Культурная среда - Анастасия Некрасова Страница 2

Завершает вечер спектакль по Достоевскому. Оказывается, у него есть весёлые вещи — или это девушка уже дошла до ручки и готова смеяться в голос над чем угодно?

В постановке «Дядюшкин сон» главный герой — пожилой дворянин, который несёт всякую чушь, тогда как окружающие вынуждены ему внимать, — и это до боли напоминает происходящее вокруг, с одной лишь только разницей: в этот раз ржать МОЖНО! И она ржёт от души.

* * *

Последний день начинается вполне безобидно — с восьми пропущенных вызовов от друга с астрологическими стихами. Девушке приходится письменно объяснять человеку, что она не любит телефонные разговоры с малознакомыми людьми. Оказывается, он считал, что они знакомы уже хорошо — недаром пересказал ей свою биографию. Увы, нет.

Дальше начинается чудесное. Подходит мужчина. Внимательно изучает обложки книг. На одной из них находит, видимо, то, что искал.

— А кто у вас любит драконов? — спрашивает он с интересом.

Девушка пожимает плечами.

— Не могу сказать, что мы любим именно драконов. Просто нам нравится фэнтези, много и разное.

— А хотите посмотреть на настоящего дракона?

Когда слышишь такое, то думаешь, что человек шутит, верно? В любом случае, у девушки до сих пор слишком мало опыта, и она с готовностью отвечает:

— Хочу!

Мужчина показывает ей фотографию на телефоне. На ней костёр, и языки пламени так причудливо изогнулись, что кажется, будто и вправду из пламени поднимается тонкий силуэт дракона.

— Очень красиво!

— А то!

Оказывается, что он сам сделал эту фотографию и очень ею гордится. Настолько, что отправлял её на местные конкурсы, в газеты, журналы, а также подарил главе одного из субъектов и даже самому президенту. Кстати, фото последнего красуется у мужчины на заставке телефона.

— Вообще дракон — это исконно наш символ, — говорит он с непоколебимой уверенностью. — Китайцы его у нас украли. И единорог — тоже. Недаром ещё в потерянной библиотеке Ивана Грозного…

Хочется ржать, как на Достоевском, а нельзя. Девушка ищет глазами среди зрителей помощь, но находит лишь того парня с первого дня, который сам пишет книги, но не читает. Он смотрит на неё с сочувствием, и уже за это она благодарна.

Дальше выясняется, что любитель драконов на короткой ноге с кремлёвской элитой, живёт на Красной площади (именно «на»), знаком даже с главным шаманом республики Алтай.

— Кстати! Вам бы не мешало обратить внимание на Перуна.

Девушка уже не знает, что на это ответить. Она пытается унять смех, рвущийся наружу, и представляет перекати-поле, носящееся взад-вперёд по её пустой голове, но тонкие стебли сжирает пламя, из которого восстаёт дракон — прекрасный, сильный и, конечно, исконно русский.

— …Ведь именно Перун — бог писателей! Он управляет словом, и его считают своим покровителем шаманы…

Она всё-таки не выдерживает:

— Но ведь покровитель шаманов — Велес…

— Нет! Поверьте, вам ОБЯЗАТЕЛЬНО надо обратить внимание на Перуна!

Жертву ему принести, что ли?..

Это. Длится. ПОЛТОРА. ЧАСА.

Любитель драконов не успокаивается, пока не фотографирует девушку на фоне стенда с книгами. На прощание он говорит:

— Я обязательно, обязательно куплю вашу книгу в магазине в Москве!

Она пытается аккуратно сменить курс:

— Знаете, до Москвы ещё далеко… Лучше жить тем, что имеем. Поэтому если у вас есть возможность приобрести нашу книгу, то лучше сделать это сейчас…

— Нет! Я поддержу вас на другом уровне.

Она так и не понимает, что такое другой уровень: помощь шаманов или протекция у власть имущих. Вообще она подозревает, что друг президента гол, как ветви деревьев ранней весной.

Достоевского, без сомнений, нужно было показывать в последний день.

Потом к стенду подходит дама в годах. Уже по её лицу можно понять, что настроена она крайне скептически.

— Скажите, а чему меня научит эта книга?

Вопрос ставит в тупик. Хочется одновременно ответить: «А что вы умеете?» — и сострить про вязание крючком.

— Ну, хорошо. А чему она научила вас?

Девушка начинает рассказывать про дружбу, смелость, ответственность, уважение к культуре — хотя держит при этом в памяти, что гуманизм — для молодых.

Как и стоило ожидать, рассказ ни про одну из книг даму не впечатляет. Но девушка не для того почти неделю слушала всякую ересь, чтобы сдаться сейчас.

— Вот, например, моя книга, — указывает она на сине-фиолетовую обложку. — Я лингвист, долгое время изучала русский жестовый язык. Этот опыт мне захотелось передать другим, и я с уверенностью утверждаю, что никто до меня в научной фантастике — а может, и в реализме — не писал достоверно о том, как работает жестовый язык.

— Вообще президент сказал, что использовать жесты в речи нельзя! — гордо заявляет дама.

Опять! Похоже, последний — день президента.

Но в этой теме девушка стоит на ногах так же крепко, как поклонник драконов.

— Я вам, опять же, как лингвист скажу, что более 70 % информации в разговоре — даже самом обычном, — передаётся не через слова. Это нельзя разрешить или запретить — так просто есть.

— И всё-таки ваша фантастика не для меня. Я люблю книги, которые чему-то учат, несут мысли, ценности…

И здесь бы, по-хорошему, закончить разговор, но, кажется, девушку все эти дни толкали на горку вверх, а теперь настало время скоростного спуска.

— Как хорошо, что наши с вами взгляды совпадают! Знаете, наше издательство работает ТОЛЬКО с теми книгами, которые несут ценности и мысли!

А дальше — её звёздный час. Девушка не знает, сколько длится её монолог, но когда заканчивает, ей уже нет дела до того, что на даму он не производит впечатления. Та удаляется, лишь недоумённо покачав головой. Но девушка к тому моменту уже всё.

Силы покидают её. Кажется, она превращается в одного из них — из тех, кто готов вещать всякое странное любому, кому не хватит твёрдости сказать: «До свидания».

Кстати, не помешает этому всё-таки научиться. Ведь она обязательно вернётся сюда на следующий год: вспомнить старых друзей, завести новых, — в общем, приобщиться к культурной среде.