Время вороньих песен - Мара Вересень Страница 14

Трушка вымыла окна-витрины в эркерах и протерла стоявшие там вычурные страшноватые и привлекательные в своей нелепости статуэтки, но выбрасывать горшки с окончательно засохшими растениями не стала. Не стала и я. Оба деревца, оставшиеся при листьях, даже высохшие смотрелись очень фактурно. Я с видом хозяйки просто расставила предметы по-своему, коснувшись каждого, как кошка, почуявшая на вещах чужой запах и торопящаяся поскорее заменить его своим. После принялась за полки. Хоть я и не большой любитель подобной деятельности, смахивание, протирание и полировка привела меня в состояние медитативное и почти близкое к тому, что было у меня утром, пусть манжеты и перед платья были в пыли. Переодеться мне есть во что и в ванной тепло. Могу хоть ежечасно плескаться.

Талмуд с правилами я так и не открыла. Выходить я сегодня не собиралась, а руководство на первое время мне ночью очень доходчиво втолковали. И потом, у меня нашлось чтиво куда интереснее, чем миллион запретов, изложенных экзотическим канцелярским стилем. Это была приходно-расходная книга. Огромная и тяжелая. В тисненой кожаной обложке и фигурной застежкой на боку, больше похожая на гримуар, чем на учетную ведомость. Велась она, судя по датам, с самого основания лавки. Иногда на полях попадались приписки дневникового характера о мужской парнокопытной сути, общей несправедливости бытия и памятки о взятых в долг продуктах. Собственно, я в основном эти приписки и читала, похрустывая древними леденцами. Жестяная банка, чуть проржавевшая по краю, нашлась рядом с книгой. Погремев ею о стол, я разбила склеившийся монолит на десяток плоских кругляшков. На вкусовые качества конфет время не повлияло. Так я и развлекалась, иногда окидывая взором торговый зал, будто и правда ждала покупателей.

Чемоданы с вещами, перекочевали в комнату за прилавком. Сама потом потихоньку растащу и разложу. Буду с каждым путешествием наверх что-нибудь брать, так и перенесу. Как бы еще внезапные визиты научится переносить и вот такой стук в дверь. Характерный. Ведь совсем не вижу, кто пришел, а точно знаю – калач!

3.2

Пешта снял шляпу, стряхнул воду (опять дождь?) и направился прямиком мимо меня к моему креслу. Непередаваемо аристократичным жестом отбросил полы расстегнутого по пути пальто и уселся. И глазами буравит. 

Я подцепила тростью табурет, с которого полки протирала, и со вкусным скрежетом, не особенно торопясь, подволокла его к столу и села напротив, приняв вид, смиренный настолько, что в него только идиот бы поверил. Пешта идиотом не был, но на мой припыленный в процессе уборки вид ему было начхать. Лучше бы уже чихнул, а то нос морщит, но терпит, будто ему чихать при исполнении законодательно запрещено.

Отодвинул мое чтение, покосился на банку с конфетами.

– Почему вы? – задала я наиболее цензурный из вертящихся у меня на языке вопросов. – Почему, скажем, не…

– Маджен Холин? 

Заметил, паразит, мой невольный румянец и авансы в сторону симпатичного некроманта.

– Думаю, в Управлении полно прочих сотрудников. И, да, почему бы и не маджен Холин. – Имя перекатывалось на языке, как леденец, и я едва удержалась, чтобы не причмокнуть.

– Маджен Холин временно привлеченный сотрудник, он, к вашему сведению, не большой любитель живых, и у него, помимо прочих талантов, совершенно особенная специализация.

– Какая?

– Он кукловод. Некромант, который…

– Можете не продолжать.

Кукловодами называли темных, управляющих мертвым воинством. 

Сейчас напряженнее всего было на восточной границе Нодштива, в отделившейся от королевства провинции Деймин. Там проживали остатки выродившихся и растерявших большую часть способностей демонов, и именно там скрылись от гнева инквизиции уцелевшие представители мятежных темных семей, практикующих запретные ныне темные ритуалы. Всадники Мора, фанатичные последователи Изначальной Тьмы, Сотворяющей, Триединой: Мать, начало всего; Посланник, пастырь живущих, Ее голос, проводник и ключник, стерегущий врата в Чертоги; Ловец душ, Ее крылья, неумолимый Рок, Мор-огневран, собирающий души праведников и нечестивцев. Мрачноватая вера, не чурающаяся жертвоприношений. А Свет милостив и благостен, и есть Добро. Стоит ли удивляться начавшимся разногласиям? 

Темных в этой части Нодштива всегда было много, и все влиятельные семейства были традиционно посвящены Тьме, поэтому когда религиозные культы принялись делить сферы влияния, в первую очередь инквизиторы взялись за самых упертых. Спустя полвека от семей Драгул, Эйш, Ферка и Крево никого не осталось. Только такие вот занятные типы, вроде моего покойного супруга, и это при условии, что байки Бальцы о его происхождении – правда.

Но и без сгинувших старых семей в Нодлуте полно темных, и некромантов с интересными специализациями в том числе. Правильно, зачем отправлять сражаться живых, если можно приказать мертвым? И кем же надо быть, чтобы одновременно удерживать управление хотя бы сотней поднятых, находясь с ними в подобии астральной сцепки.

Пешта скептически наблюдал, как я пройду от мыслей “фу, гадость” до “зато какой красивый” и “хорошие женщины еще и не из таких типов нормальных мужиков делали” и при этом что-то говорил. А что именно, я прослушала, поскольку мысль “зато какой красивый” была мне приятнее всего. А еще руки теплые.

– …и вы бы ознакомились с правилами, госпожа Арденн, во избежание.

– Подозреваю, что после ознакомления как раз сбежать и захочется.

– Не выйдет.

Пешта дернул меня за руку и шлепнул на запястье холодный металлический кругляш. И тут же отпустил, будто ему гадко было меня касаться. А рука у него оказалась теплая. Горячая даже. Печать на моем запястье сразу растаяла, как кусок масла на сковородке, впиталась под кожу и проступила по верху тремя цепочками знаков, мелких, мельтешащих мошками. У меня к горлу подкатило, когда я попыталась их рассмотреть. Две цепочки плотные, одна едва заметная.

– Вот дер… Это отвратительно, – выдохнула я, стараясь продышаться. Надзоровец с интересом таксидермиста наблюдал за реакцией. – Зачем это?

– Печать ограничения в правах. А также маяк, чтобы отслеживать ваши перемещения. Третий круг неактивен, так как вы неодаренная. Любой сотрудник надзора или маг достаточной квалификации при взгляде на печать будет в курсе ваших прегрешений. 

– И… и что, любой сотрудник надзора волен будет поступать со мной так же, как вы?

– Как я, могу только я, госпожа Арденн.

Затем передо мной на стол лег характерно звякнувший мешочек и… волшебная палочка?

– Это еще что? За что? – изумилась я. Это вот теперь он, денежный дождь? Так не бывает.

– Магистрат назначил вам содержание, поскольку у вас нет источника дохода.

– Я не верю в благотворительность. 

– Правильно делаете.