Игорь Астафьев - ПЕРПЕНДИКУЛЯР Страница 32

Опять же наши сотрудники станут тоньше, лучше, интеллигентнее, образованнее...

Несознательный Вы, Бляхер, мужик! Ладно, блин... Выметайтесь! Передумаете - возвращайтесь. Место для хороших людей у нас завсегда найдется."

Вот так тепло прощались в Дыре с Семенычем. Странное свойство русской души: три тонны плохого готовы забыть, если после них ему дадут пять граммов хорошего. Или просто лишний раз по башке не дадут.

Так что с освобождением Семеныча одним хорошим человеком в русской тюрьме стало меньше. По этому поводу мы с Семенычем и клубовцы устроили хорошую попойку.

Её, конечно же, стоит описать подробно, ибо фактически (с земной точки зрения) пил только один Семеныч. Местную пальмовую водку, закусывая тушеными финиками и жареными ананасами. Остальные собутыльники, включая меня, были с самого начала попойки не вполне материальны и потому пришлось здорово повозиться, подбирая для них достойную выпивку и закуску.

То есть на выпивку требовался кич самого высокого пошиба и в достаточном количестве. А на закуску - общедоступное высокое искусство.

В качестве крепленого винца для астралов Семеныч выставил колоду хулиганско-эротических карт, где в качестве королей и тузов выступали известные политические и государственные деятели (естественно, в обнаженном виде). А на закуску для их и себя предложил действительно замечательный вид на океан из окна своего замка. Надо сказать, действительно неплохая закусь.

Правда, для меня, привычного к таким вещам, да к тому же в образе бесполого электрона, эта выпивка была абсолютно безалкогольна.

Требовалось что-нибудь другое, покрепче.

И Семеныч не был бы Семенычем, если бы не нашел. Он показал мне свою коллекцию актов Российского Законодательства и случаи из его правоприменительной практики, вырезанные из газет.

От одного только взгляда на наши законы мне сразу шибко захорошело. Поэтому Семеныч наливал (читал) мне постепенно. Сначала жилищное законодательство, затем налоговое. После правовых актов о браке и семье я почувствовал, что мне уже хватит.

Захмелевшие клубовцы пытались раскладывать пасьянс из вышеописанной колоды, стараясь, чтобы короли с тузами покрывали именно тех дам (валетов), которые стали объектами их сексуальных скандалов.

В общем, вечер удался на славу. Семеныч с клубовцами под утро уснули, а я, не имея такой возможности, будучи электроном, все думал и думал о том, как бы убрать сивуху из наших законов. Как сделать так, чтобы ими можно было даже закусывать выступления наших руководителей, от которых косеют все подряд.

Думал-думал, да так ничего и не придумал. Видимо, слишком много выпил.

Утром, пока клубовцы опохмурялись очередным мексиканским телесерью..., то есть, телесериалом, я решил поговорить с Семенычем об очень серьезном деле. Самый для русского человека подходящий момент. Я решил предложить ему подумать о том, чтобы перейти, как и я, в состояние мыслеобраза и присоединиться к нам. Может быть, навсегда.

Здесь надо оговориться, что мое земное положение и положение Семеныча очень существенно различались.

Фактически меня к этому решению уже давно подготовила жизнь никому не нужного и всем мешающего русского псевдоинтеллигента-неудачника конца XX века.

Семеныч же был по сути преуспевающим эмигрантом последней волны, и ему было что терять, в отличие от меня. Но Семеныч неожиданно к этой идее очень заинтересованно.

Почему бы и нет,- сказал он после долгого (не меньше минуты) размышления,- Только как же быть с моей мечтой?

А у тебя есть мечта, которую ты еще не купил? И какая же?

Мечтаю когда-нибудь стать хотя бы шахматным перворазрядником... Настоящим! Да и к тому же, если меня не будет, кто же закончит опыты с моими мошками?

Оказалось, дело в том, что Семеныч, уже давно мысленно открывший на кончике пера существование класса ужасно полезных насекомых, проводил на Гаваях практические опыты по его теоретическому описанию, а также пополнению за счет вредных насекомых.

Он под условием страшной тайны рассказал, что уже вывел породу оздоровляющих гавайских комаров, кусающих человека исключительно в биологически активные точки, декоративных тараканов, умеющих маршировать строем под гимн Гавайских островов.

