Терпеливая Гризельда - Наталья Кошаева Страница 2

Гризельда опять прямо глянула в камеру, в серых глазах заблестела сталь. — Я родила дочь, через год после свадьбы, и назвала ее Констанс. Муж даже ни разу не пришел навестить нас, зато прислал слугу, который отобрал у меня дочь, чтобы убить ее. — Голос женщины срывается, она закрывает лицо руками.

— Что!!! — ведущаяя даже подскочила с дивана, роняя свои листочки. — Я правильно поняла, отец велел слуге убить свою новорожденную дочь?!!

Гризельда ничего не ответила, только завернулась в меховую накидку.

— Ну это же ни в какие ворота не лезет, извините меня! — ведущая разошлась не на шутку, — вы обратились в правоохранительные органы, к королю, наконец?! Ой!

Ведущая поняла, что сказанула что-то не то и обернулась за поддержкой к соведущему, а тот отгородился от нее обоими руками. — Ну, действительно же, беспредел!

Мужчина, видя, что от коллеги толку никакого, решил брать дело в свои надежные руки. — Дочь у вас отняли, дальше, что было?

— А дальше я родила сына. — проговорила Гризельда.

Ведущая всплеснула руками, — И?

— Сын, мой мальчик… — Гризельда начала говорить, но осеклась, ее лицо исказила гримаса. Пришлось просить, чтобы героине принесли воды. Невероятной эффектности медсестра принесли воду героине и ведущей заодно. Девушкам потребовалось время, чтобы успокоиться.

— Мой мальчик повторил судьбу своей сестры, — припечатала Гризельда.

Ведущая схватилась за сердце.

— А почему ваш муж так поступил? — поинтересовался ведущий, пресекая бабские причитания на корню.

Героиня промокнула уголки глаз платком и пожала плечами, — Я обещала своему супругу во всем его слушаться.

— М-да… — ведущий поправил очки на переносице, пока его коллега возмущенно трясла головой и взмахивала руками. — Я предлагаю выслушать версию событий с другой стороны, давайте пригласим в студию его величество короля Гуальтьеро Фессалийского.

Под недовольные возгласы зрителей в студию вошел король. Он был высокого роста, худощавый. Фигура короля сохранила юношескую гибкость, а его лицо тонкой лепки было чисто выбрито. Густые темные волосы оттеняли бледность аристократического лица. Король вошел, гордо подняв голову, слегка кивнул соведущему, проигнорировал протянутую для рукопожатия руку. Прямиком направился к королеве, которая встала с дивана.

— Дорогая моя супруга, я очень вас люблю, и все что я делал и делаю — это для вас, поверьте мне! — голос короля был очень высоким, что совершенно не вязалось с тем образом деспота, абьюзера и тирана, который нарисовался в воображении ведущей, а за одно и всех присутствующих в зале женщин.

— Убийство двоих детей вы называете любовью?! — ведущая с трудом сдерживалась чтобы не броситься на короля с кулаками и если не выцарапать ему глаза, то хотя бы подправить образ.

Король, между тем, опустился на диван рядом с Гризельдой, и сложил руки на эфесе церемониального меча.

— Да как вы можете с нею рядом сидеть после всего?! — не унималась ведущая.

Король никак не реагировал на демарши со стороны журналистки, его единственной реакцией была только слегка приподнятая бровь.

Ведущий пытался вставить хоть слово в поток речи своей коллеги, но ее было не остановить, она была искренне возмущена.

— Давай все-таки дадим слово его величеству, — ведущий с трудом вклинился в монолог партнерши.

— Прошу вас, ваше величество, — ведущий с поклоном уступил место королю. Король встал, принял картинную позу и начал рассказ.

— Я действительно очень люблю свою жену, но вы же понимаете, что такой союз — это мезальянс. Моя женитьба на Гризельде вызвала ненужное напряжение в обществе. Многие представители влиятельных семей королевства восприняли мой брак в штыки. И для того, чтобы не допустить конфронтации мне пришлось доказывать легитимность нашего брака с Гризельдой. Да таким «изуверским» способом, говоря вашими словами. Но у меня не было другого выхода: либо вооруженный мятеж в южных провинциях, грозящий перекинуться на соседние области, либо доказательство того, что моя супруга достойна возложенной на ее голову короны.

— Поняла? — ведущий обратился к коллеге, — Ему нужно было мятеж предотвратить…

— Подавили мятеж? — спросила ведущая.

— К сожалению, возникли осложнения, и мне пришлось удалить Гризельду из дворца. Я сказал ей, что развожусь с нею.

Ведущая вскочила, развела руки в стороны, от чего опять разлетелись все листочки сценария.

— И вы без слов подчинились? — ведущая обратилась к тихо сидящей королеве.

Та только вздохнула. — Да я ушла, король не позволил мне взять с собой ни единой шпильки. Я ушла в одной сорочке, босая.

— Давайте послушаем, что расскажет об этом подруга героини и свидетельница тех трагических событий. Внимание на экран.

На экране появилось лицо молодой крестьянки. Она была румяна, кругла. Ямочки на щеках выдавали в ней хохотушку. — Когда Гризельда вернулась в деревню, в свой старый дом, мы все за нее очень сильно переживали. Она же пришла почти голая, простоволосая. Ну полежала дома, конечно, а потом стала выходить. В деревне же если не работать, так и не выживешь. И в поле работала и в огороде… А настроение у ней какое было? А какое может быть настроение если из королев да в хлев?!

На экранах вновь появилась ведущая программы, которая решительным шагом подошла к королю, — Можете как-то прокомментировать?

Король пожал плечами, — Без комментариев.

Ведущая сложила руки перед грудью, — Слушаем дальше.

Деревенская подружка героини продолжила.

— Ходил тут один вокруг нее… Барин соседний. Уж и так он к ней и так. А она отвернется и смотрит в сторону. А барин-то хороший, — Женюсь, говорит, на ней. Так вот, как слухи до короля дошли, так он сразу тут и нарисовался. Велел собираться во дворец, прислуживать на его новой свадьбе…

— Я одного не понимаю, где высшая справедливость? — ведущая грохнула сценарий о спинку дивана и обратилась к небесам с вопросом. — Почему?!

— А вы, Гризельда? — ведущая обратилась к героине, — снова смолчали?

Но Гризельде ответить не дали, так как в студию пригласили того самого барина, что обхаживал ее в деревне. Король был невозмутим, только пальцы, сжимавшие эфес меча, заметно побелели.

В студию влетел высоченный мужчина, его смуглое лицо пылало гневом. Длинные пальцы судорожно вцепились в перчатки из тонко выделанной замши. Костюм, выдержанный в серых тонах, подчеркивал стать фигуры вошедшего. — Как вы можете жить, после всего что сделали? От нее же осталась тень только! И даже несмотря на то, что вы мой сюзерен я требую сатисфакции! — Замшевая перчатка полетела в лицо Гуальтьеро.

Король рывком поднялся, отбил летящую в него перчатку в сторону, и одним движением обнажил меч, острие которого приставил к горлу соперника.

— Барон,