Василий Сигарев - Вождь Краснокожих Страница 5

Из-под утюга валит дым.

Толя кричит.

Вдруг гаснет свет.

Темно.Картина четвёртая (Выкуп)

Телефонная будка без единого стеклышка. На будке надписи. Матерные и не очень.

В будке стоит Шура. Одной рукой надевает штаны, другой держит книгу О. Генри «Вождь Краснокожих». Трубка зажата у него между плечом и подбородком.

Штаны никак не хотят прикрыть его наготу.

ШУРА. Алло… Алло… Что? Это я. Кто? Сэм… Такой… Слушайте меня внимательно. (Читает.) «Мы спрятали вашего мальчика в надёжном месте, далеко от города. Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» Что? Сыщики. Это милиция значит. Какой еще красноперый? Нету у меня никаких перьев. Не перебивайте, пожалуйста! Так. Где я остановился. (Снова читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сыщики…» (Раздраженно.) Сказал же, что сыщики — это милиционеры, а милиционеры — это сыщики. Ясно? Всё. Продолжаю. (Читает.) «Не только вы, но даже самые ловкие сы… милиционеры напрасно будут его искать. Окончательные и единственные условия, на которых вы можете получить его обратно, следующие: мы требуем за его взращение, то есть возвращение, тут опечатка, не обращайте внимания. Мы требуем за его возвращение полторы тысячи долларов…» Ой, то есть это они требовали полторы тысячи долларов. Билл и Сэм. А мы не Билл и Сэм. То есть мы Билл и Сэм, но другие Билл и Сэм. А те Билл и Сэм это литературные герои. И вот те Билл и Сэм, которые не мы, требовали полторы тысячи. Сперва хотели две, а потом решили полторы. Потому что мальчишка их достал очень. И вот они поэтому требовали полторы. Но тогда деньги были другие. Дикий запад, каманчи, бледнолицые, клондайки, ограбления поездов, всё такое, понимаете? Что? Вообще ни фиша не поняли? Ясно. Тогда слушайте. Короче, мы свистнули, стянули, украли вашего садиста сынулю. За его жизнь мы требуем мильен долларов США в мелких купюрах. Ни на какие уступки мы не пойдём. Деньги вы должны будите… Что?.. Куда вы мне паяльник засунете?.. В асфальт меня закопаете?.. Что вы мне отрежете?.. Зачем он вам? Кто я?.. А что это такое?.. Куда мне идти?.. Это не очень далеко… Спасибо. До свидание. Я перезвоню.

Опустил трубку на рычаг. Стоит на одной ноге, напяливает штаны. Пошатнулся, вывалился из будки.

Лежит.

ШУРА. Фуфелом каким-то назвал. (Прохожим.) Знает кто-нибудь, что это такое?

Но никто не смог объяснить ему значение столь странного слова.

ШУРА (пожал плечами). Вот и я не знаю.

Картина пятая (Коловращение жизни) Темно. Тишина. Скрипит дверь. Шаги.

ГОЛОС ШУРЫ. Толя, я вернулся… Где свет?.. Спишь, что ли? (Что-то гремит.) Зараза! Толя… Чем пахнет? Котлеты жарил? Нет? Блины? Нет? Картошку? Толя… Пробки вышибло… Сейчас… А! Рустудыть её в это… Сейчас я… Вот…

Загорается свет.

Комната вся в дыму.

ШУРА (идёт, разгоняя руками смог). Толя, ты где? Сгорело что-то? Толя? Ты где, Толя? У тебе тут сгорело что-то… Я ж тебе говорил плитку не трогай. Коротит она. Толя… Где ты? (Натыкается на стол, вскрикивает.)

На столе лежит Толя с утюгом на животе. Он в глубоком обмороке.

ШУРА. Аааааааааааа!!!!!!!!!! Толя!!!! Как?!!!! Кто?!!! Толя!!! Я сейчас… потерпи… сейчас… (Пытается снять утюг, но тот прилип и не отстаёт.) Толя, потерпи… Не умирай… (Тянет утюг, плачет.) Толя! Это всё из-за меня, Толя! Толя! (Оторвал утюг, бросил его в сторону, развязывает.) Черт! Варвары! Фашисты! Как они тебя нашли, Толя?! Они не могли… Толя! (Бьёт по щекам.) Очнись! Не спи! Что я наделал! Дурак! Как я мог! Толя! Очнись! Миленький! Очнись! Подъём! Наш номер, Толя! Наш выход!

Вдруг Толя вскакивает со стола. Раскланивается во все стороны.

Снова падает.

ШУРА. Наш выход, Толя! Вперед!

Толя снова вскакивает. Снова раскланивается. Корчит рожи. Падает.

ШУРА. Вперед, Толя! Наш номер!

