Коростышевская Татьяна - Мать четырех ветров Страница 2

Зигфрид присел на стул и потер переносицу. О том, что молодой огневик когда-то носил очки, напоминал теперь только этот рефлекторный жест.

— А клан Терра? Ведь он богат и признал родство.

— После того как девчонка прилюдно плюнула в глаза высокородному Филиппе Алехандро? Старика чуть удар не хватил.

Зигфрид невольно улыбнулся. Лутоня так и не смогла простить своему деду смерть родителей, о чем и сообщила ему на торжественном приеме, проходившем в Квадрилиуме в честь начала учебного года. И плевок присовокупила, и пару-тройку слов на рутенском, которые никто, кроме Зигфрида, тогда не понял. Первое время огневик опасался, что клан Терра решит отомстить за дерзость, осторожно расспрашивал Крессенсию о планах батюшки, но, видимо, старик решил замять это дело. Донья Терра о новоявленной родственнице говорить отказывалась, и уже через пару месяцев Зигфрид перестал вздрагивать всякий раз, с первого взгляда не находя в толпе студентов свою подругу.

— Зигфрид, дитя мое, ты же знаешь, я многое сделал для этой девочки. Ради ее достойной бабушки, ради напророченного будущего я внял твоим просьбам снарядить спасательную экспедицию к валашским дикарям, чтобы вытащить ее из-под венца, или в какую неприятность она там ввязалась…

Барон слегка покраснел. Из трех боевых квадр, отправившихся тогда на материк, только одна застала Арадское бракосочетание, остальных он вовремя отослал. И маги, которым довелось присутствовать на торжестве, делиться подробностями церемонии с начальством не спешили. Уж очень все было странно, весело, сыто и пьяно. Особенно пьяно… Лутоня женила на себе князя, найдя лазейку в феодальном обычае брака по договору (от лица жениха выступил боярин Михай Димитру), и сняла, таким образом, проклятие, угрожающее ее жизни. И теперь, Зигфрид очень на это надеялся, ничто не связывает его подругу с Драконом. Последний, скорее всего, давно аннулировал брак. С его имперскими устремлениями, желанием овладевать все новыми и новыми территориями о выгодной партии следует задуматься как можно быстрее. Не то чтобы Зигфрид интересовался континентальной политикой, но по доходящим до него слухам аппетиты Дракона возрастали соразмерно его власти.

Мэтр Пеньяте поцокал языком, перечитывая некий документ. Ректор полностью утратил интерес к беседе, отдав предпочтение разбору бумаг перед пустопорожней болтовней. Решение принято. Баста! Зигфрид вздохнул. Пожалуй, он сделал все, что мог. Остается последний шанс: все же попытаться уговорить клан Терра. В конце концов, вряд ли благородный Филиппе Алехандро принял всерьез оскорбление какой-то девчонки, да еще нанесенное почти год назад. А то, что барон Зигфрид фон Кляйнерманн с некоторых пор официально помолвлен с очаровательной доньей Крессенсией дель Терра, наверняка дает ему кое-какие преимущества в общении с главой клана.

Огневик поднялся с места.

— Ты уже уходишь? — удивленно поднял глаза от бумаг ректор. — Задержись на пару минут. Я уже послал за Лутецией и хочу, чтобы ты сам сообщил ей об отчислении.

— Вынужден отказаться от этой чести.

Барон, вы забываетесь! — В строгом взгляде учителя блеснула сталь, да и переход на «вы» был многозначителен. — Пререкаться с начальством — не лучшая тактика для такого честолюбивого молодого человека, коим вы всегда мне представлялись.

Зигфрид покраснел и приготовился к длинной отповеди. Между делом подумалось, что обычай при посещении кабинета ректора оставлять оружие в приемной имеет под собой веские основания.

— К тому же много времени у нас это не займет, — весело продолжал мэтр. — Мне уже слышится звонкий цокот каблучков вашей, барон, подруги.

Ректор не ошибся. Через мгновение в приоткрытую дверь кабинета просунулась напомаженная голова секретаря.

— Донья Лутеция Ягг, — загадочно сообщил писарь в пространство.

Зигфрид невольно задержал дыхание. На пороге появилась она, обычная студентка Квадрилиума. В черном форменном платье с высоким воротом (у левого плеча приколота серебряная брошь — руна ветра), волосы забраны в строгий пучок на затылке. Как ей только удается в этом казенном облачении выглядеть более живой и желанной, чем сотни разряженных красавиц там, за стенами университета? Огневик этого не знал.

— Вы желали видеть меня, ректор? — присела она в легком поклоне, едва заметно подмигнув Зигфриду. — Я сама хотела записаться на аудиенцию, чтоб обсудить с вами некий щекотливый вопрос.

