Игорь Астафьев - ПЕРПЕНДИКУЛЯР Страница 28

Или разговор человека с чиновником. Человек ему все слова, слова... А чиновник-то понимает только цифры, причем большие и в валюте. Так и не договорились.

– Вижу объект,- не без удовлетворения крикнул "Петрович".

Объектом была относительно небольшая ЧД неправильной формы, отдаленно напоминающая старый советский автомобиль "Победа".

Галактион пристроился сбоку и принялся выходить на контакт. Для начала он просто крикнул. Потом начал генерировать позывные различного свойства.

"Эй! Любезный! Товарищ... генерал! Амиго! Генацвале! Пройдемте, гражданин! Ваше Благородие!"

Никакого эффекта. Только в ответ на "Ваше Благородие!" Галактиону послышалось знакомое по земной военной службе "Пошел ты..."

"Фигарович", пометавшись вокруг дырки с околосветовой скоростью, также был вынужден признать полную свою неспособность вступить в какой-никакой контакт.

Тогда Галактион решился на последний отчаянный шаг. Это было единственно возможное, оно же самое рискованное решение. Галактион нырнул в Дырку.

В тот момент он не подумал ни о своем образе, ни о том, что может быть это был последний его поступок, ни о чем вообще. Просто отчаянный импульс.

Раздалась тишина. Сначала Галактион, выражаясь материально, потерял сознание. Потому что внутри Дыры его полуматериальная личность сплющилась со страшной силой и чудом не разложилась от давления.

Когда он очнулся, то увидел, что сидит на заднем сиденье земного автомобиля "Победа" и куда-то едет по Космосу в наручниках в окружении четырех людей, включая водителя. И почему-то дожевывает яблоко.

Причем картины из окна автомобиля чрезвычайно его поразили. Они напоминали сны, были то цветные, то черно-белые и как бы накладывались на звездное небо или проступали сквозь него.

То машина едет по большому городу. И люди, опуская глаза, как бы её не замечают. То вдруг, как всегда во сне, безо всякого перехода - по проселочной дороге, деревне. И встречные мужики снимают шапки и кланяются в пояс. Бабы приседают. Причем мужики одеты кто в кирзовые сапоги, телогрейки и кепки, кто в джинсы, а кто - в лапти и зипуны. Они все рядом, одинаковы они. И кланяются одинаково (бабы приседают).

Галактион попробовал пошевелиться. Не получилось. Было ощущение полного отсутствия тела. Сознание шевелилось медленно, натужно, как

сильно пересохший язык во рту.

– Где я?- проскрипел Галактион.

– Где надо,- был ответ.

– А кто вы?

– Кто надо.

– А куда мы едем?

– Куда надо.

У этих людей на все вопросы был ответ. Один. Универсальный. На который и возразить-то было весьма и весьма затруднительно. Однако Галактион умудрился спросить такое, что впервые за всю их обширную практику поставило хозяев дырки в тупик. Он спросил:

– А куда нам надо и кому собственно это надо?

Опять наступила жуткая тишина (даже мотор замолчал). После чего Галактион получил такой ответ, что взвыл от боли и опять потерял сознание.

Очнулся он когда машина подъезжала к Луне. Во всяком случае, земная картина из окна, которая была более четкой, чем космическая, выглядела именно так. Будто бы машина по проселочной дороге едет посредине ржаного поля. Вечереет. Вдали виден лес, над ним - большая круглая Луна. И машина едет к ней.

Но Луна при этом не висит неподвижно, как на Земле, а приближается вместе с лесом (как если бы вы приближали свое лицо к картине на стене). И даже как бы опускается все ниже. Как приседает.

Перед силой всё приседает.

В то же время, присмотревшись, можно разглядеть другую картину. На месте Луны почти такая же, только другая планета, на фоне леса проступают звезды, самые яркие из которых совпадают со звездочками на погонах и пилотках встречных солдат.

И он, этот космический фон, как-то очень отчетливо подчеркивает глубокое детство, даже младенчество, в котором пребывает все человечество.

Господи, что за проблемы, которыми озабочено большинство людей в течение всей своей коротенькой жизни?! Размножение, власть, богатство... Ну прямо как дрожжи в кастрюльке. Успеем ли поумнеть, пока горелку не зажгут?..

До сих пор люди судят о том как прожили жизнь по размеру нажитых доходов. Но шанс не погибнуть во младенчестве появится только тогда, когда люди постоянно будут вопрошать себя: "Что ты сделал для познания и совершенствования мира?" Тогда будет шанс.