Толя опять поднимается. Опять раскланивается. Начинает говорить чужим голосом.

ТОЛЯ. Я этот… этот я… Билл. А это этот… кто он?.. он этот… Сэм. И мы сегодня провернём это… это мы провернём… это… дельце… Вот! Значит, я Билл, а это Сэм… Привет, Сэм. Знаешь, что, Сэм? Иди ты, Сэм, в баню, Сэм, вместе со своим дельцем, Сэм.

ШУРА. Что случилось, Толя? Они тебя нашли? Где пацан?

ТОЛЯ. О! Сэм… Привет, Сэм…

ШУРА. Что случилось, Толя?

ТОЛЯ. О! Сэм! Привет, Сэм. Как поживаешь, Сэм?.. Я тоже неплохо, Сэм… А тут вкусно пахнет, Сэм. Ты жарил пирожки, Сэм? С чем пирожки, Сэм? С луком с яйцами, Сэм? Я люблю с луком с яйцами, Сэм. Дай мне один попробовать, Сэм…

ШУРА. Толя… Толя…

ТОЛЯ. Дай мне один пирожок, Сэм.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ. Ну, дай мне один пирожок, Сэм. Только один, я больше не прошу, Сэм.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ (хнычет). Ну дай мне пирожок, Сэм.

ШУРА. Толя!!!

ТОЛЯ (поёт). То ли еще будет, о-ё-ёй…

ШУРА. Где мальчишка, Толя? Ты им случайно не рассказал про меня?

ТОЛЯ. Быть или не быть…

ШУРА. Толя!!! (Бьет ему по щеке.)

ТОЛЯ (выдержав паузу, глубокомысленно). Ты знаешь, Сэм, я всегда был готов за тебя в огонь и воду, не моргнул глазом во время землетрясений, игры в покер, динамитных взрывов, полицейских облав, нападений на поезда и циклонов. Я никогда ничего не боялся, пока мы не украли эту двуногую ракету. Он доконал меня…

ШУРА. Толя, это я — Шура. Очнись. Где пацан? Они нашли тебя?

ТОЛЯ. Сэм, пожалуй, ты сочтёшь меня предателем, но я просто не мог терпеть. Я взрослый человек, способен к самозащите, и привычки у меня мужественные, однако бывают случаи, когда всё идёт прахом — и самомнение и самообладание. Мальчишка ушёл. Я отослал его домой. Всё кончено. Бывали мученики в старое время, которые скорее были готовы принять смерть, чем расстаться с любимой профессией. Но никто из них не подвергался таким сверхъестественным пыткам, как я. Мне хотелось остаться верным нашему грабительскому уставу, но сил не хватило. (Вдруг показывает пальцем за спину Шуры и дико кричит.)

Из угла выходит Савелий и надвигается на них. В руке у него сковорода.

ШУРА. Бедный, Толя, что они с ним сделали. (Кричит в потолок.) Варвары! Фашисты! Изверги! Он же художник! Ранимая натура! Богема! А вы утюгом его! Утюгом по нежной коже! По оголённым жилам! По тонкой душе! По таланту! По животворящему гению! По вселенской ране! У-тю-гом!!! Варва…

Савелий бьёт Шуре сковородой по голове.

Шура падает.

Толя тоже падает. В обморок.

Савелий делает еще по контрольному удару каждому.

Улыбается.Картина шестая (Родственные души)

Там же. Какое-то время спустя.

Шура и Толя сидят, привязанные к стульям. Волосы у обоих во все стороны, головы висят, как у кукол, ноги в тазиках с водой, в которых по кипятильнику.

Савелия нет.

Шура открывает глаза, озирается, пытается пошевелиться. Смотрит на свои ноги. Кричит дико-дико.

Толя от его крика приходит в себя. Тоже кричит.

ШУРА. Толя…

ТОЛЯ. Шура…

Снова кричат.

Пауза.

ШУРА. Что это было, Толя?

ТОЛЯ. Что это было, Шура?

Опять кричат.

Пауза.

ШУРА. Только не смотри вниз, Толя.

ТОЛЯ. А что там внизу, Шура?

ШУРА. Ничего. Ты только не смотри и всё.

ТОЛЯ. А что внизу? Мне ногам тепло. (Смотрит, пауза, орёт.)

ШУРА тоже орёт.

Молчат.

ТОЛЯ. Шура, прости, он задыхался и мне пришлось его развязать. А потом он мне утюг на живот и больше ничего не помню. Помню только пирожки какие-то. С луком с яйцами вроде. Помню, что их много-много, и я их ем-ем, а наесться никак не могу. Или это во сне было, а… Думаешь, он ушёл?

ШУРА. Если он ушёл, то нам крышка.

ТОЛЯ. А мне уже всё равно. Лишь бы поскорее, а то уже вода горячеет.