Виктор Лензон - Еврейские анекдоты от Лензона Страница 3

Вчера – то же самое. Стук в дверь. «Моня дома?» Я отвечаю: «Нет». Он хватает меня на руки, тащит наверх, трахает пять часов!!! Только одно беспокоит меня во всем этом, – жалуется Бетя.

– И что это? – спрашивает Сара.

– Что он хочет от моего Мони?

Абрам согрешил с чужой женой и, как положено, пришел в синагогу за отпущением грехов.

Его встречает раввин:

– Отвечай, с кем ты совершил грехопадение?!

– Не могу, раби.

– Можешь и не стараться! Я и так знаю, что ты согрешил с женой булочника Шихмана, она известная блудница.

– Нет, раби.

– Нет?! Так, значит, ты согрешил с дочерью портного Каца?! Как ты низко пал, несчастный!

– Нет, раби.

– Что-о-о-о?! Неужели ты связался с этой распутницей, племянницей лавочника Рабиновича?! О-о-о-о!

– Нет, раби.

– Ах, нет?! Вон отсюда, развратник! Не будет тебе никакого отпущения!

Абрам выходит из синагоги довольный. Столпившиеся у крыльца евреи спрашивают его:

– Ну как, Абрам, отпустил тебе раби грех?

– Нет.

– А чего ты тогда такой довольный?

– А я таких три адреса узнал!

Встречаются Рабинович и Кацман.

– Ты знаешь, кто был Исаак Левитан? – спрашивает Рабинович.

– Нет, – отвечает Кацман.

– А кто был Авраам Линкольн?

– Тоже не знаю.

– А я знаю, – гордо заявляет Рабинович. – Потому что я каждый вечер хожу то на лекцию, то в музей.

– Молодец. А вот ты знаешь, кто такой Мойша Хаймович?

– Нет. А кто он?

– А это тот, кто ходит к твоей жене, пока ты шляешься то на лекцию, то в музей.

Еврей купил на рынке говорящего попугая. Принес домой, а это оказалась попугаиха. К тому же она целыми днями кричала: «Трррахаться хочу! Трррахаться хочу!» Еврей был благоверный, он пошел к раввину и спросил, что делать. Раввин сказал, что у его знакомого живут два религиозных попугая и что неплохо бы отдать попугаиху к ним на перевоспитание. Еврей так и сделал. Приходит – два попугая сидят и молятся. Подсадили к ним попугаиху, а она опять свое: «Трррахаться хочу! Трррахаться хочу!». Послушав это, один попугай говорит другому: «Гоша! Если правильно молиться, то нет ничего невозможного!»

КОГО ЭТО ЗДЕСЬ ИНТЕРЕСУЕТ?

– Рабинович, как вы себя чувствуете?

– Не дождетесь!

Еврей прилетает в Израиль. Его встречает многочисленная родня. Он растроган и говорит:

– Наконец я приехал в Израиль и смогу умереть на родной земле!

– Ну…

– Мойше, почем у тебя гробы?

– По пятнадцать.

– Ха, у Рабиновича по двадцать, так там хоть есть где развернуться!

Умирает старый еврей. Приходит раввин, открывает большую толстую книгу и начинает читать над ним молитву.

– Ребе, – говорит старик, – а ведь мы учились с вами в одном классе.

– Да-да. Но не надо сейчас об этом. Подумай лучше о своей душе.

– А помните, ребе, у нас в классе училась Сара?

– Да, но не будем сейчас об этом.

– А помните, ребе, эта Сара была такая эффектная?

– Помню, но подумай лучше о душе, о жизни загробной.

– Так вот, ребе, один раз я ее уговорил, и мы пошли на сеновал, но там было слишком мягко, и ничего не получилось.

– К чему сейчас эти греховные мысли?

– Так вот, ребе, я и думаю: вот если бы тогда положить Сарочке под тохес эту вашу толстую книгу!

Еврей так азартно играл в карты, что умер прямо за столом.

Послали человека сказать жене.

– Я из игорного дома Кацмана.

– Мой муж играет?

– Играет.

– Проигрывает?

– Проигрывает.

– Чтоб он сдох!

– Уже.

– Хаим, ты знаешь, Рабинович умер.

– То-то я смотрю, его хоронят.

Хоронят старого еврея. Он приказал родственникам, чтобы после его смерти к нему в гроб положили тысячу долларов из его сбережений. Родственники запихивают купюры в гроб, они вываливаются наружу, их снова засовывают обратно. Тогда подошел старый раввин и спросил:

– Евреи, шо вы делаете?

– Он завещал положить ему в гроб деньги.

– Я говорю, шо вы делаете?! Выпишите ему чек!

Прощаются два еврея. Один другому говорит:

– Прощайте.

– Почему прощайте?

– Ну, видите ли, может быть, вы ослепнете, и вы меня не увидите или вы умрете, и я вас не увижу.

