Патогенез. История мира в восьми эпидемиях - Джонатан Кеннеди Страница 45

ялапом, ревенем и каломелью позже была продана компанией Burroughs Wellcome & Co. под названием "Ливингстоновские рыльца". Это не помешало ему сильно заболеть - судя по его дневникам, у него было несколько десятков приступов малярии. Но он не погиб. Его путешествия вглубь Африки также служат печальным напоминанием о том, что случалось с европейцами, когда хинин был недоступен. В 1862 году жена Ливингстона, Мэри, из-за болезни не смогла принимать хинин. Она быстро умерла. А когда в 1870 году пропал сундук с запасами хинина для Дэвида, он написал в своем дневнике: "Я чувствовал себя так, словно получил смертный приговор". Ливингстону стало очень плохо, но он не умер - скорее всего, потому, что у него выработался иммунитет после многочисленных предыдущих инфекций. В конце концов его нашел Генри Мортон Стэнли, другой исследователь, чьи путешествия стали возможны благодаря хинину, и смог пополнить его запасы.

По оценкам Филипа Кертина, благодаря более широкому использованию хинина во второй половине XIX века, а также отказу от таких опасных методов лечения, как кровопускание, смертность европейцев в тропической Африке снизилась "по меньшей мере наполовину, а возможно, и больше". Регион оставался очень опасным местом для европейцев: хинин не устранял полностью риск заболевания малярией, а от другого страшного убийцы, переносимого комарами, - желтой лихорадки - по-прежнему не было ни профилактики, ни лечения. Иезуитский порошок не убил "ангела с пламенным мечом смертельных лихорадок", охранявшего континент. Но он ослабил ее. Спустя пятьсот лет после того, как португальские исследователи впервые заинтересовались огромными природными ресурсами Африки, смертность среди поселенцев упала до уровня, который сделал возможным колониализм. Исследователи, в том числе Ливингстон и Стэнли, теперь могли нанести на карту ключевые географические особенности региона, заполнив "пустые места" Конрада. Когда европейские страны претендовали на территории в ходе борьбы за Африку, они стали пригодны для жизни колониальных администраторов и солдат так, как никогда раньше.

Постоянная угроза инфекционных заболеваний в тропической Африке оказала огромное влияние на конкретную форму, которую принял колониализм. Этот регион привлекал амбициозных и беспринципных европейцев, для которых было важно заработать как можно больше денег за минимальное время и с минимальными капитальными затратами, а затем бежать, пока их не постигла болезнь. Они не были колониальными поселенцами. В отличие от Новой Англии, они не привозили с собой семьи, не селились и не строили институты по образу и подобию своей родины. Напротив, европейцы, колонизировавшие Африку в последние десятилетия XIX века, создали "добывающие институты", которые с помощью насилия и угрозы насилия заставляли население добывать природные ресурсы и перевозить их на побережье, откуда они отправлялись в Европу. Конечной целью этих жестоких действий было не построение нового и лучшего общества, а обогащение небольшой группы европейцев за счет выкачивания богатств из региона.

Пожалуй, самый ужасающий пример такой колонии был создан Леопольдом II Бельгийским. Разочарованный тем, что король незначительной европейской державы не имел заморских владений, он нанял не кого иного, как Генри Мортона Стэнли, чтобы тот помог ему построить империю в Африке. В конце 1870-х - начале 1880-х годов этот напичканный хинином исследователь застолбил для своего покровителя огромную территорию между Атлантикой и африканскими Великими озерами. Она была в семьдесят шесть раз больше Бельгии и составляла одну тринадцатую часть всей площади Африки. Основанное в 1885 году Свободное государство Конго было частной собственностью Леопольда, хотя он никогда не путешествовал туда, опасаясь, что инфекционные заболевания могут повлиять на его здоровье. Бельгийский король представил свое предприятие главам других европейских государств как филантропический проект, который должен остановить арабских работорговцев, способствовать свободной торговле и распространению мира. Флаг колонии отражал эти благородные цели. Желтая звезда на темно-синем фоне должна была символизировать сияющий свет, который бельгийцы несли в самый темный уголок Африки. В действительности же это было предприятие, направленное на обогащение Леопольда, без всякой заботы о том, какой вред оно нанесет местному населению.

Первым крупным инфраструктурным проектом бельгийцев стала 400-километровая железная дорога от побережья до Стэнли-Пул, где река Конго стала судоходной. Конрад приехал в Конго в 1890 году, когда железная дорога только строилась, и стал свидетелем ужасающих условий, в которых трудились африканские рабочие. Он описывал цепные бригады с железными ошейниками на шее и тех, кто, изнемогая от усилий, сидел под деревьями, ожидая смерти. Из Стэнли-Пула пароходы отправлялись за сотни километров в глубь страны. Возможно, самая тревожная сцена в "Сердце тьмы" происходит на одной из самых отдаленных речных станций. В бинокль Марлоу замечает, что Курц, провинившийся агент компании, на поиски которого он был послан, прикрепил отрубленные головы африканцев к столбам ограды вокруг своего сада. Этот случай не является плодом воображения автора. Очень похожая история была рассказана в Европе через несколько лет после того, как Конрад покинул Конго, и, похоже, подтолкнула его к написанию беллетризованного рассказа о европейской колонизации из первых рук. Конрад описал то, чему он стал свидетелем, как "самую мерзкую схватку за добычу, которая когда-либо уродовала историю человеческой совести". Но худшее было еще впереди.

Когда Конрад работал капитаном парохода на реке Конго, главной добычей была слоновая кость. В конце 1890-х годов начался бум спроса на каучук, который использовался для изоляции электрических проводов и изготовления велосипедных, а затем и автомобильных шин. Экваториальные тропические леса Конго, наряду с Бразилией, были главным источником натурального каучука в мире. Другие европейские колониальные державы отреагировали на эту экономическую возможность, высадив огромные плантации каучука в тропической Азии, но для того чтобы деревья дали достойный урожай, требуется не менее десяти лет. Леопольд решил заработать как можно больше денег за этот промежуток времени. К началу двадцатого века половина бюджета колонии тратилась на Публичные силы. Эта армия оккупационной и корпоративной полиции переходила из деревни в деревню. Они похищали женщин и детей, а мужчин отправляли глубоко в тропические леса собирать каучук. Если они не возвращали свою квоту, солдаты отвечали с бесчеловечной жестокостью - убивали, насиловали и калечили своих пленников. На одной из особенно печально известных фотографий того периода отец с тоской смотрит на крошечные расчлененные руку и ногу, которые когда-то принадлежали его дочери, а теперь лежат перед ним на полу. Увы, это был не единичный случай. Бельгийцы отрубили так много конечностей, что среди конголезцев ходили слухи, будто расчлененные части тела использовались для приготовления консервированной солонины, которая составляла важную часть рациона европейцев в тропиках.

По данным американского писателя Адама Хохшильда, когда в 1885 году было создано Свободное государство Конго, в нем проживало около 25 миллионов человек; к 1923 году, когда закончился каучуковый бум, их