Ал Райвизхем - Три мушкетера (с половиной)

Три мушкетера (с половиной)

Предисловие к читателям.

Дорогие мои читатели и читательницы, а также читалки!

Перед вами лежит небольшая книжка, содержимое которой ужасно смахивает на рассказ, или скорее повесть. Но это все-таки роман, и не просто роман, а роман-пародия на (несправедливо!) более известный труд, нежели этот. Именно стремление принизить значение старого романа и возвысить значение нового, а также набить карманы банкнотами любопытных читателей, и было вызвано написание этого великого произведения. Слабонервных просьба не читать, так как это вредно отразиться на их здоровье. Ну, вообще-то можно одним глазком...

Ну, так о чем это я? А, об этом моем романе! Написать его меня, в принципе, побудила одна мерзкая личность (мой лучший друг), чье имя, кстати, упомянуто на титульной обложке. Мы сидели с ним вместе на лекциях и предавались веселым развлечениям, как то: игра в крестики-нолики, рассказывание анекдотов, обмен впечатлениями по поводу вчерашней пьянки, в смысле гулянки и прочее. И вот, вдруг, он, а может и я, я все-таки точно не помню, предложили хорошую идею - написать пародию на какое-нибудь мало-мальски знаменитое произведение. Следует добавить, что как раз перед этим, нам в руки попала книжонка, написанная некими Кенни и Бердом. Называлась она очень красиво - «Тошнит от колец». Это была замечательная пародия на светлое и незабываемое произведение мистера Толкиена. Поскольку, честь написания все-таки принадлежит мне, то я при самом написании решил не гнушаться самым подлым и мерзким плагиатом. Так что одной из составляющих частей книги, являются понадерганные со всех книг и кинофильмов крылатые фразы. Второй составляющей стало сдвижение акцентов положительности героев. Положительные герои стали отрицательными, а отрицательные вообще приблизились к крайним пределам отрицательных величин. Само написание и весь процесс творчества свелись к следующему. На лекциях и семинарах я писал своим корявым почерком (почерк у меня по мнению многих, кто не любит меня, а значит им нет причины льстить мне, просто отвратительный) очередные страницы этого великого опуса. После лекций и семинаров, мы с другом ехали на работу в одно учреждение, где надеялись подкрепить свое скудное финансовое существование. На работе я давал прочитать все это моему другу-подельнику. И вот он-то, своим непередаваемо гнусным хрюканьем и хихиканьем, которое все вместе называлось «У меня хорошее настроение и я смеюсь!», вдохновлял меня на то, чтобы он и завтра, и послезавтра гнусно хрюкал и хихикал. Правда и я сам тоже гоготал, как идиот, когда мне приходила в голову одна светлая мысль за другой. Так что, я иногда писал пару-другую страниц на бис, прямо на работе. Кстати, в тетрадном варианте, повествование заняло около 48 страниц в клеточку.

Все это, конечно, очень весело, что я рассказываю, но тем не менее, это истинная правда, клянусь вам, дорогие читатели, и если все не так, как я здесь написал, то якорь вам всем в глотку! Я бы еще очень хотел добавить, что после написания этой книжонки я не остановился на достигнутом и, с гордостью сообщаю вам, что я взялся и за «Двадцать лет спустя» и за «Виконта де Бражелона». Следующие книги получились даже еще более гнуснее, чем эта и заняли в объеме более чем в два с половиной раза больше места, нежели этот опус, каждый. Но хватит обо всем этом, читайте этот великий роман, про который, один из преподавателей института (правда молодой выпускник, но все же) сказал задумчиво: «А может, так оно все и было на самом деле?»

Надеюсь, что вам понравиться это прикольное произведение, а не понравиться, деньги назад не возвращаем! Пока, до новых встреч, дзынь-дзынь!

Глава 1.

Старый замок Арнатьян. На воротах замка висит косо прибитая табличка: «Осторожно! Злая собака!». Чуть ниже прибито продолжение таблички - «Злая кошка, лошадь и корова». Еще ниже висит налоговый инспектор с вывалившимся изо рта языком. На его груди длинным гвоздем прибита табличка: «Не ходите сюда, друзья! Не советую!». Рядом с воротами стоит указатель, стрелка которого направлена в противоположную от замка сторону, а на самой табличке чьей-то заботливой рукой выведена надпись «Fuck you, bugger!!!»

Больше ничего ни на воротах, ни на стенах написано не было, если не считать всяких информирующих объявлений типа «Нищих просьба не беспокоится - Бог подаст!», «Скальпы не принимаем, пошли вон!», а также всяких других непристойных надписей и рисунков. Из почтового ящика торчали кипы журналов типа «Плэйбой», «Пентхаус» или «Жизнь монашек».

