Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте Страница 3

Хуже было другое, что ведь и некоторые студенты этим занимались: наушничаньем, доносом и стукачеством. Вот это - плохо. И очень, поэтому тем, кто этим занимался, не будет никакой памяти, а в памяти не будет пощады.

ЧИТАЯ ДОСТОЕВСКОГО

Когда я прошел творческий конкурс и приехал поступать в Литинститут, то общежитие едва нашел. Москвы-то совсем не знал! Порядочно кругов навертел, пока добрался, нo - нашел-таки, уткнулся в вывеску. Определили меня в комнату, где жить буду и к экзаменам готовиться. А абитуриенты тогда по четверо жили. Нашел я нужную комнату, постучался, как культурный человек, и отворил... А там уже трое сидят, вперед меня успели!

- Здрасте! - говорю. - О, как вас много... Вообще-то я привык третьим быть, но раз так, можно четвертым буду?

- Проходи, - сказали мне.

Так мы и познакомились: Володя Яковлев - из Астрахани, Сергей Смирнов - из Ленинграда, я - из Томска, и еще был один парень, фамилию я его не помню и имя забыл, пусть он будет просто Анатолием. Стали мы жить вчетвером, готовиться к сдаче экзаменов.

А с Володей мы сразу же, как устроились, в пивбар собрались, с местными достопримечательностями знакомиться. Я сказал:

- Что толку готовиться, все равно ничего не успеть! Если ты что знаешь - то знаешь, а нет - так нет, ничего не попишешь.

- Правильно, - сказал Володя. - Все равно я все на пятерки сдам. Пойдем!

Сергей отказался, книжками обложился, и Анатолий не пошел, завалился на кровать, тоже в книжку уткнулся, в Достоевского...

Настала пора экзаменов... Пошли мы сдавать, испытывать себя на прочность... А тут уж у кого как получится... Но - сдали, что самое удивительное! А экзамены, надо сказать, не были легкими. Володя на все пятерки сдал, как и предполагал, Сергей - чуть похуже, и я чудом как-то проскочил, тоже сдал! А еще через день узнали мы, что все, кто смог экзамены перевалить, поступили, стали студентами!

Один Анатолий у нас так и не выбрался на экзамены. Не захотел. Как лежал на боку все время, читая Достоевского, так и пролежал две недели, не отрываясь... И никуда, конечно, не поступил. Наверное, решил не поступать: ну-ка его на фиг! Потом еще мучиться пять лет. Главное - убедился, что творческий конкурс прошел. Это - самое трудное, сто человек на место! А экзамены и дурак сдаст. Потом, может, ему дома и почитать некогда. Все дела да работа! И еще родственники не дают. Достали со всех сторон. А тут - две недели в самой Москве! Лежи с Федором Михайловичем в обнимку и почитывай. Хорошо! Молодец, что конкурс прошел, теперь хоть почитать спокойно можно. Странная штука жизнь...

А уж как узнали мы, что поступили, сразу с Володей уже серьезно в пивбар наладились, основательно, на целый день. И другие с нами собрались... Мы все уже познакомились крепко: и Юра Нестеров - из Сызрани, и Саша Сундуков - из Балаково, и Саша Беляков - из Дмитрова. Все мы потом друзьями стали - не разлей вода.

А в пивбаре я по такому случаю свою творческую конкурсную работу под шелуху от креветок разложил. Мне не жалко. Было б что жалеть, я еще напишу...

КОЛЯ ЕРЁМИЧЕВ ЖЕНИЛСЯ

Коля Ерёмичев долго в парнях ходил, потом решил жениться. "Хватит, сказал себе, - сорок лет уж скоро, а то помрешь невзначай и ни разу женатым не был!" И - женился. Взял молодую, длинноногую, из Ижевска.

Рад, с утра ходит по общежитию - пьяненький... Сам - в костюме, в тройке, чтоб достоинство держать. Ходит, держит достоинство... Доволен сверх всякой меры, все - от радости, от любви. Как говорится - не пил вина, а пьяный в дым. И с вечера пьяненький... И так весь медовый месяц...

Работает в ИМЛИ младшим научным сотрудником. Ну, где младший, там и до старшего недалеко. Уже известный и даже знаменитый шолоховед. Когда-то он в Литинституте учился, писал прозу, потом решил на Шолохова переключиться. Потому что сам из казаков и Шолохов - казак. А кто лучше о казаке написать может. Конечно, только свой брат - казак. А Коля неподалеку от Вешенской родился, хорошо все там знает. Стало быть, ему и писать о земляке. Больше некому.

На работу в ИМЛИ ходит непременно через ЦДЛ, и с работы - таким же макаром... Никак мимо него не пройти, он, как пенек, на дороге торчит! Taм кого-нибудь встретит, знакомых-то полно, бывает, что и засидится... Но потом - обязательно домой, к молодой жене под бочок.

Время пришло - отвез жену в роддом, принял с ребенком, все как у людей. Сын родился, Лешкой назвал. Стал на улицу выходить с колясочкой, гулять... Папаша! Святое дело. Подолгу гуляет, часа по три... Соски с собой, бутылочки... Сам пивка выпьет на свежем воздухе. А на свежем воздухе с пивком - хорошо, и ребенку хорошо: лежит спокойно, посапывает, дышит кислородом... Так и гуляет: в одной руке коляска, в другой - пивко...

