Александр Струев - Сказание о Луноходе Страница 12

Но работать должен каждый! – погрозил Вожатый. – Даже Я работаю. Нам тунеядцы не нужны! Некоторые кричат, что свободы у нас нет, а что, ею голод утолишь, этой свободой? Отпросился с работы, пошел к друзьям, самогона нажрался и человека зарезал! Это, по-вашему, свобода? Вам такая свобода нужна? Не нужна. Я-то знаю!

А что у нас преступность победили, дети слова такого не знают, как преступление, на это что скажете?! – прищурился Вожатый. – А было тяжело порядок наводить, чтобы людям головы просветлить. Головы у нас, ох, упрямые! Скоро и тюрем не останется, очень скоро, уж вы мне поверьте! Построим новое общество. Академик Цендер под Туапсе уже двадцать лет работает, каждый год по сорок тысяч детей в «Школу будущего» набирает. Посмотрите, чего там добились! Талантливые, умные, преданные делу Партии дети, светлые лица! Силища! Родину любят, друг друга любят, а ведь простым вещам учим!

Жалко, мне не дождаться, когда в мире долгожданный праздник начнется, старый уже, не доживу!

У кресла появилась Наталья Сергеевна и протянула Вожатому стаканчик с водой и пакетик с таблетками.

– Нужно принять! – попросила она.

Рядом встал лечащий врач и преданными глазами уставился на пациента.

– Уже горстями приносят, – отмахнулся Вожатый.

– Пожалуйста! Вы же знаете, что это необходимо, – настаивала Наталья Сергеевна.

– Улыбаться необходимо! – расплываясь в улыбке, ответил Вожатый. – А это, – указывая на лекарства, добавил Он, – мертвому припарки, – но, посмотрев на Наташу, махнул рукой. – Ладно, давай!

Заглотнув всю горсть, Он отпил из стакана немного водички.

– Проскочили! – поглаживая живот, проговорил Вожатый и, развернувшись к врачу, поинтересовался, – неужели помогают?

– Вы сами знаете, что без лекарства нельзя! – серьезно ответил тот.

– Если б не Наталка, давно бы эту дрянь выбросил, – вздохнул Вожатый. – Жизнью жить надо, смеяться надо, дышать полной грудью, а не порошки три раза на день принимать! Когда завод кончится, ни одна микстура не поможет, сколько ни глотай. Я-то знаю! – закончил Он.

Вожатому принадлежала идея «обостренного» и «необостренного сознания». При «необостренном сознании» в людях процветает приспособленчество, лживость, идет моральное разложение; мужчины пьют, воруют, играют на гитаре, распевая преимущественно блатные матерные песни; девушки бросают учебу, шатаются по вечеринкам, могут прямо в подъезде заняться сексом, в них постепенно умирает чувство врожденного материнства, они пропадают в сомнительных компаниях, где и табак, и алкоголь, и наркотики. А начинается вроде бы с малого, с танцев, с пустых разговоров, а где танцы и пустые разговоры – там настоящий разгул!

Не допустим! – сказал Вожатый. – Никому не дадим пропасть, ни одному человечку!

Жестко пришлось поступать, но ради пользы государственной справились. Во многом нам помогла борьба за тишину. А вот носители «обостренного сознания», это когда каждый человек – целостная сбалансированная личность, пусть и обезличенная в некотором смысле, зато полноценная для общества. Здесь идея управляет людьми, каждый готов с гордостью умереть за дело. Страшно подумать, что кто-то может произнести нехорошее слово, опоздать на работу, не выполнить приказ, оклеветать Партию!

Обостренное сознание должно быть у каждого! И мы его получим, как бы не мешали! – пообещал Вожатый.

17

В Столовой лечебного питания, на улице Грановского, шел неторопливый обед. Обед подавали на мейсенском довоенном фарфоре, с изящными серебряными приборами. Артист за ширмой нашептывал лирический текст, что подхлестывало аппетит. При этом через ширму вы прекрасно слышали голос артиста, а он вас – совершенно не слышал! Такая замечательная конструкция была предусмотрена администрацией.

Повара в Столовой лечебного питания отличались большой искусностью. Не то что они поездили по белу свету и научились хитростям маринада или искусству изготовления сложнейших соусов, от которых перехватывало дух и щекотало желудок, нет, эти кудесники могли приготовить и подать птицу, кролика, свинью или теленка так, что животное еще не успело умереть окончательно, а продолжало агонизировать, и съесть его надо было успеть, пока оно билось в конвульсиях. Получалось, что вы кушали блюдо практически заживо. Вкус у такого продукта непередаваемый! Каждый кусочек был теплым, и не только потому, что готовился в симпатичной кастрюльке, а еще и потому, что ткани животного не успевали окоченеть и сохраняли температуру живого организма. Этот нетронутый смертью деликатес обладал исключительными свойствами, он являлся сверхпитательным, очень полезным и, главное, лечебным. Химические элементы в нем оставались биологически активны и усваивались фактически моментально. На закуску в Столовой лечебного питания предлагался богатый выбор салатов. Эти молекулярные смеси прекрасно стабилизировали пищеварение. Измельченные до взвеси овощи и фрукты, смешанные в точных пропорциях, заполняли полупрозрачные мейсенские чашечки. Украшенные сверху листиками то петрушки, то укропа, то сельдерея, они в большом разнообразии предлагались к столу. Предварительно главный диетолог пробовал все на вкус, и если закуски не имели пикантного оттенка, слегка подсаливал их и немного перчил. Обычно посетитель охотно съедал четыре-пять таких салатиков, а затем переходил к первому. Суп здесь готовился на талой воде антарктических льдов. Воде этой было, по меньшей мере, сто миллионов лет, а в те далекие времена на планете не то что вредного производства, которое могло отравить воздух и испортить воду, самого человека в помине не существовало! И значит, такая вода, полученная из антарктического льда, залегающего в вечной мерзлоте, не имела нехороших примесей и, соответственно, не могла принести вреда. А добавление в суп щепотки стволовых клеток и чуточку, может, двух-трех капель крови новорожденного кенгуру давало первому блюду замечательную антибактерицидную стойкость. Лечебное питание полностью очищало и укрепляло организм, растворяя вредные ферменты, намертво связывало и выводило противные шлаки. Но главным в обеде являлось конечно же непревзойденное второе.

