Дэвид Вонг - В финале Джон умрет Страница 36

Мы объяснили ей, что оставили инструменты в машине, и уехали прочь. Немного посидев в местной библиотеке — ну, то есть Джон стал искать информацию, а я устроился поудобнее в кресле и заснул, — мы нашли статью, опубликованную несколько лет назад. В ней шла речь о мужчине, который погиб, мастеря капкан на кротов. Пенис погибшего защемило капканом, и бедняга умер от потери крови. На следующий день мы вернулись в тот дом, попросили хозяев выйти из комнаты и попытались поговорить с тем парнем.

Мы сказали ему, что он здесь уже не хозяин, что его жена продала дом. Мы сказали парню, что он с того света заливает ковер кровью. На нас мужчина не реагировал, а все верещал, сжимая пах, но после часа уговоров исчез — куда уж там исчезают призраки. Пятно на ковре исчезло.

Это произвело такое впечатление на хозяев дома, что они, похоже, рассказали об этой истории всем своим знакомым. И кажется, сообразили, что дело вовсе не в волшебном чистящем средстве.

После этого по телефону и электронной почте с нами связался еще десяток людей. Все просили нас разобраться с их проблемами. Мы решили, что только одно дело заслуживает нашего внимания, так как речь шла про «людей-теней». Но оказалось, что это все ерунда — просто у одного студента начала развиваться шизофрения. Более того, за три месяца мы только однажды столкнулись с настоящими призраками — то самое дело Фрэнка Кампо и его паукомобиля. Мы его вылечили — просто сказали, что он не сумасшедший и что ужасы, которые он видит, существуют на самом деле. Почему-то это его успокоило. Он был адвокатом.

Но все остальные случаи оказались пустышками — к нам обращались напуганные одинокие старушки, люди, которым не хватало внимания, те, кто считал, что сумасшествие лучше забвения.

Однако мы с Джоном много чего видели. О да! Мы много чего видели, даже если просто шли куда-нибудь или занимались своими делами. Это было похоже на трюк, на особую подстройку глаз, когда смотришь не на дорогу, а на грязь, прилипшую к ветровому стеклу.

Однажды утром я проснулся и обнаружил в нескольких дюймах от лица четыре пары огромных глаз. У кровати стояли гномы — маленькие, приземистые, с глазами в три раза больше человечьих. Я моргнул, и гномы исчезли. Дженнифер я об этом не рассказывал — ни про этот случай, ни про все остальные. Я сказал себе, что мне просто нужно к этому приспособиться. Такова жизнь, все время нужно к чему-то приспосабливаться.

А осенью все полетело в тартарары.

Глава 9

Сосисочное пророчество

Меня преследовали глаза Рональда Макдоналда.

Мне захотелось съесть сосиску, и я отправился в один из четырех «Макдоналдсов» города Неназванный (если вы уверены, что в «Макдоналдсе» сосисок не продают, значит, вы никогда не жили на Среднем Западе). Я взглянул на изображение клоуна в витрине и вскрикнул — коротко и довольно сдержанно, но все равно напугал девочку, проходившую мимо, да так сильно, что она тоже завопила.

Я ничего не мог с собой поделать: большую часть выставленного в окне пластикового знака занимало карикатурное изображение клоуна — облако рыжих волос, красные башмаки шестидесятого размера, желтый костюм и… ну…

«Прекрасный рисунок, — подумал я, проводя пальцами по стеклу. — Такой живой».

Другие ночные посетители протискивались мимо меня, украдкой бросая взгляды в мою сторону. Они видели небритого безумца с взъерошенными волосами — но, уверен, они не замечали того, что видел я.

Нет, для них веселый клоун на плакате стоял на одной ноге, задрав под углом в сорок пять градусов другую ногу в большом красном клоунском башмаке. На бело-красном лице клоуна застыла широченная улыбка; раскрыв объятия, Рональд приветствовал клиентов, которые решили посетить его фабрику по производству гамбургеров. Я был там раз сто и помню эту картинку до мельчайших подробностей.

Но в тот момент я увидел клоуна, в животе которого зияла огромная рана с рваными краями, словно кто-то порезал его тупой «опасной» бритвой. Он… как бы выразиться поделикатнее? На этом тщательно прорисованном и затушеванном рисунке клоун в белых перчатках засовывал в рот свои собственные кишки.

Детальный. Да. Это был очень, очень детальный рисунок.

Больше всего меня поразили глаза клоуна — преувеличенно выразительные глаза. В них светился ужас, который вот-вот превратится в безумие. По лицу клоуна текли слезы, на лбу выступили капельки пота, а глаза смотрели мне в душу, умоляли, вопили, чтобы я избавил Рональда от страданий. В этих глазах читалась целая история — не просто о человеке, который пожирает себя, но о человеке, которого заставили пожирать себя.

