Компания, которую я держу. Моя жизнь в мире красоты - Leonard A. Lauder Страница 2

с подругами в уютной обстановке, представлявшей собой сочетание универмага, игровой площадки и клуба женского общества. В Plafker & Rosenthal покупательниц обслуживали продавщицы, которые буквально говорили на их языке; Фанни и Фрида могли болтать на идиш с еврейскими покупателями и на идиоматическом неаполитанском языке с итальянской клиентурой. Они держали магазин открытым шесть с половиной дней в неделю и снабжали его всем необходимым - от меноры до платья для причастия.

Моя мама научилась разговаривать со всеми и наслаждалась этим. Благодаря своей кипучей личности и неподдельному интересу к жизни женщин и их цвету лица она отлично вписывалась в общество.

С удовольствием погружаясь в атмосферу, созданную женщинами для женщин, моя мама наблюдала, что нравится женщинам, как им это нравится и как им это продать. "Я разжигала свой аппетит под веселый звон кассового аппарата", - писала моя мама. "Дамы приходили за покупками, улыбались и покупали еще больше, когда я их ждала. Я знала это. Я чувствовала это. Я рано поняла, что быть перфекционистом и обеспечивать качество - единственный способ ведения бизнеса".

Моя мама с ранних лет усвоила ценный урок: несмотря на то что женщины все еще не могли голосовать, они могли вести успешный бизнес, зарабатывать деньги и использовать их, чтобы окружать себя красивыми вещами.

 

НАУКА, СТОЯЩАЯ ЗА МАГИЕЙ

Розничная торговля была не единственным бизнесом, который приветствовали амбициозные женщины. В годы после Первой мировой войны две женщины-предпринимательницы добились успеха в косметической промышленности: Хелена Рубинштейн и Флоренс Найтингейл Грэм, более известная как Элизабет Арден.

Мадам, как любила называть себя Хелена Рубинштейн, и мисс Арден, как любила называть себя она, не могли быть выходцами из более разных слоев общества: первая была одной из восьми дочерей, выросших в тесной семье ортодоксальных евреев в польском городе Кракове; вторая выросла на небольшой ферме в Онтарио, Канада, где она принимала ванну раз в неделю в субботу вечером перед воскресной церковью и мыла волосы раз в месяц. И все же к тому времени, когда моя мама была подростком, обе они уже были на пути к созданию глобальных бизнес-империй, их имена были выгравированы над сетями салонов красоты и на продуктах от пудры до духов и водостойкой туши для ресниц. На пике своей славы мадам и мисс Арден были признаны самыми богатыми и влиятельными самодостаточными женщинами в мире.

Моя мама, которая любила помогать женщинам выглядеть и чувствовать себя красивыми, должна была быть слепой и глухой и жить в пещере, чтобы не знать о том, как их продукция рекламируется и используется все большим количеством женщин. Моя мама не была ни слепой, ни глухой, и Корона не была пещерой.

Стоя за прилавком в магазине Plafker & Rosenthal и проезжая в трамваях по Манхэттену (линия метро № 7 в эту часть Квинса была проложена только в 1928 году, моя мама видела, как женщины тратят деньги на пудру, румяна и помаду так, как ее собственная мать никогда не смогла бы себе представить или одобрить. Успешно заняв во время Первой мировой войны традиционно мужские рабочие места, женщины с энтузиазмом осваивали новые роли в послевоенном профессиональном мире. (В 1920-х годах число работающих женщин увеличится на 25 процентов). Они вновь обрели уверенность в себе и, благодаря своим доходам, деньги, чтобы выразить эту уверенность с помощью косметики.

В то же время кинофильмы, модные журналы и светские колонки газет пропагандировали новый образ: выщипанные брови, надутые пунцовые губы, подведенные тени и контурные глаза, ресницы-перья - все это было характерно для "хлопающей" эпохи джаза. Макияж, который раньше считался вульгарным, теперь должен был привлекать внимание. Нанесение макияжа перестало быть секретом, ограничивающимся будуарами и туалетными комнатами; подкрасить губы на публике стало считаться заявлением о независимости и современности, и вскоре производители стали поставлять портативные пудреницы и художественно оформленные тюбики помады. Журнал Judge, популярный сатирический еженедельник, предвещал футбольный сезон иллюстрацией стильной молодой девушки в шляпке-клош и с вымпелом Йельского университета на голове, бесстрастно проверяющей помаду в зеркальной косметичке.

Прожорливый спрос на косметику охватил всю экономику. В 1923 году журнал The Nation подсчитал, что "фабричная стоимость косметики и парфюмерии в США составляла семьдесят пять миллионов долларов - рост на 400 процентов за десять лет". В 1929 году журнал Fortune сообщил, что гигантская компания Sears, Roebuck & Company, занимающаяся почтовыми заказами, продала в том году больше пудры для лица, чем мыла, зубной пасты и шампуня вместе взятых.

Новые продукты и их показное использование сделали традиционную передачу незаметных советов по красоте от матери к дочери устаревшей, поэтому молодые женщины обратились к новому источнику мудрости: обозревателю косметики. К середине 1920-х годов в большинстве журналов и газет появились регулярные колонки с советами по новым продуктам и их применению. Даже местные радиостанции давали уроки культуры красоты. Индустрия красоты не заставила себя ждать.

Я уверен, что моя мама впитала все это в себя.

В шестнадцать лет Эсти нашла человека, который так же, как и она, любил "возиться с чужими лицами". Брат ее матери, Джон Шотц, химик, покинул Венгрию перед Первой мировой войной и поселился в Нью-Йорке. В 1924 году он открыл небольшое предприятие под названием New Way Laboratories, где производил косметические средства, суппозитории, средство для удаления веснушек, средство от собачьей линьки и что-то под названием Hungarian Mustache Wax. Он также был "эстетиком", то есть человеком, который делал процедуры по уходу за лицом.

(Важное определение: уход за лицом - это процедура с использованием кремов; макияж - это процедура с использованием косметики. Если рассматривать женское лицо как произведение искусства, то процедура ухода за лицом подготавливает холст, а макияж его раскрашивает).

Моей матери не было дела до суппозиториев и средств от собачьей лихорадки. Ее внимание привлекало то, что она называла секретной формулой своего дяди Джона, которую она описывала как "драгоценный бархатистый крем... который волшебным образом придавал вам сладкий аромат, делал ваше лицо как шелк, заставлял любое мимолетное несовершенство исчезать к вечеру".

Возможно, крем и обладал магической силой, но дядя Джон готовил его в самых обыденных условиях: сначала на газовой плите на семейной кухне, а затем в скромной лаборатории над театром Лонгакра на Бродвее. Более того, этот тихий, неброский мужчина понимал интерес своей племянницы и поощрял его. Он охотно делился с ней своими секретами: почему тот или иной состав избавляет от пятен, какие ингредиенты делают увлажняющее средство особенно эффективным, какое очищающее масло действует на чувствительную кожу лица мягче, чем мыло. "Я была сражена наповал", - вспоминает она. "После школы я бежала домой, чтобы потренироваться быть ученым".

Как хороший