По улице идет похоронная процессия, в гробу лежит полуживой Рабинович. К гробу подходит Хаим и спрашивает Рабиновича:

– Что здесь происходит?

– Меня хоронят, – отвечает Рабинович.

– Но ты же еще живой!

– А! Кого это здесь интересует?

Идет похоронная процессия. Гроб, однако, несут на боку.

– Рабинович, кого ты хоронишь? – спрашивают главного в процессии.

– Тещу.

– А почему гроб на боку?

– Если нести прямо, она храпит.

– Вы слышали, Рабиновича убили!

– Что, опять?!

– Тише, вот он идет.

– Скажите, сколько у вас стоят похороны по первому разряду?

– Десять тысяч.

– А по второму?

– Пять.

– А по третьему?

– Двести рублей.

– А можно по четвертому разряду?

– Можно, но тогда покойник понесет венок сам.

– Сара, если из нас кто первый умрет – я сразу уеду в Израиль.

Умер Абрам. Надо писать телеграмму родственникам в Израиль.

Для экономии денег пишут кратко:

«Абрам ай».

Приходит ответ: «Ой».

Надпись на надгробной плите: «Сара, теперь ты поняла, что я действительно болел?»

Старый еврей умирает. Перед смертью он зовет к себе внучку и просит ее:

– Скажи маме, чтобы она сделала мне бутерброд с икрой.

Через некоторое время внучка приходит без бутерброда.

– ?

– Мама сказала, что надо оставить на потом.

– Скажите, как Рабинович?

– Он умер.

– Умер-шмумер. Главное, чтобы был здоров.

– От чего умер Рабинович?

– От гриппа.

– Ну грипп – это ерунда.

Умирает старый еврей. К нему приходит сосед и говорит:

– Вот ты, такой-сякой, так плохо прожил свою жизнь, что тебе перед смертью никто даже стакан воды не нальет.

– Вот умираю, а пить все не хочется.

Умирает старый богатый еврей. К нему приглашают адвоката для составления завещания. Адвокат долго не выходит из комнаты больного. Наконец его спрашивают: «В чем дело?»

– Да вот замешкался, не знаю: «ни х…я» пишется вместе или раздельно?

Еврей перед смертью:

– Сара, налей мне чай с двумя ложечками сахара.

– Почему с двумя?

– В гостях я пил с тремя, дома – с одной, а так хочется с двумя.

Умирает старый еврей. У изголовья стоит его жена Сара и скорбит по уходящему мужу.

Он говорит ей:

– Сара, скоро я умру. Я хочу, чтобы ты выполнила мою последнюю просьбу. Я прошу, чтобы, когда меня пойдут хоронить, по одну сторону от гроба шла ты, Сара, моя жена, с которой я прожил всю жизнь. Но я хочу, чтобы по другую сторону гроба шла моя последняя любовница Рива, ты ее знаешь. И тогда я спокойно отойду в мир иной…

Сара, побагровев:

– Чтобы я шла за гробом с этой потаскухой, этой тварью и сумасбродной сукой?!

– Да, Сара. Ты должна выполнить мою просьбу, а иначе я тебя прокляну!

Саpа долго молчала, затем пpоцедила:

– Хоpошо. Я выполню твою пpосьбу. Hо имей в виду: эти похороны не доставят мне никакого удовольствия.

– Двойра, наша тетя Рахиль умерла, вот письмо из Америки.

– Ах, какое несчастье, какое несчастье!

– Погоди. Она завещала нам пять тысяч долларов…

– Дай ей Бог здоровья.

Умерла у Абрама жена. Приходит он в газету – напечатать объявление. Заплатил по минимальному тарифу и дает текст: «Сара умерла».

Ему говорят:

– За минимальную цену вы можете дать четыре слова.

– Тогда добавьте: «Продам „Москвич"».

Встречаются два еврея, один другому говорит:

– Слыхал, вчера Абрам умер? Ты на похороны пойдешь?

– А что мне Абрам, я его и не знал толком, и не уважал. Вот если б ты умер – я бы обязательно пришел.

Умер старый еврей. Вскрыли его завещание, читают: «Дочке моей, Сарочке, оставляю сто тысяч долларов и дом. Внучке моей, Ривочке, оставляю двести тысяч долларов и дачу. Зятю моему, Шмулику, который просил упомянуть его в завещании, упоминаю: привет тебе, Шмулик!».

Муж Двойры уехал по делам. В это время умирает его сестра. Двойра должна сообщить мужу о несчастье очень осторожно, потому что у него больное сердце. Двойра посылает телеграмму: «Сара неопасно заболела. Похороны в четверг».

Умирает старый Исаак. У его постели собралась родня.

– Сара здесь? – спрашивает он.

– Здесь.

– Хаим здесь?

– Здесь.

– Двойра здесь?

– Здесь.

– Мойша здесь?

– Здесь.

– А кто же остался в лавке?!

– Вы не знаете, кого хоронят?

– Какого-то Лейкина, артиста.

– Да-а-а? А разве он умер?