Габор Рассов - Друзья из шкафа Страница 7

ГИ: То есть вы хотите сделать из нас сексуальных рабов?

ЖАК: Это громко сказано! Немного свингерства, ничего чрезмерного. К тому же это будет по принципу «ты мне — я тебе». Ты мне предоставляешь Жюльетту, а я тебе Одиль, она согласна. Эй, Одиль, ты же согласна?

ОДИЛЬ: Конечно, но согласна на что?

ЖАК: (вздыхает) Ты слушаешь, что я говорю? Немного свингерства.

ОДИЛЬ: Ах! Прости. Разумеется, свинг не проблема… Но я взамен кого?

ЖАК: Взамен Жюльетты, понятное дело! Ги мне предоставляет Жюльетту, а взамен я ему тебя.

ОДИЛЬ: О да, это будет очень забавно. А что я буду делать с Ги?

ЖАК: Будешь заниматься любовью, естественно! В наши дни это распространено, большинство друзей практикуют свингерство. Дюраны и Пимбеки, Белье и Жоржоны,

ОДИЛЬ: Вот оно что… Я и не знала…

ЖАК: Я напоминаю тебе, бедолажке, что ты не знаешь много чего важного!

ОДИЛЬ: Это правда, я все время забываю, насколько я глупа… Значит, я занимаюсь любовью с Ги, а ты — с Жюльеттой…

ЖАК: Вот именно!

ГИ: Если вы мне позволите…

ЖАК: Что еще?

ГИ: Это не мое дело, но договор, которым мы связаны, нам это категорически запрещает…

ЖАК: Это правда. Возможно только при согласии обеих сторон.

ГИ: Именно. Несмотря на все уважение, которое мы испытываем к вам, я боюсь, что…

ЖАК: (тихо, Ги) Это потому, что Одиль говорит нет? Если ты предпочитаешь, чтобы я сначала трахнул твою жену, а потом тебя…

ГИ: Так не пойдет!

ГИ: Что? Ты гомофоб?

ГИ: Вовсе нет, но я не хочу чтобы… Я совсем не хочу, чтобы меня трахали…

ЖАК: Ты не прав, это может быть восхитительно…

ГИ: Вне всяких сомнений, я не хочу! И впрочем, я не хочу также, чтобы вы трахали мою жену!

ЖАК: Еще раз говорю, что ты не прав! Это может быть превосходно!

ГИ: Это вы так говорите.

ЖАК: Ты предпочитаешь, может быть, чтобы Одиль и Жюльетта занялись лесбийским сексом, а потом они нам… а потом…

ГИ: Нет, совсем нет, я не предпочитаю ничего такого, я люблю мою жену и я совершенно не хочу никакого свингерства и ничего подобного.

ЖАК: Тогда честно скажу: Ги, ты меня разочаровал, я ожидал от тебя большего…

ОДИЛЬ: О чем вы говорите там?

ЖАК: Ни о чем, ни о чем…

ГИ: Не настаивайте. Мы пока предпочитаем жизнь на улице проституции.

ЖАК: Достойный выбор, но..

ГИ: Подождите, подождите, мы можем все устроить. Порно — марионетки.

ЖАК: А это что такое?

ГИ: Марионетки, которые занимаются любовью перед вами по — настоящему!

ЖЮЛЬЕТТА: Марионетки с настоящей эрекцией.

ОДИЛЬ: Интересно.

ГИ: Марионетки с оргазмом.

ЖАК: Пойдет!

Ги и Жюльетта быстро устанавливают небольшой порнографический кукольный театр с марионетками. Они манипулируют куклами, которые занимаются сексом. Марионетки меняют позы и в результате достигают оргазма.

ГИ: И как вам?

ЖАК: Не слишком-то возбуждает.

ОДИЛЬ: Очень абстрактно.

ЖАК: Да, не хватает плоти!

ГИ: Мы старались как могли…

ЖЮЛЬЕТТА: Мы их наделяли душой и плотью!

ОДИЛЬ: Очень хорошо, много энтузиазма, но результат неудовлетворительный. И потом, куклы страшненькие.

ЖАК: А если нам поговорить о политике?

ГИ: Политике?

ЖАК: Это может быть весело.

ГИ: Скорее опасно, мне кажется. Если мы не придем к общему мнению…

ЖАК: Мы подискутируем, и тот, кто будет убедительнее всех, получит приз.

ГИ: А ты не боишься, что…

ЖАК: Живой обмен аргументами. Вовсе нет. Мы не девушки из пансиона, и лично я умею быть здравомыслящим, внимательным, уважительным, внимательным….

ОДИЛЬ: У Жака полно достоинств.

ЖАК: Справедливый, открытый, с чувством юмора, я умею отступать, я не склонен драматизировать ситуацию…

ОДИЛЬ: Жак умеет дискутировать, он аргументирует и никогда не кричит…

ЖАК: Я терпелив, толерантен, смешлив, легок, серьезен, уравновешен, внимателен, почтителен, любопытен, некурящий.

