Лев Лайнер - Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин Страница 3

— Ну что? Правда, смешно?

— Очень смешно, — грустно ответила она.

Рождение тройки было описано выше. А вот как, образно говоря, произошло ее «зачатие». Клички своим героям Гайдай придумал сам: в фельетоне действовали безликие два Николы и Гаврила.

Гайдай так объяснял потом журналистам:

— В фельетоне Степана Олейника три героя. Он пишет: «двух Никол Гаврила вел». Следовательно, один уже есть — это Гаврила, предводитель, опытный, матерый — бывалый, одним словом. Дальше — Николы. Мне не хотелось, чтобы они были похожи: они должны быть разными. Это создавало большие возможности. Очевидно, один боится — без этого нет преступления. Значит, это трус. Ну а другой, так сказать, за компанию, подручный, черная косточка, в общем, балбес. Конечно, сейчас мне легко об этом говорить — тогда все это было значительно труднее. Но схема поиска типов была примерно такой…

Думаю, ситуация получилась довольно-таки смешная. Ну, я еще понимаю, когда по поэме Евгения Долматовского «Добровольцы» поставили фильм, где говорят прозой. Но согласитесь, весьма забавно, когда по стихотворению пишут сценарий, где нет… ни единого слова. Прямо как в типично русском анекдоте: «Стоят три бабы у колодца. И молчат». С той лишь интерпретацией: «Бегут три мужика от собаки с динамитом в зубах. И молчат».

Впоследствии Георгий Вицин охарактеризовал фильм как «Вперед — к старому кино».

Иван Пырьев, который был тогда директором «Мосфильма», долго крутил-вертел сценарий «Пса Барбоса» в руках и начертал на нем весьма интересную резолюцию: «Рука не поднимается подписать что-то непонятное». Однако сказал Гайдаю:

— Снимай — всего одна часть, невелики затраты.

И Гайдай стал готовиться к съемкам. Самым трудным оказался подбор актеров.

Труса Гайдай нашел сразу. Им мог быть только Георгий Вицин, которого Гайдай уже хорошо знал по предыдущей своей картине. Знал его стиль игры и прекрасные комедийные возможности. Долго думал, кто бы мог сыграть Балбеса. Вспомнил бедолагу Клячкина из только что вышедшего фильма Юрия Чулюкина «Неподдающиеся». Это что за артист? — спросил у Вицина. Вицин объяснил, что это отличный клоун Юрий Никулин. Сам ходил несколько раз в цирк смотреть на него. И Гайдай понял, что Балбес у него уже есть. Кто-то из помощников режиссера потом рассказывал Юрию Владимировичу:

— Когда вас увидел Гайдай, то сразу сказал: «Ну, Балбеса искать не надо. Никулин — то, что нужно».

А вот артиста на роль Бывалого не могли найти долго. Сначала его должен был играть Иван Любезнов. Но он отказался: «Я столько бегать не могу». По этой же причине отказался от съемок и другой знаменитый и любимый всеми комик Игорь Ильинский. Придумал какую-то уважительную причину и Сергей Филиппов.

Как ни странно, выручил Иван Пырьев:

— Берите Моргунова, вон он какой — молодой, здоровый…

Гайдай не мог ослушаться начальника. Вот так и получилась знаменитая тройка.

НЕОБЫЧНЫЙ КРОСС И СОБАКА БРЁХ

Десять минут, которые

потрясли киношный мир.

Репетиций сначала не было. Режиссер хотел присмотреться к тройке артистов, проверить, получилось ли то, что он задумал, или нет. Ему нужен был идеальный ансамбль, в котором каждый из трех актеров дополнял бы двух других.

Вообще, Леонид Гайдай всегда был довольно своеобразным человеком. Свободным. В позу не вставал. Диктатором не был. Артисты воспринимали его не как диктатора, а как сообщника. Все делалось на полушепоте, на улыбке, спокойно, без раздражения. А ведь, скажем, и Эйзенштейна, и Пырьева нужно было слушаться беспрекословно. А Пудовкин кричал на съемках чуть ли не матом. Заметим, между прочим, у актеров тоже есть самолюбие.

Оператор Константин Бровин поставил свою камеру во дворе «Мосфильма» и попросил всех попрыгать, побегать. Узнав, что картину будет снимать именно этот оператор, Юрий Никулин вначале всполошился. Ну а как же было не всполошиться, если в фильме «Неподдающиеся» Бровин снимал кадр с настенными часами полсмены. Однако во время съемок Никулин переменил свое мнение: Костя оказался человеком деловым, приветливым, с большим чувством юмора. Частенько он помогал всей тройке артистов в работе.

Так как по вечерам Никулину предстояло выступать в цирке, режиссер решил устроить съемки недалеко от Москвы в Снегирях. Да, но до Снегирей еще нужно было добраться. Так что приходилось артистам вставать в шесть утра, чтобы доехать до заветных Снегирей. И уже в восемь начинали гримироваться.

