Вэйджер. История о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн Страница 38

Грабежи продолжались, избиения усиливались. После того как очередного человека несколько раз ударили плетью, Чип приказал Байрону и нескольким людям грести вора к островку. Человек, казалось, был близок к смерти. Байрон вспоминал: " Мы из сострадания, вопреки приказу, подлатали ему хижину, разожгли огонь, а потом оставили беднягу доживать свой век". Через несколько дней Байрон с товарищами отправился к нему, чтобы принести немного еды, но обнаружил его "мертвым и окоченевшим".

ГЛАВА 13. Конечности

Капитан Чип увидел длинный белый след, похожий на рассыпанную муку, который тянулся к его жилищу. Он рассмотрел его более внимательно. Это был порох. Случайно ли его рассыпали или это часть какого-то заговора? Мичман Байрон сказал, что слышал от кого-то еще, что Митчелл и его группа сепаратистов пробрались в лагерь, чтобы " осуществить свой коварный замысел - взорвать своего командира, когда их с трудом отговорил от этого один человек, в котором еще оставались остатки совести и угрызения совести".

Дешевым было трудно понять, чему верить. Факты тоже могут стать жертвой воюющего общества. Ходили слухи и контрслухи, некоторые, возможно, специально распространялись, чтобы внести еще большую путаницу, еще больше подорвать его. Он уже не знал, кому можно доверять. Даже среди офицеров он обнаружил признаки нелояльности. Начальник морской пехоты Пембертон, по словам Чипа, потерял " всякое чувство чести или интересов своей страны". Непостоянный лейтенант Бэйнс менял свою верность по мановению ветерка, а боцман Кинг стал зачинщиком стольких ссор, что его собственные товарищи выгнали его из своего убежища. А тут еще Джон Балкли, казалось бы, червяк в яблоке. Дешево поинтересовался его лояльностью, и Булкли заверил его, что он и " народ" - опять эта фраза - "никогда не будут участвовать в мятеже против него". Но стрелок постоянно проводил собрания в своем импровизированном отеле, создавал союзы, строил свою маленькую империю, словно был монархом острова.

Прислушиваясь к буйству ветра, раскатам грома, барабанному бою града и реву прибоя, Чип опирался на трость. Когда Энсон дал ему звание капитана, это было больше, чем повышение: оно принесло уважение и почет, которых Чиз давно жаждал. И это означало, что у него есть шанс прославиться в качестве лидера людей. Теперь все это было подорвано, вместе с аванпостом. И он мучился от голода и, похоже, от собственных мыслей, лихорадочно размышляя, как он выразился, " о повторяющихся неприятностях и досадах, с которыми я сталкивался". Байрон заметил, что Чип " до последней степени ревновал" свою власть капитана, которая, как он видел, "ежедневно уменьшалась и была готова быть растоптанной".

7 июня, спустя почти месяц после посадки судна Wager на мель, он отдал простой приказ мичману Генри Козенсу перекатить спасенный с затонувшего судна бочонок с горохом на берег и занести в палатку магазина. Козенс, видимо, не в себе от выпитого спиртного, заявил, что бочка слишком тяжелая, и стал отнекиваться. Мичман отказывает капитану!

Дешевые кричали, что Козенс пьян.

" Чем же мне напиться, если не водой?" ответил Козенс.

"Ах ты, негодяй! Бери больше рук и кати бочку вверх".

Козенс сделал полусерьезный жест, чтобы позвать других, но никто не пришел, и Чип ударил его тростью. Затем Чип приказал схватить Козенса и посадить в палатку под охраной часового. " В этот день мистер Генри Козенс, мичман, был заключен в тюрьму капитаном", - записал Булкли в своем дневнике. "Вина, вменяемая ему в вину, - пьянство".

Вечером Чип проверил состояние своего пленника. Козенс обрушил на него шквал проклятий, оскорбления разнеслись по всему лагерю. Козенс кричал, что Дешевый еще хуже, чем Джордж Шелвок, печально известный британский буканьер, который двумя десятилетиями ранее потерпел крушение своего корабля "Спидвелл" на одном из островов Хуан-Фернандес. После возвращения в Англию Шелвока обвинили в том, что он намеренно затопил корабль, чтобы обмануть своих инвесторов. " Хотя Шелвок и был мошенником, он не был дураком, - сказал Козенс Дешевому. "И, ей-богу, вы - оба".

В ярости Чип поднял трость, чтобы избить Козенса - заставить его подчиниться, но его удержал часовой, который настаивал на том, чтобы капитан "не бил своего пленника". Чип быстро пришел в себя и неожиданным поступком освободил Козенса из-под стражи.

Но кто-то из людей подлил мичману еще спиртного, и он снова стал устраивать беспорядки, на этот раз поссорившись с близким соратником капитана - кошельком Томасом Харви. В трезвом состоянии Козенс всегда был доброжелателен, и Байрон считал, что кто-то из кабалистов напоил его друга спиртным, чтобы превратить его в своего пагубного агента.

Через несколько дней пошел особенно сильный дождь, вода капала с листьев и стекала по склонам горы Мизери. Козенс стоял в очереди, ожидая своей доли пайка, который комендант Харви выдавал из палатки магазина, когда до него дошел слух: Дешели решил сократить количество вина. В одно мгновение Козенс бросился к Харви, чтобы потребовать свою долю. Суконщик, еще не остывший от предыдущего спора, выхватил свой кремневый пистолет со стволом длиной около фута. Козенс продолжал наступать. Харви отбил молоток и прицелился, обозвав Козенса собакой и обвинив его в намерении совершить мятеж. Стоявший рядом с Харви моряк вмешался и отбросил ствол вверх как раз в тот момент, когда Харви нажал на курок. Пуля пролетела мимо Козенса.

Услышав выстрел и крики о мятеже, Чип выскочил из своего жилища. Глаза его горели, пистолет был уже в руке. Щурясь от дождя, он огляделся в поисках Козенса, который, как он был уверен, выпустил пулю, и закричал: "Где этот негодяй?".

Ответа не последовало, но он заметил Козенса среди растущей толпы. Чип подошел и, не задавая вопросов и не церемонясь, приложил холодный кончик ствола к левой щеке Козенса. Затем, как он позже опишет это, он " перешел к конечностям".

ГЛАВА 14. Увлечения народа

На звук взрыва Джон Байрон выбежал из своей хижины и увидел Козенса, лежащего на земле, " в крови". Капитан Чип выстрелил ему в голову.

Многие мужчины отступили назад, испугавшись ярости Чипа, но Байрон подошел и опустился на колени рядом со своим товарищем, когда дождь полил его. Козенс еще дышал. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слов не последовало. Тогда он " взял меня за руку, - вспоминает Байрон, - покачал головой, как будто хотел от нас уйти".

В