобы разжигать ненависть, а не любовь.

Возможно, именно