Патогенез. История мира в восьми эпидемиях - Джонатан Кеннеди Страница 36

Глава 5. Колониальные чумы

Европейские империалисты были эгоистичны в отношении самих себя, своих религий и обычаев, у них были вспыльчивые характеры и длинные мечи, но почему они добились гораздо большего успеха в Америке и Тихоокеанском регионе, чем в Азии или Африке?

-Альфред Кросби

Микробы, микробы, микробы

Фильм Вернера Херцога "Агирре, гнев Божий" (1972) повествует о незадачливой группе конкистадоров, отправившихся на поиски Эльдорадо. Пятиминутная вступительная сцена является воплощением стиля Херцога "National Geographic и театр абсурда", как отозвался о ней один из критиков. Шествие облаченных в доспехи солдат, дам в длинных платьях, священника, коренных американцев (некоторые в цепях), кур, свиней и лам движется по крутой, узкой тропе, которая ведет вниз из покрытых туманом Анд в тропические леса Амазонки. Вскоре охотники за сокровищами увязают в густых джунглях. Командир приказывает меньшей группе сплавиться по бурлящей реке, чтобы найти еду и информацию о местонахождении сказочного города золота. После того как разведка столкнулась с проблемами на первых порах, ее лидер объявляет, что они должны вернуться к основной группе. В этот момент второй командир - одноименный дон Лопе де Агирре, которого сыграл Клаус Кински, - устраивает мятеж, заявляя людям, что впереди их ждут несметные богатства , и напоминая им, что Эрнан Кортес завоевал великую империю мексиканцев (или ацтеков), ослушавшись приказа. Мятежники дрейфуют по реке до конца фильма, погибая один за другим в продолжительной оргии насилия от рук друг друга и невидимых нападающих. К концу фильма в живых остается только все более сходящий с ума Агирре. В финальной сцене он призывает десятки обезьян, забравшихся на борт, присоединиться к нему и его убитой дочери в миссии по захвату испанских колоний в Америке и тем самым "создать историю, как другие создают пьесы".

Хотя Агирре в исполнении Кински явно бредит, его желание завоевать колонии Новой Испании с помощью армии обезьян и поставить королевой свою умершую дочь лишь немногим более диковинно, чем реальные достижения конкистадоров. Возьмем, к примеру, ролевую модель Агирре. В 1519 году Кортес с 500 человек отправился из испанской колонии Куба в несанкционированную экспедицию по завоеванию Месоамерики. Вскоре после прибытия он спустил корабли на воду, чтобы никто из сомневающихся не смог уплыть. Услышав о прибытии испанцев, Монтесума - правитель Мексиканской империи - преподнес им щедрые подарки из золота. Вероятно, этот жест должен был успокоить захватчиков, но он лишь придал им еще больше решимости достичь великого островного города Теночтитлана, расположенного на месте современного Мехико - на высоте более 2 000 метров над уровнем моря и в 400 километрах от побережья через ледяные вулканы. Имперская столица имела население в четверть миллиона человек - больше, чем любой европейский город того времени, кроме Константинополя, и в четыре раза больше, чем самый большой город Испании, Севилья. [4] Это было сердце империи, в которой господствовало население в 5 миллионов человек, живших в нескольких сотнях полуавтономных городов-государств, занимавших территорию от Атлантического океана до Тихого и простиравшихся до тропических лесов в месяце пути на юг. Банде Кортеса противостояло огромное, богатое и сильно военизированное государство, которое некоторые историки сравнивают с древней Спартой. И все же, в одном из самых невероятных завоевательных подвигов в истории, спустя чуть более двух лет после высадки в Центральной Америке им удалось убить Монтесуму, разрушить его столицу и основать колонию Новая Испания.

Чуть более десяти лет спустя, в 1532 году, Франсиско Писарро совершил нечто еще более неправдоподобное. Во главе группы из 106 пеших и 62 всадников он совершил поход, который закончился поражением самой большой и развитой цивилизации на Американском континенте. В период своего расцвета, незадолго до испанского завоевания, империя инков простиралась на 2500 километров вдоль Анд и прибрежных равнин западной части Южной Америки. В Кахамарке испанцы столкнулись с закаленной в боях 80-тысячной армией, но сумели захватить Атауальпу, абсолютного монарха, не потеряв ни одного человека. Писарро держал Атауальпу в плену восемь месяцев, пока его подданные собирали самый большой выкуп в истории: золота хватило, чтобы заполнить огромную комнату, в которой он был заключен, до высоты 2,75 метра, а также две соседние комнаты серебром. Опасаясь, что Атауальпа готовит заговор против испанцев, Писарро убил его, но оставил себе сокровища, накопленные для уплаты выкупа: шесть тонн золота и 11 тонн серебра. Почти все награбленное было переплавлено, и каждый пехотинец получил 20 килограммов золота - кавалеристы вдвое больше. Доля Писарро составила около четверти тонны, плюс 15-каратный золотой трон инков весом 83 килограмма. Затем конкистадоры отправились в столицу, Куско, где нашли еще больше сокровищ, в том числе ламу из чистого золота весом 26,5 килограмма.

Казалось бы, невозможные победы Кортеса и Писарро, когда несколько сотен и несколько десятков солдат соответственно быстро завоевали огромные и сложные цивилизации, были только началом. Испанцы продолжали править большей частью Южной и Центральной Америки в течение следующих 300 лет, жестоко подчиняя себе население и добывая огромные богатства. Современным эквивалентом может быть правое ополчение США или группа английских футбольных хулиганов, которые добираются до Москвы, похищают и убивают Владимира Путина, захватывают российские запасы нефти и газа, а затем объявляют территорию колонией, в которой их потомки будут властвовать на протяжении веков. Испанские завоевания были настолько поразительными, что их трудно объяснить, не прибегая к чудесам (превосходство христианского Бога) или расизму (врожденное превосходство европейцев). И хотя оба эти объяснения явно несовершенны, они все равно, сознательно или подсознательно, определяют то, как многие люди понимают создание современной Латинской Америки.

В книге "Ружья, микробы и сталь" (1997), получившей Пулитцеровскую премию, Джаред Даймонд дает, пожалуй, самое известное и самое влиятельное объяснение испанскому завоеванию Америки. Проще говоря, он утверждает, что в неолитической Евразии было больше диких растений и животных, которые могли быть одомашнены. Это позволило евразийцам производить больше излишков пищи, что, в свою очередь, привело к появлению централизованных, стратифицированных, технологически инновационных обществ, которые могли доминировать над другими обществами. Таким образом, хотя Даймонд считает европейские общества значительно более развитыми, чем американские, источник этого преимущества - географический. Как вы уже поняли из названия его книги, он также подчеркивает важность патогенов: большее количество одомашненных животных и более плотное население Евразии увеличивали вероятность возникновения и распространения инфекционных заболеваний, что давало европейцам преимущество, когда они сталкивались с людьми, не выработавшими иммунитет к этим