Нил Саймон - Узник второй авеню

Нил Саймон

Узник второй авеню

The Prisoner of Second Avenue by Marvin Neil Simon (1971)

Перевод с английского В. Воронина

Действующие лица:

Мел Эдисон.

Эдна Эдисон.

Гарри Эдисон.

Перл.

Джесси.

Полин.

Место и время действия:

Все действие происходит в Нью-Йоркской квартире на Второй авеню, в фешенебельной части Манхеттена.

Действие первое:

Сцена первая: половина третьего пополуночи, середина лета.

Сцена вторая: предвечерний час, несколько день спустя.

Действие второе:

Сцена первая: около часа дня, середина сентября.

Сцена вторая: середина дня, полмесяца спустя.

Сцена третья: ранний вечер, середина декабря.

Действие первое

Действие происходит в квартире на четырнадцатом этаже одного из тех стандартных жилых домов, которые как грибы вырастают по всему Ист-Сайду — сверхдорогому району Нью-Йорка. Дом находится на Второй авеню, близ пересечения с Восемьдесят второй улицей. По терминологии администрации дома, «это квартира из пяти с половиной комнат». Нам видны: комбинированная гостиная-столовая; примыкающая к ней душная, без окон, кухонька; застекленная створчатая дверь из гостиной на балкон или маленькую лоджию; коридорчик ведущий к двум спальням и ванным. Здесь седьмой год живут Мел и Эдна Эдисон. Переезжая сюда, они думали, что получают все современные удобства роскошной квартиры в фешенебельном, шикарном Ист-Сайде. Получили же они тонкие, как картон стены и вид с лоджии на пять боле высоких зданий. На сцене темно. Половина третьего пополуночи. Наступает новый жаркий день середины лета. Тихо. Мел Эдисон сидит в пижаме, халате и ночных туфлях на диванчике и курит сигарету. Он нервно трет лицо, потом кашляет.

Мел. О-о-о-о, боже мой!

В спальне загорается свет. Появляется Эдна, его жена, в длинной рубашке.

Эдна. Что случилось?

Мел. Ничего не случилось.

Эдна. М-м-м?

Мел. Ничего не случилось. Иди спать.

Эдна. Ты уверен?

Мел. Да, уверен. Иди спать.

Эдна поворачивается и уходит в спальню.

О боже мой, боже мой!

Эдна возвращается, надевая халат. Щелкает выключатель на стене, зажигая в комнате свет.

Эдна. Что с тобой? Не спится?

Мел. Если бы спалось, сидел бы я тут и причитал в половине третьего ночи?!

Эдна. Что-нибудь не так?

Мел. Еще бы — в спальне одиннадцать градусов холода! Двадцать третье июля, на улице пекло, а у нас в спальне — одиннадцать градусов холода.

Эдна. Я говорила, что надо выключить кондиционер.

Мел. Тогда дышать нечем будет. (Показывает на окно) Снаружи жара тридцать три градуса… Там тридцать три тепла, тут одиннадцать холода. Или мёрзни, или задыхайся… Какой тут к чёрту сон!

Эдна. Можно открыть окно и выключать кондиционер. (Направляется на кухню).

Мел. Это всё равно, что выключить. Стоит открыть окно — и в комнате уже такая же духота, как на улице.

Эдна. Мы можем выключить кондиционер на часок. А станет душно — включим его снова. (Выходит из кухни с банкой яблочного пюре, ест на ходу).

Мел. И так каждый час? Семь раз за ночь? Неплохая мысль! Каждый раз поднимайся, включай. Выключай эту музыку, А в промежутках можешь поспать минут восемь.

Эдна. Я, я буду делать это. Тебе не придётся вставать.

Мел. Тысячу раз повторял тебе: позвони ты в эту контору. Кондиционер испортился еще два года назад.

Эдна. Я звонила. Приходил мастер. Он не нашел никаких неисправностей.

Мел. Как это — «никаких неисправностей»? Я поставил регулятор на «тепло», а у нас минус одиннадцать градусов.

Эдна (со вздохом садиться). Ну, какие минус одиннадцать, Мел? Холодно, конечно, но не минус одиннадцать.

Мел Хорошо, минус семь. Минус два. Плюс пять. Но не девятнадцать-двадцать тепла, температура для нормального человека.

Эдна (сидя на диване). Завтра снова вызову мастера.

