Кристи Крейг - Заткнись и поцелуй меня Страница 12

Шала поспешила к окну, дабы убедиться, что это действительно грузовик Ская. Не-а. Это был не грузовик, а темный седан. Вроде того, что не так давно ее преследовал. Чудненько. Шала почувствовала, как в животе разгорается паника.

Из машины вышел мужчина, затем снова залез в салон и что-то достал. Что-то из одежды? Лыжная маска. Парень натянул ее на лицо, и так как Шала не помнила, чтобы мэр Джонсон упоминал лыжный курорт – само его наличие в Совершенстве сомнительно, – то панические бабочки превратились в летучих мышей.

Мужчина двинулся к крыльцу. Собаки угрожающе зарычали. Трепетанье в животе Шалы прекратилось, и все крылатые твари, казалось, ринулись прямо к горлу.

Скай влетел на больничную парковку буквально через пять минут после машины скорой помощи. Все десять километров пути страх за Рэдфута грыз его изнутри.

Скай задержался дома, чтобы позвонить Хосе, затем заскочил в лачугу, служившую для совета племени офисом. А обнаружив сломанный замок, связался с Питом, одним из патрульных, и попросил подежурить возле домика и убедиться, что тот, кто к ним вломился, не вернется закончить начатое.

Заходя в здание больницы, Скай думал о Хосе. Он не осуждал желание сводного брата уехать из Совершенства. Жизнь в маленьком городке подходит не всем. А уж если вспомнить, что тут еще и резервация… Как сын одного из старейшин, Хосе должен был пойти по стопам отца. Вот только проблема в том, что брат Ская стремился совсем к другому. Мечтал стать архитектором, жаждал блеска и очарования большого города.

За последние пару лет Хосе приезжал всего дважды, и оба раза ненадолго. Но, по крайней мере, он возвращался. Кроме того трижды, по разным поводам, присылал билеты на самолет, чтобы Рэдфут его навестил. Рэдфут паковал чемодан и отправлялся в Нью-Йорк, в гости к сыну, но Скай видел боль в глазах старика всякий раз, как упоминали имя Хосе. Он хотел, чтобы сын вернулся домой насовсем. Конечно, Рэдфут много чего хотел – и все касалось жизни других людей. И Скай, как бы сильно ни любил приемного отца, понимал, что ожидания старика зачастую чересчур завышены.

Миновав больничные коридоры, Скай обнаружил крайне встревоженную Марию, притулившуюся в углу. Заметив брата, она вскочила, ринулась через всю комнату и, крепко обхватив Ская руками, положила голову ему на грудь. Женские объятия… Он усердно работал, чтобы научиться их принимать.

– Как он? – Скай боялся, что крепкие объятия означают дурные вести.

Мария отстранилась:

– Врачи пока молчат. В скорой сказали, что у него сотрясение. По дороге он очнулся. Я уж думала, придется его привязывать, когда он понял, что находится в машине неотложки. – В ее карих глазах блеснули слезы. – Я хотела пойти в отделение вместе с ним, но они не позволили. Мне страшно. Я так люблю этого старика…

Скай снова обнял сестру – не ради себя, ради нее, но будь он проклят, если его это тоже не утешило. Он закрыл глаза и позволил себе понадеяться, что все закончится хорошо. Затем уставился на дверь палаты, желая ворваться туда, но зная, что будет только путаться под ногами.

– Мы должны верить, что с ним все будет отлично.

Скай разжал хватку, но сестра какое-то время все еще к нему прижималась. Да, они оба знавали трудные времена. Но, в отличие от Ская, Марию этот опыт заставил нуждаться в эмоциональной поддержке.

– Ты звонил Хосе? – спросила она.

Скай кивнул.

– И?

– Он забронировал билет. Скоро должен перезвонить и сообщить время прилета. Возможно, завтра кому-то придется встретить его в аэропорту.

– Он что, не может взять машину в прокате? – проворчала Мария, и Скай увидел вспышку эмоций в ее глазах.

– О прокате он не упоминал, но не волнуйся, я его заберу.

И он снова усадил сестру в кресло.

Из всех недостатков сводного брата один раздражал Ская особенно. Мария влюбилась в парня уже через неделю после того, как переехала под крышу Рэдфута. Но девятнадцатилетний Хосе тогда не обратил на шестнадцатилетку никакого внимания, а на следующий год уехал в колледж и наведывался домой только летом и по праздникам. Мария с ума по нему сходила, а Хосе видел в ней лишь сестру, хотя она никогда не упускала случая напомнить, мол, родство-то не кровное. Хосе держался отстраненно и демонстративно привозил знакомиться с семьей подружек из колледжа, будто хотел отвадить от себя глупышку. Когда Скай спросил у брата, так ли это, тот просто взбесился, слишком уж яростно отнекиваясь. А потом наступило лето перед отъездом Хосе в Нью-Йорк. И Скай заметил эти переглядывания между ним и Марией. Доказательств, конечно, нет, но он готов был биться об заклад, что именно Хосе отец ребенка, которого сестра потеряла.