В потреблении второго блюда самым важным была скорость поедания. Мы уже говорили, что кушать мясо приходилось очень быстро, пока животное или птица окончательно не погибли. За поведением подаваемого к столу продукта внимательно наблюдали официант и доктор. Как только кушанье на тарелке замирало, опытный врач кивал официанту и тот, предупредительно накрыв останки салфеткой, с извинениями их уносил. По желанию гостя ему могли предложить новое второе блюдо или же он переходил к десерту. Недоеденные обеды в обязательном порядке уничтожались. Утратив на тарелках девственность, составляющие обеда уже не обладали лечебной ценностью и не могли послужить на пользу здоровью.

В Столовой лечебного питания на первое место ставилась исключительно полезность блюда, а уже потом калорийная ценность и привлекательный вид. Каждый такой обед был дороже дорогого, потому что он заведомо продлевал жизнь. Чтобы приготовить аналогичный обед, требовалась многолетняя скрупулезная практика и умопомрачительные инвестиции. Шутка ли, пробурить в вечной мерзлоте многокилометровые шахты для добывания реликтового льда, из которого лаборант получит воду для супа? Руководители многих дружественных держав упросили Вожатого поделиться с ними секретами лечебного питания, и особо преданным Он нет-нет да и посылал своих чудо-поваров на месяцок-другой покухарить:

– Пусть шакалов подразнят!

Да и в противоположном лагере не на шутку заинтересовались, заерзали из угла в угол – никто у нас раньше времени помирать не собирается! Короли, президенты и диктаторы стали особо интересоваться молекулярным питанием. Через подставные компании и посольства они пытались овладеть секретами лечебной рецептуры – да не тут-то было, руки у вас коротки до наших харчей дотянуться, господа короли! За огромные деньги стали покупать они антарктическую воду. Тридцать лет назад Антарктиду включили в состав Великой Страны, обнесли колючей проволокой и теперь никого туда не пускали, чтобы не мешались при бурении ледяных скважин. Добывание реликтовой воды давало колоссальную прибыль. Ученые утверждали, что скоро научатся получать из этой воды доисторический кислород!

К Столовой лечебного питания были прикреплены около сотни семей. Главы семей были люди неслучайные, известные, занимавшие высокие посты. Хотя Партия и государство с равным вниманием заботились о всех соотечественниках, среди них встречались такие, кто постоянно испытывал колоссальное мозговое напряжение. Эти люди день и ночь помогали Вожатому по работе. А любые умственные нагрузки, как известно, разрушают организм быстрее, чем интенсивный физический труд. Недосыпания, постоянные стрессы, расстройство пищеварения, все это нужно было чем-то компенсировать. Именно этих трудяг и прикрепляли к Столовой лечебного питания. Вожатый сам решал – кого и каждый год с карандашом в руках просматривал список. Подобрав помещение поближе к Кремлю, повара начали с обыкновенных диетических обедов – отварная свеколка, картофельное пюре, телячьи паровые котлетки, бульон из домашней курицы, а в результате получилась Столовая лечебного питания Народной академии медицинских наук. Получая лечебное питание, человек на глазах оздоровлялся, хорошел; на лице разглаживались морщины, волосы становились гуще, зубы ровнее, стабилизировалось расшатанное нервное состояние, налаживалась работа сердца, улучшалась потенция, восстанавливался кислотно-щелочной баланс. Некоторые даже ходить стали по-другому, имеется в виду стул. Вот что значит наука! В книге «О вкусной и здоровой еде» даются основы питания. Не прочитав ее, не научившись правильно жевать, проглатывать и отхлебывать, вообще неуместно говорить о лечебном питании. Ну а здесь, в стенах этой замечательной Столовой, можно было откушать, забыв ополоснуть перед едой руки, и – ничего, такая польза наблюдалась во всем, что вас окружало. Даже скатерть на столе казалась до того белоснежной, что, глядя на нее, приходилось щуриться. Продегустировав закуски, похлебав первое и отведав второе, можно было перевести дух и осадить деликатесы зеленоватым коктейлем, приготовленным из водорослей, произрастающих в акватории острова Боро-Боро, куда за тысячи миль устремляется забеременевшая океаническая рыба, чтобы на восходе солнца отложить в кристальную воду живительную икру. Микроэлементы такого бодрящего коктейля, смешиваясь в животе с безвкусной антарктической водой, добавляли пище тот необходимый минеральный набор, который улучшал сопротивляемость организма, стимулировал иммунитет, а вкусовые ощущения делал выразительными и гармоничными. Вот это были обеды! С чем их сравнить? Разве только с радостью поэта, написавшего на одном дыхании поэтический шедевр, или с восторгом ученого, совершившего гениальное открытие! А повара в ответ лишь скромно улыбались, поблескивая малыми золотыми звездами в петлицах опрятных поварских курток. Они благожелательно кивали посетителям, которых знали в лицо, и любезно протягивали им симпатичные фото зверей, из которых на обед можно приготовить восхитительные котлеты. Один только товарищ Фадеев отказался от Столовой лечебного питания и, чавкая, жрал свои рыбные консервы, вымазывая томатное содержимое жестяных банок черствой горбушкой ржаного хлеба.