Фиолетовый мир - Ольга Корги Страница 7

– Это не я была, это заставка.

– Что?

– Заставка. Заставляет думать, что ты в одном месте, а ты на самом деле в другом. Все кошки умеют делать заставки и некоторые люди тоже. Если ты разговариваешь с человеком, а он ведёт себя странно, просто возьми его за руку и щёлкни легонько указательным пальцем.

– А может, Дианку…

– Нет, – резко ответила Маркиза и спрыгнула с кресла. – Идём, покажу кое-что.

Ляля побежала за Маркизой, отбивая босые пятки о каменные плиты, и сердце её стучало всё громче. Киса знает тайный выход! Мы с Дианкой будем дома! Тук-тук-тук – да-да-да.

Они миновали девять почти бесконечно длинных коридоров, опоясывающих дворец изнутри. После каждого коридора их ждала узкая винтовая лестница вниз. Спустившись по девятой, они упёрлись в тяжёлую мраморную дверь без ручки. «Выход!» – обрадовалась Ляля и навалилась на дверь. С тем же успехом она могла бы пытаться сдвинуть мраморную колонну! «Неужели мы зашли в тупик и это на самом деле стена?»

– Отойди, – велела Маркиза. Она коснулась двери хвостом и тонко-тонко пронзительно мяукнула. Со скрежетом дверь отъехала в сторону.

Ляля бросилась наружу к солнечным лучам. На секунду ей показалось, что кошка вывела её на поле люпинов за их посёлком. Она выбежала на порог и увидела… тот же самый дворцовый парк, только с другой стороны.

– Это же просто чёрный вход! Зачем мы здесь? – возмутилась Ляля.

– Имей терпение и увидишь изнанку ковра.

Они сели на верхнюю ступеньку, отсюда парк был виден до самого озера. От нечего делать Ляля пересчитывала квадратики с завитушками. Пять, шесть, семь… и с обратной стороны примерно столько же. Маленький скучный парк. Даже на кухне из окна смотреть веселее. Солнце заходило, и камень под Лялей остыл. Ей окончательно расхотелось ждать. Да и что разглядишь в сумерках? От клумб и деревьев одни контуры… хотя… Контуры исчезли! Сплошная непроглядная темнота. А когда луна выбралась из-за облака, Ляля обомлела. Густые и нереально высокие заросли сирени – до самого горизонта… И озеро пропало из виду. Казалось, настоящий сиреневый лес скрывался за ширмой с нарисованным парком.

– Идём, – скомандовала кошка и зацокала коготками вниз по ступеням.

Их окутал густой сладкий запах сирени. Деревья выглядели фантастически настоящими: живыми, на самом пике цветения. Но Ляля больше не доверяла своим глазам. Она сорвала цветок с нижней ветки. Ой! Лепестки резанули пальцы, как острые края бумаги, противно и неожиданно, а перед глазами мелькнула яркая картинка. Ляля выронила цветок.

– Попробуй ещё раз, – сказала Маркиза, – осторожно.

– Не хочу, они колючие.

– Правильно, это воспоминания. Они причиняют боль.

– Но ведь их съедают забывалочки!

– Только самые незначительные, а остальные закапывают и из них вырастает сирень. Попробуй, ты сможешь увидеть.

Ляля осторожно коснулась другого цветка. Перед ней в воздухе зажёгся экран и замелькали размазанные пятна. Совсем как в бинокле, в который они с Дианкой по очереди смотрели в театре. Диана тогда сказала: надо резкость навести, подстрой под свои глаза – и колёсико покрутила.

Сейчас у Ляли не было колёсика, поэтому она крутанула двумя пальцами цветок. Лепестки снова больно оцарапали, но картинка стала чётче.

Лысый дядька, сидящий в кресле за столом, орал: «Кем ты себя возомнил? Думаешь, самый умный? Думаешь, тебе всё можно?!» Ляле показалось, что дядька сейчас выскочит из кресла и набросится на неё.

– Поднимись выше, не бойся, – шепнула Маркиза.

Ляля потянула цветок на себя и увидела картинку с другой стороны. Страшный дядька кричал вовсе не на неё, а на какого-то дедушку, смущённо потупившегося у стола. Дедушка оправдывался, как маленький, говорил, что он больше не будет. А дядька всё не унимался. Наконец он сказал: «Ещё раз и пиши по собственному желанию. Свободен». Дедушка выскочил за дверь и оказался в большой комнате, разделённой на квадратики перегородками. В каждом квадрате сидел за компьютером человек. Все они смеялись над дедушкой. Он пошёл быстрее, споткнулся о шнур и упал. Его лицо исказила боль. Переваливаясь на коротких лапах, к нему подбежала невероятно пушистая коричневая собака с большой, сплющенной мордой. Ляля едва не приняла её за игрушечного заводного медведя. Но игрушки не лижутся! А собака провела огромным фиолетовым языком дедушке по носу. Люди засмеялись ещё громче, и никто не заметил лиловых искр, мелькнувших на полу.

Ляля отпустила цветок. Ей было очень жалко дедушку, и она не хотела дальше смотреть, как его обижают.

– Я бы на его месте тоже в фиолетовый мир ушла!

– Не спеши с выводами, пока не найдёшь пятилепестковый цветок.

Диана умела находить такую сирень, говорила, что она приносит удачу и исполняет желания. Но Ляле ни разу не удавалось найти, и сестра делилась своей добычей. Они вместе проглатывали нежные, горьковатые цветки и загадывали желания.

Лялины желания никогда не сбывались. Ей не покупали куклу на шарнирах, соседский мальчик не приезжал на выходные, и коса за ночь до пола не вырастала. Или это была обычная сирень, а есть следовало волшебную?

– Киса, а как же я съем такой колючий цветок?

– Мороженое из него приготовишь, – фыркнула кошка. – Да и не тебе его есть. Чьи воспоминания, у того желания и сбываются.

– А если я Дианины найду…

– Ищи уже! Пока нас ведьма раньше не нашла.

Ляля зарылась в ветки и через час, измученная и поцарапанная, нашла пятилепестковый цветок. Она тронула пальцами лепестки, ещё раз пересчитывая, и снова увидела сердитого лысого дядьку в кресле. Только в этот раз он сам оправдывался по телефону: «Нет, больше не повторится… Никогда… Я обещаю… Иван Иванович – наш самый опытный менеджер… Да, последний раз…»

Ляля не понимала, о чём речь, но откуда-то знала, что лысый дедушку защищает, а в прошлый раз его ругал не со зла, а за дело. А потом Ляля перенеслась в зал, где люди за компьютерами слали друг другу смешную картинку с маленьким пандой. Уборщица, мывшая пол, засмотрелась на панду и забыла шнур на проходе. Никто из них вовсе не хотел дедушку обидеть.

– На самом деле всё по-другому, – выпалила Ляля, – нужно тому дедушке показать, он-то не знает!

– Видишь эту сирень? – Кошка мотнула головой в сторону густого леса. – Каждое дерево – воспоминания одного человека. И на каждом есть пятилепестковые цветы.

– Ох! Если бы они знали…

– Они не хотят знать. Понимаешь, некоторых действительно обижали – пока не найдёшь цветок, не узнаешь. Забвение спасает от боли. Но есть и хорошая