Как-то раз возвращается в общежитие... один. Выходил с коляской, а возвращается один, в гордом одиночестве... С вахты ему Минаевна - она самая прозорливая была - кричит:

- Ерёмичев, а коляска с ребенком где?

- Как где коляска? - завертел головой и заозирался Ерёмичев... И - на них: - Где моя коляска?! - Ополчился, как на врагов народа, а у самого один глаз на Кавказ, другой - на Арзамас.

Заохала вахта, побежала на улицу... Нашла коляску, прикатила... Слава Богу, ребенок на месте! Рядом с лавочкой папаша забыл, видимо, перегулял на свежем воздухе. А Лешка лежит в коляске и улыбается. ..

- Ым-ым-ым, - говорит, есть захотел. Здоровый был бугай, в отца пошел.

А Ерёмичев любил его страшно. Так и гулял с ним подолгу... А Лешка рос, как на дрожжах... А потом уже, когда подрос, все из коляски вылезать не хотел, а ему уже два года было.

- Папка, - кричит, - качай! - не хотел из коляски вылезать, хотел в ней остаться жить.

И правильно, я бы и сам хотел в коляске всю жизнь прожить, чтоб меня все время качали и с ложки кормили, да, видно, не получится никак.

КОЛИНА РЕВНОСТЬ

Придет, бывало, вечером с работы, из ЦДЛ, - пьяненький, припозднится... Нырь домой с проверкой, а супруги дома нет! Где супруга? А ребенка уже не было, они его на время к ее родителям отправили, в Ижевск, пусть там поживет. А то достал коляской: папка, качай да качай! А папке на работу ходить надо. Та-а-к, где супруга? Схватит топор и давай по этажам бегать, в двери ломиться, искать...

- Лариска, - кричит, - убью!

До-о-лго так бегает, пока не устанет...

Потом кто-нибудь скажет ему:

- Иди, Коля, спать, поздно уже, три часа ночи... - он на самом-то деле человек миролюбивый был, никто его не боялся.

Он поплачет, поплачет и идет домой, слушается... А жена-то его в гости пошла, чаю попить, да там засиделась, тоже припозднилась... А пойди, сразу найди! Общежитие-то литинститутское - семь этажей громадных. Замучаешься искать! Потом она, конечно, находилась, приходила домой... А как же? Она мужняя жена.

А в общежитии у нас многие пропадали. Бывало, человек заедет в гости на денек, нырнет... и только через месяц кое-как вынырнет... "Насилу, говорит, - спасся! Вот омут так омут..." А мы только смеемся: не нравится, так не приезжайте! Многие так, только уедут, спасутся, а, смотришь, опять едут в гости, понравилось им в общежитии в гостях быть. И опять потеряются надолго... Потом кое-как найдутся...

Так мы и жили: одних гостей провожали, других - встречали...

ВОЛОДЯ ТУРАПИН

Как выпустил Володя Турапин книжку стихов, так сразу стал знаменитым. А стихи у него все о Родине, о патриотизме, о многом хорошем, и лозунги там хорошие, типа "Все на борьбу с жидомасонством!" - как в свое время на борьбу с Деникиным призывали. Взял так и сказал, и призвал. А другие, которые, так сказать боятся, никогда знаменитыми нe станут: кишка тонка.

Он многим эту книжку свою подарил, пожелал разные пожелания, а в конце еще обязательно приписал, что соборности желает. А то у них главного, соборности не хватает. А мне почему-то не подарил книжку свою и соборности не пожелал. Видимо, решил, что у меня ее и так хватает, с избытком.

Он потом книжку сам продавал. Везде, где ни придется. А то тираж здоровый, чтоб быстрее расходилась. Встанет где-нибудь на перекрестке, почитает оттуда стихи громовым голосом, поговорит о патриотизме, который в сердце должен жить каждодневно и ежечасно, и пламенеть, а ни какая-нибудь там змея порока, жадности или разврата, его сосать, или хуже того жидомасонства, так все сразу ее и покупают. А если кто не хочет покупать, он тогда ему сразу - бац! - книжкой в лоб и вопрос на засыпку:

- Ты что, жид или масон?

Тот забеспокоится.

- Нет-нет, что вы...

- Нy тогда бери!

Тот и берет, и покупает, а то еще уличат его в жидо-масонстве.

Володя потом на этой книжке обогатился. Еще несколько тиражей сделал, многие потом бегали: "Где книгу Володи Турапина купить можно?..." А он уже в Пятигорск уехал, отцу помочь... Отец со свиньями стал возиться, решил свиноферму завести...

А Володя Турапин и до этого уже был знаменитым, что ни скажет, ни сделает - сразу знаменитым становится. И везде ему почет и уважение. Он еще когда в Литинституте учился, на других не был похож, только на себя. Потому что другие, как мышки, сидят, больше на болото похожи, чем на студентов, а он - нет, он всегда - как волна пер, и все против шерсти норовил.