Мел. К чему эти надписи на регуляторе: «холодно», «умерено», «тепло»? В какое положение его не ставь, всё равно получается холодно. «Тепло» — это «холодно», «умеренно» — «холодно». Если в один прекрасный вечер я поставлю регулятор на «холодно», утром понадобится огнемёт, чтобы извлечь нас отсюда.

Эдна. Чего ты хочешь, Мел? Хочешь, чтобы я выключила кондиционер? Или оставить его включённым? Скажи только, что я должна сделать.

Мел. Иди спать.

Эдна. Не могу я спать, когда ты нервничаешь.

Мел. Я не нервничаю — я замерзаю. Двадцать третье июля!

Садится на диван.

Эдна. Ты нервничаешь. Ты нервничал, когда пришёл сегодня вечером домой. Ты нервничал всю неделю. Хочешь лечь здесь? Я постелю.

Мел. Здесь и сидеть-то нельзя! (Вытаскивает из-за спины стеганые подушечки). Зачем ты насовала повсюду эти дурацкие подушечки? Тратишь на стулья восемьсот долларов, а потом не можешь на них сидеть, потому что дурацкие подушки врезаются тебе в спину. (Швыряет одну из подушечек на пол).

Эдна. Я уберу подушки.

Мел. Эдна, ради бога, иди в спальню, я приду попозже!

Эдна. Нет, дело не в кондиционере. Не в подушках. Тут что-то другое. Что-то тебя тревожит. Я же вижу. Когда ты становишься таким, это неспроста. Что стряслось, Мел?

Мел. (трет лицо ладонями). Ничего. Устал я. (Встает и направляется к двери на лоджию).

Эдна. Мел, я все равно не сплю, скажи, что тебя беспокоит?

Мел. Говорю же тебе, ничего… Не знаю. Всё. Эта квартира, этот дом, этот город. Вот послушай! (Открывает дверь на лоджию. Слышен шум уличного движения). Половина третьего утра, где-то в другом конце города едет автомобиль, и нам всё слышно… Я думал, на четырнадцатом этаже будет тихою Как же! Грохот метро здесь слышнее, чем в самом метро… Эта квартира прямо какая-то антенна. Она улавливает каждый звук с улицы, Весь городской шум!

Эдна. Мы живём тут шесть лет, и раньше шум тебе не мешал.

Мел. А теперь мешает, не знаю почему. Наверно, с возрастом становишься более чувствительным к звукам, к шуму. Ко всему. (закрывает дверь и оглядывает себя). Ты видишь? Стоило на десять секунд открыть эту дверь — и готово, пижаму надо стирать.

Эдна. (успокаивающе). Так сними её, я принесу чистую.

Мел. (расхаживая по комнате). Невероятно! Половина третьего утра, а у них (показывает на стену) продолжается тарарам!

Эдна. Какой тарарам?

Мел. Ты что, насмехаешься? Может, еще скажешь, что ничего не слышишь?

Эдна. (озадачена). А разве что-то слышно?

Мел. (приближаясь к стене и по-прежнему указывая на нее). Вот что! Вот что! Или ты оглохла? Неужели не слышишь?

Эдна. Наверно, оглохла. Ничего не слышу.

Мел. Да слушай же, ради бога… Ну, слышишь? «А дождик капает ему на голову…» (поёт) Ла-ла, ла-ла, ла-ла, ды-да… «они ему не по ноге…» Не может быть, чтобы ты не слышала!

Эдна Слышу, как ты поёшь, больше ничего.

Мел (уставясь в стену). Это те стюардессочки с немецкой авиалинии. Хорошенькая пара! Что ни вечер — у них новые гости. То два хоккеиста, то два баскетболиста! Какая бы команда ни явилась в город — все они, победители и побежденные, завершают свои игры здесь… И так каждую ночь! Где-то летает авиалайнер, пассажиры которого должны сами обслуживать себя сами, потому что эти потаскушки никогда не выходят из квартиры. (Схватив Эдну, тянет ее к стене). Подойди-ка сюда! И ты будешь уверять меня, что не слышишь вот это?

Эдна (приложив ухо к стене). Вот теперь слышу.

Мел. Ну вот! Чего же удивляться, что ночью я не сплю?

Эдна. (отходя от стены). Не ложись головой к стене. Спи в спальне.

Мел. Эй вы, там, прекратите! Полтретьего утра, черт вас дери! (Стучит в стену, потом, перестав, разглядывает место, куда стучал; показывая на стену). Посмотри, стена треснула. Я до нее еле дотронулся, и нате вам — вон какая трещина!