Перенесемся внутрь столь замечательного и веселого замка, так правдиво олицетворявшего собой старую добрую Францию.

Молодой человек в старой поношенной одежде, купленной, видимо, на дешевой распродаже для детей - сирот, стоит на коленях перед более старым, видимо, его отцом. Этот более старый человек в одежде а-ля Плюшкин, вручал своему сыну шпагу в поношенных, изъеденных молью ножнах.

Вот его слова:

- Сын мой! Провожаю Вас в Париж! (Наконец-то!). Вот письмо моему старому другу, капитану королевских мушкетеров, - тут он сделал паузу и, высморкавшись, продолжил, - моему старому другу, капитану кор... Стоп! Это я уже говорил. О чем это я? Да! М-м! Нет! А! Точно! Вот! Словом, сын мой, станьте мушкетером, маршалом, кардиналом, королем, либо на худой конец страховым агентом. Деритесь там, где можно, и уж конечно, где нельзя! Никогда не поворачивайтесь спиной к людям, особенно к друзьям! Никогда не отступайте! Ну, если только Вам не страшно или Ваша шпага не короче чем у соперника, или Вас с друзьями не больше чем врагов... И запомните! - он возвысил голос и продолжил, - Д’Арнатьяны никогда не проигрывали! Ну, разве только в карты, шашки, шахматы, кости, спорах, на дуэлях, на войне, либо на бирже. Словом, не посрамите нас! - он поднес к глазам луковицу и заплакал. Затем вытер слезы, обнял сына и незаметно вытер руки об него. Потом он торжественно удалился (стараясь сохранить равновесие при ходьбе зигзагами - последствий вчерашнего кутежа). Вскоре он появился вновь, ведя под уздцы коня, больше всего напоминавшего засохшую мумию Россинанта.

- Это Гаврюша. Это все, что я смог купить тебе в дорогу, - он еще раз понюхал луковицу и, как бы в подтверждение его слов, из кармана у него выпал алмаз размером с бычий глаз в процессе случки.

Глава 2.

Обратимся теперь к молодому человеку. Он вскочил в седло, едва не выбив шпорой глаз своему отцу, и поскакал прочь из замка быстрым черепашьим галопом (3 км в год).

Обратим теперь внимание на молодого человека. Это был просто красавец, если не считать его хитрых глаз а-ля Крамаров, кривых зубов, безвольного подбородка, обезьяний ушей и носа истинного гасконца в стиле «а-ля Буратино».

Молодой человек (как вы уже догадались, это был Д‘Арнатьян - младший) ехал в Париж. Он был очень горд и доволен этим. Впервые за девятнадцать лет он ехал без конвоя и наручников. Первые десять лет отрочества маленький Шарль провел под домашними арестами за незначительные детские шалости, как-то: курение травки, крупные блядки, либо на худой конец продажа порнографических журналов, замаскированных под буквари для детей, причем в церкви, на молебнах. Конечно же, всего лишь совпадение, что пять гувернеров погибли в этот период его детства, и все случайно и трагически. Например, первый погиб от куска штукатурки, видимо, отвалившегося от потолка. (Правда, доктор, утверждал, что-либо таких кусков было десять-пятнадцать, либо этот кусок падал с потолка пятнадцать раз, но это, конечно же, гнусная клевета. К тому же, очень скоро, этот доктор покончил с собой ударом скальпеля в спину, наверное, от стыда за клевету). Второй раз тридцать подбрасывал бутылку и подставлял голову. Третий, нес поднос с ножами и вилками и, поскользнувшись восемь раз, нанес себе смертельные ранения и т.д.

Смерть этих достойных людей так и не дала маленькому Шарлю до десяти лет научиться читать и писать.

Но вот, исполнилось ему десять, и отец послал его в исправительную школу для трудных подростков-дворян. Там он и получил свое скудное образование и, как и все дети, научился читать и писать (а также: плясать, ездить на лошади, на своих друзьях, получать деньги по краденым кредитным карточкам, находить для своей машины место на стоянке и многое другое). Там же он научился хорошо стрелять. Стрелял он все: деньги, курево, водку, в спину из-за угла и так далее.

Он также хорошо научился драться на шпагах (с выскакивающим лезвием).

Он неплохо овладел и бейсбольной битой, в чем директор школы убедился лично, попав в больницу для безнадежных умирающих больных.

Вот так он провел свое детство, и сейчас ехал и удивлялся, как это вам, уважаемые читатели, не надоело читать подобную чушь.

Спустя еще две секунды, он уже ехал и думал о возвышенном, а именно, о боге и об отце:

- За что бог наградил меня подобной скотиной? - думал он.