А еще, оказывается, были у Семеныча им же выведенные уникальные аквариумные рыбки-прачки. Засыплешь им в аквариум мыла или порошка, опустишь бельишко или носовые платки, четыре-пять раз сменишь воду, и всё. Рыбки все постирают и прополощут (только вот отжать и просушить не смогут - Семеныч думает над этим).

"С носками только поосторожней,- говорил Семеныч,- не больше одного-двух за раз, а то рыбкам может стать дурно."

Так что Семеныч после моего предложения находился перед сложным выбором. Ему приходилось выбирать между хорошо налаженным бытом смертного человека и совершенно незнакомым ему тонким миром с чуждым земным проблемами.

Ну, во-первых, какое-то время спустя еще не поздно будет вернуться,- успокаивал я Семеныча,- во-вторых, здесь ты уже практически всего достиг.

А шахматы?

Перестань! Это частности. Шахматы - всего лишь одна из множества земных игр.

Мудрая...

Ну одна из множества мудрых игр.Самых мудрых, если хочешь.

Хочу!..

Да земных, земных игр! Нигде, кроме Земли, в шахматы не играют! На других планетах есть другие мудрые игры, все не освоишь. И вообще это не лучший способ самоутверждения.

Да не самоутверждение это, а мечта.

Да Бог с ней! А там - открыты границы бесконечности! Вечный покой, безграничная мудрость, освобожденная от всяких материальных катаклизмов, которые ты, однако, сможешь наблюдать, но со стороны, как бы свысока. Опять же общество абсолютно материально независимых, высокоинтеллектуальных приятелей. Друзей даже, мможно сказать. При практически полном отсутствии возможных поводов для ссор. Ни женщин, ни футбола...

...ни шахмат...

О Господи! Ни денег, ни квартир, ни карьер...

Вот видишь, ничего-то там нет!

Так и проблем соответствующих тоже нет. Единственное, из-за чего можно слегка повздорить, так это из-за различных теоретических воззрений на какую-нибудь проблему.

Так ведь это и есть довольно веская причина для мордобоя. И к тому же ты только что говорил, что там нет никаких проблем. Тогда непонятно: проблем нет, а теоретические воззрения на них - есть.

Нету у них морд! Нету! И рук тоже нету, которыми бить. Это тебе не парламент! А проблемы там сугубо интеллектуальные, и вообще не лови на слове. Бывший сокамерник (а это как родственник) предлагает тебе верное дело, не имеющее аналогов в мире, а ты раздумываешь!

Послушай,- после долгого молчания тихо сказал Семеныч,- Я, наверное, еще не готов присоединиться к вам. Прости, но я пока не могу расстаться со своими земными русско-гавайскими привычками. Все вы мне очень симпатичны, я прекрасно понимаю и догадываюсь о преимуществах этой астральной жизни. Но ведь это уже другая жизнь... Величие бесконечности - это прекрасно, кто спорит. Но... Погладить любимого кота, посидеть в мягком кресле, ощутить аромат кофе, вдохнуть запах моря. А свежий хлеб, а розы? А поплавать в море и поваляться в песке? А лес?! Ведь этого может больше никогда не быть!

И через несколько земных лет (миг по вселенским масштабам) умереть? И потерять вообще все ощущения?

Но ведь, возможно, на этом кончится не все. И потом, я, наверное, смогу еще раз сделать попытку уйти в ваш ...мир-клуб еще до моей физической кончины.

Может быть. Как знать...

А вы ведь будете меня навещать, правда? Адрес знаете: Наше измерение, Солнечная система, планетка Земля, Гаваи, Семенычу.

Нам стало совсем грустно.

Да и правильно, Семеныч,- раздался голос неслышно подлетевшего Галактиона,- во всяком случае, после любой отсидки в тюрьме, да еще космической, любому человеку по меньшей мере нужен отпуск. Да и к тому же не больно то слушай всяких там электронов. Совершил всего лишь первое большое путешествие, залетев при этом в черную дыру, чудом спасся, а туда же - других с собой подбивать. Куда ж я с двумя-то денусь?!

Галактион говорил разумные, логичные вещи, но по его тону я понимал, что ему тоже, как и мне, было жаль расставаться с Семенычем. Да и Семеныч-то чуть не плакал.

Но как бы то ни было, нам пора было улетать.

Клубовцы на прощание пожелали Семенычу крепкого гавайского здоровья, ясного ума и твердой памяти, а "Фигарыч" даже подарил ему виртуальный букетик фиалок.

Никогда не слышал такого чудного аромата,- сказал Семеныч, и все-таки прослезился.