Неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей Страница 31

Но Иван интеллигент, пишет авангардные стихи, и поэтому люто ненавидит и валит в одну кучу и "Наследника из Калькутты", и "Папуаса из Гондураса", которые, по его определению, являются "масонскими штучками". К масонству Иван особенно нетерпим и считает это страшное гипотетическое явление источником всех общественных и своих личных невзгод. Валеру Маруса он, в целом, масоном не считал и поэтому был к нему снисходителен, разрешал целыми днями греться у себя в котельной.

Я потому про этого Ивана так подробно говорю: дело в том, что Валера рассказал ему нехитрый рецепт изготовления браги из томатной пасты, и в воскресенье, когда мороз как раз ослаб, Иван заехал к Валере попробовать, что за брага получается.

У Валеры совсем поспела пятилитровая банка, они сели и сразу стали пробовать. Иван некоторое время чувствовал себя неловко, уж больно убогая оказалась обстановка, он даже не ожидал.

Валера, наоборот, был приятно взволнован и оживлен, потому что надо же молодец какой - такую брагу хорошую сделал.

- Ну что, Иван, хорошая бражка?

- Да ничего, только страшная какая: красная.

- Ну и что, что красная?

- А вот осадок какой красный.

- Ну, не хочешь, так можно через марлю процедить. А я прямо с осадком пью. А забирает зато здорово, как-то по особенному.

- Я что-то не чувствую.

- Погоди, скоро почувствуешь. Я ее еще маленькой укрепил.

- Ну не дурак ли ты, Валера? Я к нему специально еду брагу пробовать, а он туда водку влил! Водку-то лучше бы отдельно выпили!

- Нет, Иван, так гораздо лучше, и ты так делай. Я вино, брaгу больше люблю. Водку выпил и хлоп, все. А тут сидишь, пьешь.

- Чего ты говорил - у тебя электричества нет?

- Так сегодня потеплело, электричество больше не отключают. Жалко, сегодня как раз "Папуаса из Гондураса" не показывают - воскресенье.

- Да ну его в жопу, я его вообще больше смотреть не буду. Такое говно телефильм! Мне только один момент понравился.

- Это про что?

- Про мушкетеров смотрел серию? Ну, история этого алмаза дурацкого?

- Нет, Иван, не видел я. В гости я ходил. Ты расскажи. Я только про Высокое Возрождение видел, а следующую не смотрел. Что там было?

- Ну и правильно, что не видел - такая блевота, хоть плачь. Ну, про д"Артаньяна и Блеза Паскаля. Ты хоть слышал про Паскаля?

- Слышал чего-то.

- Эх, Валера, тростник ты мыслящий. Ну там короче, д"Артаньян ради карьеры у Паскаля невесту увел, потом его шпагой проткнул и веселую песню спел. Тьфу ты,"Что за рыцарь без удачи!" Но один момент хороший, ничего не скажешь. Там кардинал спрашивает у этого мужика:

- Он один?

Тот ему: Нет, ваше преосвященство.

- Двое?

- Нет, ваше преосвященство.

- Трое?

- Нет, ваше преосвященство.

- Четверо?

- Нет, ваше преосвященство.

- Пятеро?

- Нет, ваше преосвященство.

- Шестеро?

- Нет, ваше преосвященство.

- Сколько же?

- Семеро, ваше преосвященство.

( Я могу обьяснить, почему Ивану понравился этот диалог: он сильно напоминает собственные авангардные стихотворения Ивана.

Вот парочка для образца:

Все пройдет

"О, как мало осталось!.."

Девять.

Восемь.

Семь.

Шесть.

Пять.

Четыре.

Три.

Два.

Рубль.

Возрождение ценой утраты

Воодин.

Водва.

Вотри.

Вочетыре.

Вопять.

Вошесть.

Восемь.

Девять.

Десять.

Вот такие стихи пишет Иван, только я чего боюсь: если уж чего называть масонским явлением, то не такие ли стихотворения в первую очередь? )

- Хочешь, телевизор включим? - предложил Валера.

- Да ну его в жопу!

- А чувствуешь, забирает бражка?

- Подумать только, - сказал Иван, вдруг задумавшись, - мы так давно смотрим телевидение, что уже отвыкли от нормальных, не порченых им, людей...

- Да, а тебя разве не забрало?

- Это тебя на старые дрожжи забирает.

- Слушай, я как раз анекдот вспомнил.

- Только, ради бога, не похабный!

- Да нет, я как раз не похабный вспомнил. Это, значит, мужик один пошел на улицу. Вышел, значит, идет, идет, на руку смотрит. (пауза) Нет! Вспомнил. Мужик, значит, утром проснулся... (пауза) Да! А у него жена была. Ну вот жена утром встает и выходит на улицу... Идет, идет...(пауза) Ну, ушла на работу, значит совсем. А мужик утром встает, (Валера говорит таинственно, с отчаянной жестикуляцией ) смотрит в одну комнату - нет жены, смотрит в другую - нет жены, смотрит в третью - нет жены...(пауза) смотрит на кухню - нет жены, смотрит в ванную - нет жены...(пауза)

- Смотрит в туалет - нет жены, - дополнил рассказ Иван.

