Сассуны. Великие мировые торговцы и создание империи - Joseph Sassoon Страница 39

Рахели. (Сассуны, Габбаи и Эзра продолжали родниться на протяжении следующих двух поколений). После смерти Элиаса Давида Эзры в 1886 году выяснилось, что он не платил попечителям должным образом, и, что еще хуже, попечители (одним из которых был Аарон Моше Габбай) не следили за тем, чтобы траст соответствовал своим требованиям. Дело осложнилось тем, что единственным душеприказчиком наследства был старший сын Эзры от первого брака, Йосеф, который допускал всевозможные нарушения и отказывался предоставлять надлежащую отчетность или информацию бенефициарам. Потребовалось почти два года, десятки адвокатов и бесчисленные слушания, чтобы разобраться в этом деле; результат не удовлетворил все стороны, и отношения между ними испортились.

Пока они не вторгались в бизнес, Альберт избегал ввязываться в семейные споры. На практике отличить, что отвечает интересам предприятия и родственников, которые на него работают, было непросто. Например, его старший сын, Джозеф, ввязался в азартную игру в торговой схеме, которая провалилась, фактически оставив его банкротом. Альберт колебался, стоит ли выручать сына, но в конце концов решил это сделать. Его зять Аарон Моше Габбай заверил его, что он поступил правильно:

Во-первых, мир похвалит ваш поступок, во-вторых, семья будет знать, что вы защитили ее репутацию, и, в-третьих, Джозеф не остался бы без гроша. Деньги приходят и уходят, и я уверен, что Бог возместит вам в десять раз больше, чем вы потратили.

В дальнейшем, судя по всему, Джозеф играл менее активную роль в бизнесе, чем зятья Альберта и младший сын Эдвард, который в время унаследует титул своего отца. Джозеф прожил неспокойную жизнь и почти на десять лет пережил своего отца. Альберт, несмотря на свою жесткость в бизнесе, был заботливым отцом. В эмоциональном письме к дочери Рэйчел он описывает, как задыхался и не мог проявить интерес к чему-либо, пока Эдвард, севший на корабль в Шанхай, но не приславший никаких известий о своем прибытии, хранил молчание. "Каждый час казался вечностью в ожидании хоть каких-то новостей". Только когда он услышал успокаивающие новости о сыне, он смог ответить дочери.

Некоторые особенно яростные споры доводили семейные узы до предела. Одним из таких случаев был случай с Соломоном Иезекиилем, мужем третьей дочери Давида, Кейт, и, таким образом, шурином Альберта и Сулеймана. Была ли оправдана язвительная атака Соломона Иезекииля на семью, неизвестно, но, очевидно, обида и горечь были глубоки. В письме к юристам David Sassoon & Co. он утверждал, что некоторые значительные убытки, отнесенные на его личный счет, были незаконными - фирма отвергла это обвинение, приписав его "дурным побуждениям" Иезекииля. Похоже, что он направлял транзакции на счет, который обозначил как "Друзья", но утверждал, что компания знала об этом. Он потребовал компенсации и заявил, что обнародует свои обвинения, если не получит ее; он написал старшему менеджеру фирмы: "Я в отчаянии и ни минуты не буду колебаться, чтобы потопить всех их вместе со мной - от сэра Альберта до Габбая, и им придется предстать перед судом в качестве свидетелей". Тактика сработала, и через пять дней в присутствии барристера было достигнуто соглашение. Фирма согласилась погасить долг Иезекииля, а он, в свою очередь, принес безоговорочные извинения за свои угрозы, отозвал свои обвинения и немедленно ушел в отставку с поста представителя компании.

 

Когда Сассуны вышли на опиумный рынок, в торговле в Западной Индии доминировали несколько крупных индийских торговцев и британских компаний, в частности Джамсетджи Джеджибхой и Джардин Мэтисон соответственно. К 1870-м годам Дэвид Сассун и Ко объединились с двумя ведущими торговыми семьями багдадских евреев в Калькутте - Габбаями (семья жены Альберта) и Эзра - чтобы влиять на цены на опиум в восточной Индии. Это была не простая ассоциация: Сассуны были вынуждены подчиняться Габбеям и Эзра в Калькутте, несмотря на то что у них там был свой собственный филиал, а архивы свидетельствуют о многочисленных спорах внутри этой мини-картели, когда семьи не могли договориться о стратегии или одна из них чувствовала себя эксплуатируемой другой. Однако этот альянс позволял им контролировать большую часть торговли, идущей из Бомбея и Калькутты. Однако более важным для прибыли фирмы было обеспечение контроля над опиумной торговлей в Мальве к 1870-м годам. Они выдавали денежные авансы индийским дилерам, которые, в свою очередь, финансировали фермеров, выращивающих и производящих опиум.

Таким образом, Сассун оказался в положении, аналогичном положению индийского правительства в Бихаре и Бенаресе. Фирма выступала в роли "банкира", финансирующего посевы опиума в Мальве, выдавая авансы уже сформировавшейся группе дилеров и, по сути, покупая урожай еще до его посадки.

Интересные подробности о конкуренции между David Sassoon & Co. и Jardine Matheson можно почерпнуть из архивов последней. Директора Jardine знали об агрессивных мерах, принятых фирмой для снижения цен на опиум: предоставление кредитов производителям в Индии; оптовые продажи по низким ставкам в сочетании с авансами китайским дилерам; и, что, вероятно, наиболее эффективно, авансирование до трех четвертей стоимости индийским дилерам, готовым регулярно отправлять партии на консигнацию. Фирма старалась поддерживать отношения со своими партнерами; Альберт, обсуждая сделку с одним из крупных фермеров, убеждал его в высоком качестве опиума и обещал закупать у него еще больше сундуков опиума, если оно будет высоким. Эта стратегия позволила снизить расходы компании и получить преимущество перед конкурентами: "Деятельность Сассунов серьезно подрывает цены здесь", - сообщал один запаниковавший сотрудник Jardine Matheson из Китая, что позволило им контролировать большую часть рынка к середине 1870-х годов. Вытесненная пароходами P & O и конкуренцией со стороны David Sassoon & Co. (а не, как утверждалось позже, из-за "моральных аргументов"), к 1871 году Jardine Matheson почти полностью вышла из опиумного бизнеса и переключила свое внимание на банковское дело, страхование, железные дороги и горную промышленность. Таким образом, две компании Сассуна были признаны основными держателями опиума в Индии и Китае, контролируя, по некоторым оценкам, 70 % всех акций. В действительности эта цифра составляла от 30 до 50 процентов, но неоспоримо, что к 1870-м годам две компании Сассуна были самыми известными в мире торговцами опиумом, а к началу 1880-х годов, согласно отчетам, торговля опиумом в Китае "почти полностью находилась в руках" купцов-парси и Сассунов.

Насколько прибыльным был опиумный бизнес? Для таких компаний, как Jardine Matheson, прибыль составляла в среднем около 15 % от инвестиций фирмы в 1850-1860-е годы и около 4 % от агентского бизнеса в тот же период. Jardine использовала эти прибыли для строительства своей структуры и расширения торговли чаем и шелком. Эти показатели были относительно высокими, поскольку с 1870-х годов культивирование опиума росло с поразительной скоростью, создавая избыточное предложение.