Шанс, шанс...

Автомобиль подъехал к Луне. Человек, сидящий спереди, не выходя из машины, сказал:

– Ну что, опять сегодня не серпом, а круглая?! Ведь последний раз тебя две недели назад предупреждали! И где рядом молот?! А ну - в багажник! Живо!

Шофер открыл багажник и Луна этак бочком-бочком обреченно сползла в багажник. Стало совсем темно, водитель включил фары.

– И как же теперь все жить-то будут без Луны? - спросил Галактион.

– Так же и будут. Днем и так светло, а ночью лампочки есть. Нам такая абстрактная педерастическая Луна не нужна.

Тут машину сильно тряхнуло на ухабе, Галактион увесисто ударился головой об крышу и снова отключился.

Пока он был без сознания, в его голове проносились парадоксальные мысли. Ему вдруг подумалось:"Что есть сила и власть?" А подумалось это ему в связи с сопоставлением масштабов только что им пережитого.

Люди и планеты. Планеты и люди. Планеты, люди и Вселенная. Люди миг, планеты - время, Вселенная - вечность (пусть даже относительная).

Власть. Над кем? Над людьми?! Но люди - миг! Власть над мгновениями?

Многие, находясь то на природе, то на старых улицах, ловят себя на одних и тех же мыслях. Когда-то за одними и теми же стенами (вот этими самыми!) местные обитатели думали о том, как заполучить расположение или хотя бы благосклонность то стрельца Сидора, то городничего Дмухановского, то заместителя секретаря райкома Птицына. За одними и теми же стенами! На берегу одной и той же реки! И все это казалось им (да и на самом деле было) очень важным, от этого многое зависело для них.

А сейчас, сидя своей джинсовой задницей на крепкой кирпичной стене, трепетно и тщательно выложенной давным-давно не существующим мужиком для Его Благородия стрельца Сидора, мы даже не можем вспомнить о нем, поскольку нельзя вспомнить то, не знаю что.

Впрочем, изобретателя Кулибина все еще помнят, хоть и не все. В отличие от того же заместителя секретаря райкома Птицына.

Так кто же и над кем властен?

И если в физике работа есть произведение силы на расстояние, то власть это скорее произведение силы (влияния) на время? И чтобы выиграть иногда вовсе не обязательно применять силу, а лучше просто выждать время?

Так в древние времена мудрецы вели себя по отношению к царям.

Точно так же мудрый правитель по возможности не будет воевать с властителем-деспотом другой страны, а надежно от него отгородившись, подождет пока его неизбежно скинет сам народ (либо сам помрет).

Точно так же умненький пацанчик-интеллигент, временно и вполне естественно отстающий в физическом развитии от его более стандартных сверстников, интуитивно знает, что не стоит убиваться по поводу того, что его в школе унижает физически скороспелое хулиганье, а даже далеко не самые лучшие малолетние кокотки смотрят на него как на не более чем невзрачный цветок в горшке. (Хотя все же обидно!) Он не станет лихорадочно и безуспешно качать свои хилые мускулы, а будет терпеливо ждать. Активно, но ждать! И обязательно дождется. Только надо уметь ждать. Всего-то каких-нибудь лет двадцать-тридцать. И пройдут они. Пролетят. И большинство из тех уличных атаманчиков, унижавших его когда-то, будут значиться на бирже труда и ходить в рваных штанах мимо его офиса. А дочери их и тех самых кокоток только будут безуспешно мечтать о нем.

И кто сказал, что рассуждать так - это плохо?! Хотя согласен, для человечества в целом это не имеет глобального значения... Да, при этом бывает, что году этак на двадцать восьмом-двадцать девятом подобного ожидания тебя собьет автомобиль или болезнь какая...

Но такой случай относительно простой. В том смысле, что речь идет об ожидании ближайшего обозримого и достижимого будущего в пределах жизни одного поколения. Гораздо большее уважение вызывают те, кто, заведомо зная, что результат их ожидания могут увидеть в лучшем случае его внуки, тем не менее продолжают ради этого поступаться своими сиюминутными насущными интересами.

Любопытное преломление этого явления постоянно наблюдается в России. Все ее правители спокойно и беззастенчиво грабили свой народ, смело и решительно поступаясь его любовью и уважением. Наверняка при этом зная, что, в отличие от других народов, результат русского народного гнева может проявиться только после их пышных похорон, на их внуках. Которые к тому времени уже давно будут являться богатенькими и влиятельными гражданами других, менее парадоксальных, более тривиальных и богатых государств.