ЖАК: Жаку можно доверять, дети его обожают, а также животные, собаки, кошки, мышки, муравьи…

ЖАК: Скромный, не раздражительный, конечно, нет ничего невозможного, я ведь всего лишь человек, но все же… Спокойный, обаятельный, идущий на компромиссы, признающий справедливые доводы, это меня совсем не раздражает…

ЖАК: Все любят Жака, его мать, его отец, дедушка, бабушка, сестра…

ЖАК: Я единственный сын.

ОДИЛЬ: Поэтому он так уравновешен, серьезен, рассудителен, внимателен, почтителен, любопытен, он ничем не делился в детстве с бесконечными глупыми сестрами и братьями

ЖАК: О! Надо чтобы я рассказал вам, как откосил от армии! Я так смеялся над этими армейскими кретинами!

ОДИЛЬ: Я обожаю, когда он рассказывает эту историю, она такая смешная!

ЖАК: А потом я расскажу вам о своей работе, мне так нравится оскорблять своих сослуживцев! Фактически, это благодаря моему отцу. Он был зубной врач в то время и лечил психиатра, который работал в призывной комиссии.

ГИ: Не лучше ли поговорить о политике?

ЖАК: Политика? Внимание, это опасно! Осторожно, это тема, которая может рассердить! И потом, не в моих обычаях говорить о красных. Ты не коммунист, так ведь?

ГИ: Коммунист? Нет…

ЖАК: Я никогда не мог терпеть коммунистов и их социалистическое дерьмо! Я хочу тебе сказать одну вещь, для меня все они пидоры, которые думают только о том, как мужики трахают друг друга!

ОДИЛЬ: Как это отвратительно! Мужики мужиков!

ОДИЛЬ: А что ты думаешь, их замечательные жены все лесбиянки, они все друг с другом, да, трахаются друг с другом! Мерзкие коммунистические развратницы! Я бы их всех поубивал, поубивал бы всех коммуняк!

ГИ: Мне кажется, что я не коммуняка…

ЖЮЛЬЕТТА: Их, впрочем, уже осталось мало!

ЖАК: Хорошая новость, прекрасная новость! Я также не люблю толстяков…

ЖЮЛЬЕТТА: Ах, вот как!

ЖАК: Нет, я не знаю почему, но я их не люблю, так же как всяких цветных, ох, не люблю

ГИ: Зеленых?

ЖАК: А такие бывают? Но если зеленые существуют, то я их тоже не люблю. Я не люблю деревню, я люблю море, я мало видел гор, за границей мне страшно, потому что люди разговаривают на другом языке и не едят пасту. Я люблю сыр камамбер, я женат, и сейчас должно быть 22.30, так ведь?

ЖЮЛЬЕТТА: В яблочко!

ЖАК: Уф! Все, конец, еще один вечер прошел, скорей бы помереть!

ОДИЛЬ: Да — да, скорей бы помереть, как тогда будет спокойно!

ЖАК: Вперед, в шкаф, друзья, спокойной ночи!

ГИ: Мы не ужинали!

ЖАК: В другой раз, Одиль устала, а сон заменяет ужин!

Он закрывает дверь шкафа за Ги и Жюльеттой.

В шкафу.

ЖЮЛЬЕТТА: Это ужасно.

ГИ: Весьма.

ЖЮЛЬЕТТА: Есть только одно решение, его мы еще не рассматривали.

ГИ: Какое?

ЖЮЛЬЕТТА: А если их убить?

ГИ: Это мелькало у меня в голове. Только что мы будем делать после того, как их убьем?

ЖЮЛЬЕТТА: Разрежем на кусочки и выбросим на помойку, а сами займем их место.

ГИ: Но это же невозможно, а их дети, родственники…

ЖЮЛЬЕТТА: Их детям на них плевать, ни дети, ни остальные не заметят разницы, а когда хватятся родственники — пройдут годы, к тому же родственники в доме престарелых.

ГИ: В таком случае…

ЖЮЛЬЕТТА: Нам вместо них будет хорошо. Дом мерзкий, но тачки у них классные, особенно БМВ, и сад не лишен приятности… Ну, кто кого убивает?

ГИ: Я убиваю Жака, а ты занимаешься Одиль.

ЖЮЛЬЕТТА: Я бы тоже хотела убить Жака.

ГИ: Без проблем, я тебе его оставлю, даже обоих, если хочешь.

ЖЮЛЬЕТТА: Пушка, бейсбольная бита, яд, голыми руками?

ГИ: Как тебе угодно.

ЖЮЛЬЕТТА: Говорят, что яд — женское оружие.

ГИ: На мой взгляд — гадость, но если тебе нравится…

ЖЮЛЬЕТТА: Я думаю. Боюсь, что они здесь все заблюют.

ГИ: И что с того?