- Ну пошел, идет, и раз: на руку посмотрел! Нет...(пауза) Да! Вспомнил! Ну, мужик в холодильник. Достает колбасу, сыр, там, хлеб и бутылку! ( Торжественно ) Поллитра! Водку, значит, выпил! И пошел на улицу. Идет и на руку смотрит... (пауза) ... Навстречу парень идет и закурить спрашивает... Нет! Во! Вспомнил! Мужик часы-то дома забыл! А навстречу парень идет! А часов-то нет! Парень спрашивает закурить и на часы смотрит, и спрашивает: сколько времени? А мужик на руку посмотрел, смотрит - нет часов! А парень-то все понял и убежал. А мужик за ним, значит... (пауза) Да! И часы-то отоброл и пошел домой. А уже ночь, значит, темно! Прищел домой, жена спрашивает: Где часы? А мужик говорит: Вот они. А жена тогда и говорит: Эх ты, вот часы-то на столе лежат.

- Ты свои масонские анекдотики брось! - хмуро заметил Иван.

- Нет я просто забыл немного. И еще один вспомнил!

- Нет уж, хватит! Включай свой телевизор лучше.

Валера включил свой телевизор.

- Какую программу?

- Откуда я знаю, какую программу? Включай, посмотрим.

"Дорогие товарищи! Сегодня в нашей программе вечер одноактных пьес из античной жизни, по мотивам произведений Жана Расина, Освальда Шпенглера и других."

Титр:

Ипполит

( По мотивам произведений Ж.Расина )

( На сцене сидит убеленный сединами старец, листает какие-то пергаменты. Вбегает юноша с совершенно перекошенной мордой и скрежещет зубами. )

Старец ( грустно и вальяжно ): Ты кто, о отрок?

Юноша ( с пеной у рта ): Я - дикий Ипполит!

( Юноша разрывает на себе хламиду и убегает. Занавес.)

Иван и Валера задумчиво смотрят на экран.

- Не понял! - наконец говорит Иван.

Валера поскреб затылок и вздохнул.

- Это типа юмор, что ли? - спросил Иван.

- Из античной жизни, - равнодушно пояснил Валера, не нашедший драму чем-либо необычной. На экране телевизора новый титр:

Закат Европы

( По мотивам произведений О.Шпенглера. )

( На сцене две колонны, два фикуса, две двери. Из одной двери, в ванную, опрометью, босой, и вообще, только кое-как изящно задрапированный, выбегает Архимед. )

Архимед (свежо, молодо, как типичный представитель начала цивилизации, очень вдохновенно):

- Эврика!

( Из другой двери выходит Андрей Филиппов, грязный, постаревший, хоть и моложе Архимеда лет на двадцать, сгорбившись, в обтруханных штанах, с сеткой пустых бутылок - видно, шел сдавать, да заплутал. )

Андрей Филиппов (с мудрой горечью представителя заката цивилизации):

- Хуеврика!

Все происходит мгновенно, вся драма занимает пять секунд, то есть лучше описать так:

Архимед: Эврика!

Андрей Филиппов: Хуеврика!

(Занавес)

Иван вскочил, как ошпаренный:

- Ты слыхал!

- Чего?

Иван подумал и дико рассмеялся:

- Ты знаешь, мне как показалось он сказал?

- Как?

- "Хуеврика!"

- Дык он так и сказал, - спокойно ответил Валера.

- Ты что, чокнулся, что ли?

- А теперь часто по телевизору такое показывают, Иван, перестройка.

- Какое "такое"?

- Вот на днях семихуев показывали.

- Кого?

- В Африке зверь такой - осьминогий семихуй.

- Да ты совсем охуел от своей браги! Окончательно с резьбы свинтился! Давай переключай, хватит нам эту мудотень масонскую смотреть!

Валера переключил телевизор на другую программу и стал разливать брагу.

Александр Жегулев

"Так было и с Сашей Погодиным, юношей

красивым и чистым; избрала его жизнь на

утоление страстей и мук своих... Печальный

и нежный, любимый всеми, был испит до дна

души своей, и был он похоронен со злодеями

и убийцами."

Л.Андреев

...но когда стемнело, Саше стало совсем невмоготу смотреть на далекое зарево городских огней.

Глаза его слезились от фар редко проезжавших машин, и еще от того, что прошло только несколько часов как он поцеловал - может, в последний раз! - юную жену и чистого, безмятежного младенца...

"Нет, - в который раз он до крови стиснул зубы, - так надо!"

"А зачем?" - снова обволакивала его паутина неуверенности, неоднозначности и, самое главное, сильной поганости избранной им судьбы.

"А почему?" - снова поднимал он прекрасное лицо к небу и звезды мерцали ему: доля такая.