Леонид Барац - Мексиканские негодяи Страница 14

- Нет, ты не понял. Вот, например, сегодня в нашей мексиканской филармонии Козаков будет читать Пушкина. Давай сходим.

- Зачем? Человек будет сидеть и читать, а мы будем мешать ему своим присутствием. Вот я очень не люблю, когда я читаю газету, а ты пристаешь ко мне с вопросами или болтаешь по телефону с подругами. В общем, пусть себе читает, а мы лучше напьемся и набьем морду этому негодяю Рамиресу.

- Антонио, ты не понял. А вот в государственном драматическом театре имени извержения вулкана Попокатепетль в 1912 году русские артисты будут давать «Чайку».

- Зачем нам чайка? Лучше бы давали курицу, из нее можно что-то приготовить. Хотя, если хочешь, иди и возьми. А я пойду играть на гармошке и ругаться матом. Так мы будем вместе участвовать в культурной жизни страны.

- Нет, я не хочу одна, давай сделаем что-нибудь вместе.

- Хорошо. Вечером я приду пьяный, буду гоняться за тобой с топором и сильно побью, а утром буду плакать, просить прощения и пить рассол.

- А я тогда тоже буду плакать, говорить «какой же ты у меня недотепа» и «горемычный ты мой», а к вечеру рожу тебя сына Иванушку.

- Да, за это надо выпить. Дай-ка мне водки, Мария. (Пьет).О, хорошо. Запрягай, Мария, тройку, поедем к Яру дразнить медведей и цыган.

100.

- Антонио.

- Да, Мария.

- Что это там за негодяй стоит на перекрестке, размахивает какой-то палочкой и мешает всем проехать. И еще зачем-то надел полицейскую форму.

- Я думаю, Мария, это какой-то маньяк. Наверняка он убил полицейского, одел его форму и теперь терроризирует Мехико.

- Какой ужас, Антонио! Надо позвонить в полицию.

- Мария, на это нет времени. Он совершит что-нибудь непоправимое и убежит. Попробуем задержать его сами (рев двигателя).

- Ой, смотри, смотри, побежал.

- Ничего, от меня не убежишь. (Удар). Ох ты, все-таки успел испачкать нам машину. Вот негодяй.

- Антонио, смотри, за нами кто-то едет с мигалкой.

- Значит, у него были сообщники. Они украли полицейскую машину и теперь гонятся за нами. Ничего, им меня не взять!

- Антонио, зачем ты свернул на пешеходную улицу? Здесь же люди.

- Молчи, Мария, на войне, как на войне. А ля герр, ком а ля герр.

- Что?

- Это такая мексиканская поговорка на французском языке. (Удары). Вот видишь, они отстали.

- Но мы же покалечили столько людей, а одного, кажется, задавили насмерть.

- Ничего, несколькими негодяями будет меньше. Кто же ходит по улице в рабочее время – только негодяи. Короче, мы убили двух зайцев.

- Одного.

- Мария, это опять поговорка. Пошли, выпьем за меня. Я совершил очередной героический поступок.

- Да, как на прошлой неделе, когда ты побил вора, который назвался почтальоном, а сам хотел украсть наши телефонные счета из почтового ящика. Какой ты, все-таки, у меня молодец.

101.

- Антонио!

- Да, Мария.

- Скажи, а почему в нашем языке слово «брак» обозначает два совершенно разных понятия?

- Это еще что, Мария. Вот слово «коса» имеет сразу три значения – коса, которая до пят, коса, которая в море и коса, которая «фить».

- Безобразие! Неужели наш мексиканский язык такой скудный, чтобы называть три понятия одним словом?

- Нет. Просто эти негодяи из института языкознания так все устроили. А те слова, которые должны были обозначать два других понятия, забрали себе и, наверняка пользуются ими… например, на даче.

- Вот негодяи! Они разворовывают наш словарный запас! Надо пожаловаться на них президенту страны.

- Бесполезно, Мария. Он тоже в доле.

- А он то каким образом?

- Они откинули ему несколько слов, которыми кроме него никто не может пользоваться – президент Мексики, гарант Конституции, Верховный главнокомандующий.

- Но это же коррупция!

- Вот именно. Хорошо, что у нас остались, хотя бы, слова …, … и … … .

- Да, иначе бы ты не смог объяснить нашей соседке этой негодяйке Розалии, что она неправа, когда кричала на нашу собаку, которая погрызла ее обувь.

- Да, эти слова я никому не отдам. Они достались мне от моего отца, а я передам их своим детям. Эй, … Педро, и особенно ты, … Пабло, идите сюда! Когда я буду умирать, я скажу вам кое-что. А пока … отсюда.

- А что будем делать с этими негодяями из института языкознания?

- Я позвоню им и скажу, что они … в значении «надоели».

102.

- Антонио, Антонио!

- Да, Мария.