Как-то Гайдай сказал Никулину:

— С гримом у вас все просто. У вас такое смешное лицо. Нужно только экзотическую деталь придумать. Пусть вам приклеят большие ресницы, вы будете хлопать глазами, и от этого ваше лицо будет выглядеть еще глупее.

В девять начинались репетиции. Часам к двенадцати включалась камера и… Дубли, дубли, дубли. Заканчивалась работа где-то около пяти вечера.

Многие трюки придумывались по ходу дела. Гайдай очень внимательно относился к любым предложениям съемочной группы и, если соглашался с ними, тут же претворял в жизнь. Награда за удачную находку — лично от него бутылка шампанского.

Например, было такое предложение. Сидит у подножия косогора старушка божий одуванчик. Рядом с ней на земле большая корзина. В корзине яйца. Первым сбежал с косогора Бывалый, перепрыгнул корзину и побежал дальше. Следом за ним Трус. Перепрыгнул корзину и тоже дальше побежал. Третьим бежит Балбес. Ну, уж этот точно угодит в корзину! Ничуть не бывало! Подбегает к корзине и перепрыгивает. Останавливается, оглядывается: что за дела? Влезает обратно на косогор и снова бежит. И только теперь благополучно попадает ногой в корзину с яйцами. Но это предложение так и осталось неосуществленным.

А вот предложение, которое было принято и даже снято. Троица вклинивается в стадо. Трус падает на козу, Балбес на корову, а Бывалый оглядывается и видит, что за ним бежит бык с коробкой динамита с дымящимся фитилем. Получалось, что собака вроде бы, как эстафетную палочку, передала динамит быку… Бывалый жмурится, открывает глаза. И… его радости нет предела. Почудилось. За ним все-таки бежит пес. Снять-то этот трюк сняли, но в фильм эти кадры так и не попали — вырезали.

Сам Гайдай тоже придумывал новые трюки по ходу съемок. Например, такой. Бежит троица от Барбоса. На пути шалаш. Двое первых проскакивают шалаш, не задерживаясь. Последним бежит Трус — вбегает в шалаш в брюках, выбегает в трусах. А за ним из шалаша вылезает медведь. Он-то и держит в лапах брюки Труса.

Медведя для съемок Гайдаю не дали. Возражения директора картины были веские:

— Нужен не только медведь, но и дрессировщик! Раз! Есть-пить медведю надо! Два! А транспорт? Привозить его на чем-то надо? Сам на мотоцикле не приедет! Три! И еще четыре, пять и шесть! В смету медведь никак не вписывается.

Тогда Юрий Никулин договорился с дирекцией цирка, чтобы привезли на съемку чучело медведя. В чучело влез… сам Гайдай. Однако на экране было заметно, что медведь ненастоящий. Даже если в нем сам режиссер.

Тогда «медведя» вырезали. И посмотрели, что получилось. А получилось еще смешнее. Вбегает Трус в шалаш в брюках, а выбегает в трусах. А почему так происходит, никого из зрителей, увлеченных стремительным кроссом, не интересовало. Вот так трюки рождались не только на съемочной площадке, но и на монтажном столе.

В роли Барбоса выступала собака Брёх. При ней постоянно был дрессировщик Игорь Брейтшер. Брёх показал себя отменным артистом. Но иногда все-таки не мог вжиться в роль.

Снимали такую сцену. Троица со всех ног вбегает в кадр. Бежит, бежит, бежит через поле…

Вдруг Гайдай кричит:

Стоп! Все сначала!

Что такое? Оказывается, Брёх выронил ту самую симпатичную коробочку, на которой написано «Динамит».

И опять по новой троица начинает кросс. Бежит, бежит, бежит… Мегафон снова подает команду:

— Назад!

Оказалось, Брёх почему-то рванул в лес. Что ему там понадобилось?

Дрессировщик зовет его. Пес возвращается назад. Артисты тяжело вздыхают. Брёх не понимает, в чем дело. И на всякий случай решает тяпнуть за ногу Моргунова.

После очередного дубля, когда пес на полпути бросил «динамит» и поднял заднюю лапу, Моргунову захотелось со всей силы пнуть четвероногого «друга». И он тихо проговорил:

— Только б съемки закончились! Я эту псину втихую придушу…

Может, именно поэтому во время съемок он бегал от собаки довольно-таки резво. Быстрее Труса и Балбеса. Даже когда это не требовалось по сценарию. А требовалось нечто иное. Нечто совсем наоборот. Правда, сам Моргунов потом объяснял свой стремительный бег так.

Во время одного эпизода Вицин должен был обогнать Никулина и Моргунова. Никулина-то он обогнал. А вот Моргунова обогнать Вицину никак не удавалось.