Братишка даже не подозревал, насколько ему повезло, что живет он в Нью-Йорке, а не в паре часов езды. Ибо была ночка или две, когда Скай прямо-таки мечтал вломиться в его вычурную квартиру в высотке и выбить из придурка все дерьмо. Не только за Марию, но и за Рэдфута. Ведь раз Скай догадался, кто отец ребенка, то Рэдфут и подавно в курсе. И оторвать мальчишке кое-что, расположенное в нижней части тела, Скаю мешало только подозрение, что Мария так и не сказала Хосе о беременности. Во время его визитов в Совершенство, она старательно избегала сводного брата.

– Скай?

Он обернулся и увидел, что из палаты вышла миссис Гибсон, медсестра и подруга его секретарши.

– Как он? – одновременно выпалили Скай и Мария.

– Его осматривает врач. Но он все время то приходит в себя, то снова теряет сознание.

– О, Dios.

Мария схватила брата за руку, и он ее не винил. Самого Ская тон медсестры тоже не очень-то успокоил.

Глава 9

Воздух застрял в горле. Делать поспешные выводы очень не хотелось, но, хоть убейте, Шала не могла придумать ни одной чертовой причины, по которой кто-то вдруг решил напялить лыжную маску, когда всего пару часов назад прямо на асфальте можно было поджаривать мясо. Ну ладно, одну причину придумать удалось, вот только Шале она ни капли не нравилась. Мужчина не хотел быть узнанным, потому что собирался сделать что-то плохое. Что-то незаконное.

Собаки зарычали громче. Шала слышала, как шаги приближаются к дому, и зажала рот ладонью, сдерживая крик. Затем стрельнула взглядом на незапертую дверь, опустилась на четвереньки, проползла вперед и повернула защелку. В тишине звук показался оглушительным, и Шала взмолилась, чтобы незнакомец не услышал.

– Вот дерьмо, – прошептала она. Дышать легче не стало. – Думай…

Шала вспомнила, что в сумке есть мобильник. А сумка лежит на кресле в гостиной. Вот только если сейчас встать, преступник увидит ее через окно. По какой-то причине, оставаясь в укрытии, Шала чувствовала себя в большей безопасности. Конечно, если незнакомец вдруг решит выбить окно или дверь, это маленькое убежище уже не будет таким надежным.

Рычание собак усилилось. Шала посмотрела в сторону гостиной, на свою сумочку, в которой лежали мобильник и газовый баллончик. А потом вспомнила о телефоне Ская, оставшемся на конторке возле кладовой – это гораздо ближе. Каждый инстинкт в ее ста шестидесяти сантиметровом теле вопил, мол, беги к телефону, звони в девять-один-один, вновь убеждай оператора, что это действительно чрезвычайная ситуация…

А шаги тем временем гулко застучали по крыльцу.

Вместе с еще парочкой посетителей Скай и Мария сидели в приемном покое больницы и пялились в телевизор. Прошло всего-то минут десять, но казалось, что гораздо больше. Скай поглядывал на ведущую в палату дверь, борясь с желанием снести ее к черту. И не сомневался, что сестра чувствует себя точно так же.

– Если уж поставили здесь телевизор, почему не дали пульт, чтобы мы могли переключить канал? – возмутилась Мария.

Скай перевел взгляд с экрана, где крутили «Вечернее шоу», на ее взволнованное лицо.

– Разве это не тот сенатор, что планирует баллотироваться в президенты? – спросил, надеясь, что болтовня как-то облегчит ожидание.

– Думаю, да, – отозвалась сестра, – но мне он не нравится.

Скай снова посмотрел на экран.

– Я читал о нем много хорошего, – продолжил не особо заинтересованно, но радуясь возможности отвлечься. Когда он не думал о Рэдфуте, то думал о женщине, которую оставил в своем доме.

– А я слышала «хорошее» о Гитлере, – фыркнула Мария. – У него одно из таких лиц. Напоминает мне парней, с которыми встречалась моя мама. Разговоров много, а на поверку – пшик.

Она вновь взглянула на злополучную дверь, и Скай, потянувшись, сжал руку сестры.

– Поддерживаю, – вставила женщина, сидящая в другом конце комнаты. – У него одно из таких лиц. Могу поклясться, что сегодня выдела точно такую же скользкую физиономию у парня, заправлявшего мне машину.

Мария улыбнулась женщине и обратилась к брату: