Нил Келли - Жонглёр с тиграми Страница 14

В агентстве мне посоветовали установить на кухне фильтр для воды «Аквагард». Устройство было довольно обыкновенным, не считая его удивительной привычки всякий раз при включении насвистывать песенки «Веселого вам Рождества», «Колокольчики звенят» или «Санта-Клаус подъезжает к городку». рождественские песни среди лета были очередным индийским контрастом.

Впрочем, при отсутствии воды в водопроводе от «Аквагарда» мне было столько же пользы, сколько рыбке от самоката.

Итак, немытый и расстроенный, я отправился с Джорджем покупать шампанское. Выруливая из ворот «Белого дома», который я уже называл про себя не иначе как «Адский дом», Джордж спросил:

— Сэр, вы уверены, что хотите купить шампанского? Пиво найти будет гораздо проще…

Индийское пиво я знал. Не все его марки так крепки, как «Тандерболт», но все слегка отдают формальдегидом. Излишек этого пива дарит похмелье, которое уже никогда не проходит окончательно… может быть, именно поэтому на этикетках одного из сортов пива в Бангалоре я прочел, что «УПОТРЕБЛЕНИЕ ЭТОГО НАПИТКА РАЗРУШАЕТ ВАШЕ ЗДОРОВЬЕ, ВАШУ СЕМЬЮ И ВАШУ СТРАНУ». Индийское вино — тоже не та достопримечательность, о котором хочется упомянуть в письме родным. Два самых популярных сорта — «Боска» и «Ривьера» (звучит очень по-итальянски, правда?) состоят с виноградом в очень отдаленном родстве — это зелье в бутылках с завинчивающимися пробками является идеальным средством для бальзамирования заживо. А вот индийское шампанское, как ни странно, очень даже недурно[76].

Но я никогда прежде не пытался купить его в магазине. Думаю, и Джорджу не приходилось этого делать. Программа покупки шампанского, как и многих других товаров, включала длительные поиски. Лицензией на продажу спиртного обладают только магазины, называемые «Английские винные и пивные лавки». Что в них такого английского, я так и не понял: у них нету соломенных крыш, над ними не развевается «Юнион Джек[77]», в них не работают весельчаки-кокни[78]. Кроме того, в этих лавках не продаётся ничто из того, что бы бродило, перегонялось, варилось или настаивалось в Англии. С таким же успехом можно было обозвать их и бразильскими или албанскими винными лавками, — если бы дело было только в том, чтобы спихнуть ответственность на чужую страну. А впрочем, эти лавки могут быть руинами Империи, памятью о британском владычестве, как те белые линии на шоссе. Выглядит-то большинство из них и впрямь как руины: немногим больше дыры в стене с очень ограниченным выбором и длинными очередями небритых завсегдатаев.

Очередная аномалия: хоть эти лавки и зовутся «винными» и «пивными», но ни вина, ни пива в них обычно найти нельзя — клиенты взыскуют быстрого утоления местным виски или ромом. Только в четвёртом магазинчике мы отыскали густо покрытую пылью бутыль шампанского.

— У вас найдется холодное шампанское? — спросил я.

— Это единственная бутылка, — последовал ответ.

Джордж сказал продавцу что-то на хинди, и тот неохотно обтер немного пыли с бутылки.

— Четыреста пятьдесят рупий, — сообщил продавец. То есть около пятнадцати долларов.

Джордж был потрясен, ещё бы: на его глазах я выбрасывал сумму, какую он платил за два месяца аренды своего дома, на пыльную бутылку горячего и шипучего виноградного сока.

— Я не пью, сэр! — предупредил Джордж, когда мы ехали обратно.

— Правильно, тебе и нельзя. Ты же водитель.

— Я не пью даже после работы. От спиртного мозги прекращают работать.

— Что верно, то верно.

А разве не заслужили мои мозги небольшой отпуск после всех треволнений?

Пока нас не было, «Белый дом» готовил очередной зловещий сюрприз. Небольшая, но очень шумная толпа разгружала целый грузовик каких-то деревянных обрезков — прямо под окном моей спальни. Сперва я пытался игнорировать — потягивал теплое шампанское и пробовал заглушить грохот под окном, поставив свою тягучую ударную музыку на полную громкость. Но шум, стук и крики настойчиво пробивались ко мне — и в конце концов я не выдержал и бросился вниз.

Непонятно было, зачем и откуда эти дрова: «Белый дом» был монолитным бетонным сооружением, и все в нем было бетонное — полы, стены, потолки и лестницы. Многоэтажный бункер.

Очень скоро я выяснил, что никто из рабочих не понимает по-английски. Тогда я призвал на помощь неплавучего спасателя и для начала попытался узнать, что это, собственно, за доски.

— Деревянные, сэр, — абсолютно серьезно объяснил он.

— Да, я знаю, что доски делают из дерева. Но что они делают здесь и почему в десять вечера мне не дают отдохнуть?

Все расцвели улыбками, засмеялись, точно я на редкость удачно сострил. А на самом деле я уже вышел из себя… Хотя к этому времени мне пора было бы усвоить, что как раз этого позволять себе нельзя. На Востоке, если вы теряете терпение, собеседники просто улыбнутся и отвернутся. Это то самое «лицо» — которое ни в коем случае нельзя терять. Короче, оказалось, что мои вопли — это глас вопиющего в пустыне. Но по крайней мере, заставил ли я их угомониться? Ничуть не бывало. Минут через десять они снова принялись швырять доски, подняв ещё больший грохот, чем прежде. Пришла полночь, но они всё продолжали свой грохот, не обращая внимания даже на угрозы вызвать полицию. В два часа ночи[79] я перенес свои подушки в гостиную, кинул их прямо на пол, принял снотворное и, наконец, заснул в позе зародыша.

Снилось мне, будто я оказался на идиллическом пляже где-то в тропиках. Белый песочек, бриз тихо покачивает зеленые пальмы. Вокруг ни единой души. Настоящий рай. Я вхожу в теплую, чистую воду и плыву прочь от берега. Отплываю на полмили, и вдруг погода резко меняется: голубое небо затягивают черные тучи, только что безмятежный океан сереет, начинает волноваться. Сильное течение подхватывает меня и тащит в открытое море. В этот момент на берегу является человеческая фигура, и я принимаюсь махать рукой, пытаясь привлечь его внимание. Наконец он замечает меня и приветливо машет в ответ. «Спасите! — кричу я сквозь встречный ветер. — Тону!..»

В этот момент происходит наплыв, как при помощи телеобъектива, и я узнаю человека на берегу: это спасатель из бассейна «Белого дома», и он улыбается и машет мне вслед, точно я — его лучший друг, уезжающий на поезде.

Кажется, я и проснулся с воплем «Спасите!..». Оказалось, пока я спал и видел сны, прибыл ещё один грузовик с досками, и теперь его разгружали с ещё большим грохотом, чем первый. Вдобавок кондиционер опять не работал, а когда я, весь в поту, все ещё под действием снотворного, дотащился до душа, воды по-прежнему не было.

Самое время для отпуска — не только для моих мозгов, но и для меня в целом.

Утром, едва войдя в офис, я попросил Вики заказать мне билет в Гоа[80].

— Обратный можно не брать, — добавил я.

Коррупция на самом верху

«СРОЧНО УЛЕТЕЛ В ГОА», — написал я большими буквами на листе бумаги и отправил это послание по факсу нашему партнёру в Бомбее, вслед за чем Джордж с необычно большой для себя скоростью отвез меня в аэропорт, словно спешил поскорее сбыть меня с рук.

— Гоа вам понравится, сэр, — пообещал он. — Там много христиан. Там почти все — христиане.

— Я вообще-то не в паломничество собрался, — заметил я. — Мне необходимо отдохнуть от ужасов «Белого дома».

Мы остановились у перекрёстка, Джордж запустил пятерню в свои сердитые волосы.

— А вот у меня отпуска не было уже много лет, — пожаловался он.

— Вот и отдохнёшь, пока меня не будет, — утешил я.

Из-за того, что дело происходило в сезон муссона, в Гоа было не много христиан; там вообще почти никого не было. Я чувствовал себя единственным туристом в городе — и наслаждался этим почти целую неделю. Окно моего номера выходило на пляж, тревоживший меня своим разительным сходством с тем, что приснился мне перед поездкой. К счастью, вывешенные на пляже гирлянды красных флажков предупреждали о том, что купаться опасно. К несчастью, в отеле был факсовый аппарат, и когда я только-только начал отходить от всех своих стрессов, по мою душу пришёл удивительно решительный факс: «Прибудьте в Бомбей к завтраку».

Бомбей мне вообще-то нравится. Это настоящий город, не то что Дели — сплошная окраина, занятая одной политикой. Бомбей — город-космополит, энергичный и уверенный в себе. Это — настоящие ворота в Азию[81]. Наш бомбейский офис работал куда успешнее делийского; большинство наших клиентов в Бомбее вели себя вполне профессионально, — достаточно сказать, что некоторые из них даже платили по счетам!

В Бомбей меня вызвали на встречу с потенциальным заказчиком, который вел свои дела из старой бомбейской тюрьмы. Правда, это массивное здание переделали под офисы, над ним все ещё витал сильный дух узилища.