И кроме меня этого никто не видел.

Я закрыл глаза, открыл их снова. Картинка осталась на прежнем месте — не дрожащий мираж в пустыне, не смутное изображение, которое видишь краешком глаза. Нет, она цеплялась за окно, открыто заявляя о своей реальности. Она была абсолютно реальна, вплоть до уголков, отклеивающихся от стекла.

Я отвернулся, попытался прочистить голову, собраться, затем повернулся к картинке. Она оставалась на прежнем месте. На долю секунды появился нормальный логотип — тот самый веселый корпоративный клоун, которого видят все. Но потом изображение расплылось и снова превратилось в страшную картинку. На этот раз к ней добавился текст.

Обычный лозунг «МАКДОНАЛДС — ВОТ ЧТО Я ЛЮБЛЮ!» сменился безумной россыпью красных букв: «МАКВОНГАЛДС — ДЕРЬМОВЫЙ ЛАНЧ ГОВНОТЕЛКА».

Другой человек усомнился бы в собственном здравом уме, но к тому моменту часть моего мозга, которая предупреждает об опасности потерять рассудок, уже давно перегрелась и расплавилась. Я вернулся к машине и несколько часов катался по городу. Есть мне расхотелось.

Там было мое долбаное имя. Маквонгалдс. Какого черта!

Они поселяются в умах.

Кто-то, находящийся по ту сторону, все еще пытался говорить со мной. Я представил себе плывущие по воздуху черные фигуры и глаза — сигаретные огоньки. Представил себе синий глаз во тьме. Меня затошнило.

В конце концов мое орбитальное движение по городу закончилось, и я совершил аварийную посадку в квартире Джона. Я рассказал ему про Маквонгалда, надеясь, что буркнет что-нибудь вроде: «Привидится же такое», — и начнет распутывать провода двух джойстиков для одной из своих многочисленных приставок. Но вместо этого он сказал:

— Вставай.

Я встал и увидел, что сидел на трех картонных коробках, поставленных одна на другую. Джон открыл одну из них: она была набита книгами в твердых переплетах.

— Погоди. Что это?

— Книга доктора Маркони.

— У тебя сто пятьдесят экземпляров этой книги?

— Ах да, ты же не помнишь. Тогда, в Вегасе, Маркони сказал, что нам стоило бы прочитать его книгу. Ты такой — да пошел ты, старый козел, а я сказал — ага, конечно, схватил тележку и вывез на ней целую стопку этих книжек. При этом я холодно смотрел на него — надеялся, что этот гад попытается меня остановить.

— Но почему?

— Так бесплатно же, Дейв. Послушай, он здесь пишет…

— Джон стал листать страницы.

— Где-то в начале… Не могу найти — может, это в другой книге. В общем, он говорит так: когда читаешь Библию, с ее страниц на тебя смотрит дьявол.

— Что? То есть в его Библии сидел злой дух? Елки-палки, Маркони, наверное, был худшим священником в мире!

— Нет. Он говорит, что человек, который имеет дело со сверхъестественными существами — богом, дьяволом, ангелами, — обычно представляет их в виде стихийных сил природы, ураганов там или землетрясений. Но если они на самом деле существуют, значит, у них есть разум. Им известно твое имя. Значит, если ты читаешь про дьявола, то тем самым подаешь ему сигнал. Сатана немедленно узнает, что кто-то про него читает и что ты — человек, с которым, возможно, дьяволу придется разбираться. А то, что ты сделал в Вегасе — это не Библию почитать, а гораздо, гораздо больше.

— Что «я» сделал? А как же мы? Мы же оба там были.

— Верно, но я-то после этого подстригся. Может, они думают, что там был не я, а совсем другой парень.

Я закрыл глаза и рухнул на диван.

— Та тварь в парике — она все еще появляется?

— Нет, я не видел ее уже несколько месяцев. Если не считать одного случая недели три назад: тварь появилась на секунду, вырвала у меня из рук хот-дог и снова исчезла. С тех пор она не появлялась.

— Все, хватит. Все кончено, понимаешь? Больше никаких погонь за разной нечистью. Джон, эти твари разбили лагерь в моей голове. Дело зашло слишком далеко.

— Ладно, — сказали губы Джона.

Его глаза говорили: «По-твоему, об этом можно просто забыть?»

— Давай закажем пиццу.

У пиццы был вкус тухлых яиц, но это чувствовал только я. До конца недели вся еда пахла формалином или растворителем, и я решил, что твари надо мной прикалываются, жмут подряд на все кнопки в моем мозгу. Когда монстрам надоело, они стали воздействовать на другие органы чувств. Засыпая, я слышал свое имя — словно кто-то твердил его в шести дюймах от моего уха. Это повторялось снова и снова.