- Хименесы уехали отдыхать на месяц и оставили нам ключи от квартиры.

- Зачем, Мария?

- Чтобы мы следили за их кошкой.

- А зачем для этого оставлять нам ключи, мы могли бы следить за ней в замочную скважину.

- Это неудобно, Антонио. И потом, если она будет на кухне, то мы в замочную скважину ничего не увидим.

- А зачем нам за ней следить?

- Ну, как? Если, допустим, она нагадит на ковер, мы будем точно знать, что это сделала она.

- А кто бы это мог сделать еще?

- Мы. Ведь у нас же есть ключи. И они, приехав, могли бы подумать на нас.

- На нас? Эти негодяи Хименесы? А ну, давай сюда ключ!

- Зачем?

- Пойду, и сделаю им на стол все, что я о них думаю, раз они такие неблагодарные. Мы следим за их кошкой, а они так себя ведут.

- Да, зря я согласилась помогать этим негодяям. Так что, не будем следить за их кошкой?

- Будем. Только надо делать это незаметно, чтобы она не поняла, что за ней следят. Иначе она попытается оторваться от хвоста.

- И потом Хименесы скажут, что это мы дали ей оторваться?

- Не знаю, Мария… я запутался… в любом случае, ты дура. Пошли следить за кошкой. Только давай наденем маски, чтобы она нас не узнала.

103.

- Мария!

- Да, Антонио.

- У меня для тебя сногсшибательная, но печальная новость. Я решил сменить ориентацию.

- В каком смысле?

- Я решил стать голубым.

- Я тебя что, не устраиваю?

- Конечно, нет… в смысле, конечно, да… в смысле, даже если бы устраивала… неважно, дело не в этом. Я хочу стать популярным певцом или телеведущим, а они все такие.

- Антонио, но тогда тебе придется красить губы, накладывать румяна, говорить тонким манерным голосом.

- Ну, что ж, придется – так придется, чего не сделаешь ради искусства… и денег.

- Но ведь ты должен будешь спать с мужчинами.

- Ничего, в походе я спал с Хименесом, он сильно храпит, но ты храпишь не меньше, да ты еще и в два раза толще.

- Антонио, ты не понял. Тебе придется заниматься с ними любовью.

- Мария, как тебе не стыдно такое говорить? С чего это вдруг, что я, педик, что ли?

- Ты же сам сказал, что хочешь стать голубым.

- И что они, по-твоему, занимаются друг с другом любовью? Да нет, Мария, это невозможно. Это противно… и вообще, ну, как это – мужчина с мужчиной?

- И тем не менее.

- Ты уверена, Мария?

- Конечно, Антонио.

- Гадость какая. Ну, хорошо. Тогда… даже не знаю… тогда я буду олигархом.

- Тогда тебе придется стать евреем.

- Нет, нет, нет, лучше быть телеведущим… хотя, нет, не лучше… черт, вот так всегда – стоит начать новую жизнь, как сразу всплывает какая-то гадость. Все, Мария, неси текилу, будем отмечать мое возвращение.

104.

- Антонио, Антонио, Антонио!

- Что, Мария?

- Вот я подумала, а почему листья зеленые?

- Потому что в них много хлорофилла.

- А что такое хлорофилл?

- Ну, это такое вещество… когда его много в листьях, они зеленые. Спи, Мария.

- А тогда скажи мне только, как человек видит?

- Ну, как… на дне глаза существуют нервные окончания, и когда свет отражается от предметов… о, господи, спи, Мария, спокойной ночи.

- Да, да, уже сплю, только еще один вопрос. Вот объясни, как это понять – вселенная бесконечна. Как это?

- Это… как… вселенная, она… такая… а там за ней… а потом… ну, все. (Удар). О как! Чем это я ее? А, настольной лампой. Как же сразу стало хорошо. Что же это я раньше не догадался. Двадцать лет мучений… Ну, вот и ладненько. Спи, Мария… в смысле, спи, Антонио. Хм, а правда, как это – она бесконечна? Ну, вот она закончилась, а что там дальше? Ой. Ой, ой, ой. Это невыносимо. (Выстрел). А! Мария!

- Что, Антонио?

- Мне приснился страшный сон. Как будто мы умерли.

- Нет-нет, Антонио, все нормально. Кстати, раз мы уже проснулись, скажи, меня давно мучает вопрос, почему листья зеленые?

- Сейчас, Мария, одну секунду… Ой, здесь же должна была быть настольная лампа. Что же делать – стакан слишком легкий, а шкаф я не подниму?

105.

- Антонио!

- Да, Мария.

- Пошли в баню.

- Ладно. Иди в баню, Мария.

- Нет, не меня пошли в баню, а пошли вместе в баню.

- В каком именно месте, Мария? Я послал тебя здесь, если хочешь, можем отойти на пару метров, я пошлю тебя там, хотя какая разница?

- Антонио, пожалуйста, не пошли.