— Да, дитя мое. — Пеньяте был сама любезность. — Как только ваш милый опекун и учитель фон Кляйнерманн сообщит вам некую новость, мы сразу же приступим к обсуждению вашей просьбы. Барон, начинайте.

— Мне очень жаль, но…

Зигфрид смешался, подбирая слова.

— Позвольте мне все же сказать первой, — несмело взглянула на ректора Лутеция.

Мэтр благодушно кивнул. Кажется, его невероятно забавляла ситуация столкнуть лбами двух лучших друзей.

Лутоня дождалась разрешения и выглянула за дверь:

— Заносите!

Секретарь снова оказался на пороге. Теперь плечи крючкотвора отягощали два увесистых мешка.

— Сюда! — скомандовала студентка, приблизилась к столу и сдвинула в сторону какие-то бумаги. Мешки оказались на указанном месте, секретарь суетливо поклонился и исчез из кабинета. — Это плата за обучение, — пояснила Лутеция. — Я решила заплатить сразу всю сумму вперед, чтоб не тревожить вас впредь, досточтимый мэтр, этими мелочами.

— Вся? Вся сумма? — ошеломленно переспросил мэтр.

Любовь ректора к презренному металлу была известна далеко за пределами университета и уже не раз служила предметом саркастических шуток и забавных анекдотов. Лутеция пожала плечами. Хлопнула оконная створка, которую он — Зигфрид мог в том поклясться — запер пару минут назад. Ветер донес возбужденный гул корриды. Ножка стола с хрустом подломилась, мешки съехали точно на колени ректору.

— Можете быть свободны, донья Ягг, — придушенно пискнул ректор.

— А как же новость, которую собирался сообщить мне барон? — Помочь начальству Лутоня не спешила, впрочем, как и сдерживающий хохот Кляйнерманн.

— Пустое, дитя, пустое. — Мэтр Пеньяте демонстрировал недюжинную силу в попытках выпростать из-под стола хотя бы одну руку. — Учитесь, дитя мое, с прилежанием. Ваша стихия требует от своих адептов полной самоотдачи.

— Благодарю вас, учитель, — присела в поклоне ветреница.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — решил барон, галантно открывая даме дверь.

— Ступайте, дети мои, — торжественно произнес ректор.

— Думаешь, почтенному старцу не терпится приступить к пересчету свалившихся на него сокровищ? — шепотом спросила Лутоня уже в приемной. — С полной самоотдачей!

Носик проказницы забавно сморщился, когда она передразнивала гнусавый выговор мэтра.

— Где ты достала деньги? — не поддержал шутливого тона барон.

— Где достала, там уже нет, — отмахнулась девушка и подозвала секретаря.

Зигфрид терпеливо ждал, пока она цветистыми фразами извонкими монетками благодарила крючкотвора за оказанную услугу.

— Я хочу знать, — повторил он уже в коридоре свой вопрос. — Неужели твой супруг появился и соизволил профинансировать твое обучение?

— Не твое дело! — Карие глаза гневно блеснули. — Прощай, мне пора на занятия.

Лутеция стремительно пошла вперед. Барону показалось, что ее худенькие плечи вздрагивают от рыданий.

— Кстати, — вдруг резко обернулась она с шаловливой улыбкой, и неожиданный порыв прохладного ветра пронесся по коридору, — у тебя сегодня назначено свидание? Наверняка назначено, тебя же хлебом не корми, дай «поприпадать» да «засвидетельствовать». Тогда не забудь передать привет моей тетушке.

Зигфрид хмыкнул. Его восхитительная невеста, донья Крессенсия дель Терра, вряд ли обрадуется такому привету.

И наконец, последняя встреча, имеющая непосредственное отношение к нашей истории, происходила… А впрочем, ни место, ни время этой судьбоносной встречи широкому кругу лиц известно не было. Ибо тайная курия… Тсс… Одно известно доподлинно: Кордоба построена в скалах, скалы нависают над морем, а там, где земля соседствует с водой, ширятся сплетни, слухи и подземные ходы в равных, так сказать, пропорциях. В темной-претемной зале, в неровном свете чадящих светильников, ибо магический огонь на такие собрания не допускался, за круглым дубовым столом восседали гранды стихийных домов. Все они были убелены сединами и почтенны, похожи друг на друга так, как могут быть похожи только очень старые люди. У каждого на груди мерцала подвеска, символизирующая как стихию, так и высокий статус носителя. Фуэго, Акватико, Терра, Виенто — огонь, вода, земля, ветер. Замкнутая квадра — главная четверка королевства. Больше в зале никого не было, даже приближенных слуг, которые, подготовив все к заседанию, молча удалились ожидать окончания действа в коридоре. Не было даже стражников, коих грандам пришлось оставить там же, за плотной двустворчатой дверью. Ибо курия… Тсс…