Недруги (СИ) - Минькова Мария Страница 37

— Ты знал? — удивился Егор.

— Ну, конечно, Гора, — хищно оскалился Ларин, сплетя пальцы под подбородком и поставив локти на стол. — Конспиратор из тебя был так себе. Я все твои уловки на раз просекал.

— Я не хотел, просто…

— Ой, давай только обойдёмся без ненужных оправданий сегодня. Мне уже давно глубоко наплевать, что ты делаешь и с кем, — отмахнулся Лера. — Лучше давай выпьем за твою новенькую «красавицу»! — выдал Лера первый тост, взяв рюмку в руки. — Вздрогнем, — и залпом выпил содержимое, быстро закусив.

Егор последовал его примеру, со стуком поставив рюмку на стол и вновь берясь за бутылку.

- Кстати, возвращаясь к вопросу твоей одинокой холостяцкой жизни. Бери своего парня в оборот и съезжайтесь, да наслаждайтесь совместной жизнью. Уверен Валентин не откажется и по хозяйству тебе помогать с удовольствием будет. Может он даже готовить умеет сносно, — хмыкнул Ларин. — Тебе давно уже пора вкусить прелести семейной жизни. Да и встречаетесь вы уже довольно долго. Чего тянуть?

— Как у тебя всё просто всегда, — протянул Горов. — А как я объясню родителям свое совместное проживание с другим парнем?

— А ты попробуй сказать правду, — посоветовал другу Лера. — Тебе уже за тридцать перевалило, а ты все как подросток по углам шкеришься. Сколько можно? Ты думаешь Валя тебя вечно ждать будет? Неплохой вроде парнишка оказался и Юлька им вполне довольна. Моя женушка может и кажется милой и доброй, но в работе она очень щепетильна и требовательна, и на комплименты просто так не разменивается. Последним идиотом будешь, если упустишь ещё и его, как меня когда-то.

— Я пока не готов, да и тебя с Валей не сравнить.

— Пф, само собой, я — лучший, — заявил, никогда не умирающий от скромности, Валерий Ларин. — Я сейчас нас ни как личности, сравниваю, а наши с ним ситуации. Может налево ты и перестал ходить, но в остальном ничего не изменилось с тех времён. Твои партнёры в вечном ожидании.

Схватив рюмку, Егор быстро опрокинул её в себя, не дожидаясь тоста. Не хотелось признавать правоту бывшего, но отрицать не получалось.

— Думаешь, легко спустя столько лет сообщить родителям, что их сын — гей?! — рыкнул мужчина, вновь хватаясь за бутылку водки.

— Легко! Просто берешь и говоришь! А то, что ты столько лет молчал — это целиком и полностью твоя вина. Ты уже давно должен был признаться или ты их смерти дожидаешься?

— Типун тебе на язык! — крикнул Егор, так как разговор становился всё более эмоциональным. — Я люблю своих родителей. Именно поэтому не хочу их беспокоить!

— Ой, не завирай! — отмахнулся от его слов Лера. — Передо мной-то не прикрывайся своей сыновьей любовью. Ты просто боишься! Ты уже настолько свыкся со своей норкой, в которой вечно прячешься от любых напастей, что боишься нос высунуть. Так и плывешь по течению всю свою жизнь. Не устал ещё?

— Устал, — тихо выдохнул Егор, словно из него враз выпустили весь воздух.

— Гора, несмотря на всё то, что было между нами когда-то, я не держу на тебя зла и хорошо понимаю твои страхи. Ты лучше, чем кто-либо знаешь, что мне пришлось пережить в то время. Гонения и издевательства со стороны сверстников, непонимание родителей и почти ненависть отца. Даже ты прогнулся под обстоятельства и, считай, предал меня, пусть для вида, но присоединившись к моим недругам! И это было хуже всего! Тот, ради кого я так старался и кого любил предал моё доверие! И ведь я нашёл силы простить тебя, потому что в тоже время, ты был единственным, кто продолжал, пусть из тени, но поддерживать меня в такой сложный период моей жизни. Именно поэтому я и говорю тебе это сейчас — хватит притворства, хотя бы перед близкими! Это убивает и не даёт жить свободно, в первую очередь, тебе самому. Да, поначалу будет очень сложно, но те, кто действительно любит, найдут в себе силы принять тебя таким, каков ты есть. И, как минимум пара человек точно будет на твоей стороне, а это уже немало. У меня и такой роскоши не было.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Егор тихо всхлипнул, прикрыв ладонью глаза. Это была слишком болезненная тема для него, чтобы оставаться равнодушным, хотя бы внешне. Как долго он уже готовит себя к подобному шагу, но всё никак не решится. И сейчас Лера словно соли кинул на давно наболевшую рану.

Валера сглотнул, глядя на всхлипывающего друга. Он прекрасно понимал его состояние сейчас, но Егору об этом больше никто не сможет сказать так прямо, как Ларин. Вряд ли Валя станет давить на своего возлюбленного, боясь потерять его. Взяв в руку початую бутылку водки, Валера наполнил рюмку друга и поставил перед ним, пальцами другой руки подхватив собственную.

— Давай выпьем за наше неожиданное воссоединение спустя столько лет. Может поначалу я и не обрадовался, что мы встретились вновь, но сейчас думаю, что это даже хорошо. Это позволило мне лучше понять тебя, как человека. Без того эмоционального налёта, который заставлял относится к тебе предвзято через призму своих чувств и обид, которые держал на тебя ещё с тех времен.

— Прости, — всхлипнул Егор, утирая тыльной ладонью слёзы и быстро опрокидывая рюмку в рот. — Мне не стоило так сильно реагировать.

— Ты же человек, в конце концов, а не робот, — криво улыбнувшись, сказал Лера. — Тем более, ты и так никогда не отличался излишней эмоциональностью. Так что неплохо иногда немного выплакаться. Временами это помогает очистить мысли и разум от ненужной шелухи и, наконец, принять правильное решение о то, что долго мучает.

— Наверное, ты прав. Стало немного легче. Полагаю, мне, действительно, пора открыться родным. Я почти готов морально, что они после этого могут отвернутся от меня, но тянуть дальше уже не в силах. Я устал психологически таскать этот «груз» на своих плечах. Если в молодости я опрометчиво думал, что себя можно изменить и сделать таким, каким ты сам хочешь видеть. То сейчас я в полной мере осознаю, что есть вещи, которые мы не в силах в себе поменять и нужно принимать себя таким, какой ты есть. А всё остальное — это лишь самообман, который рано или поздно закончится, но за это время можно потерять нечто действительно важное.

— Хорошо сказал. А, знаешь, со мной ведь было точно также, — задумчиво проговорил Лера, схватив кончиками пальцев кусок мяса и кладя его в рот. — Я тоже едва не потерял Юльку, потому что не до конца осознавал свои чувства и пытался жить, как и прежде. Правда, я успел понять это вовремя, пока не стало слишком поздно. Наверное, у всех людей, в той или иной степени, бывают такие поворотные моменты, которые решают всю их дальнейшую жизнь. И, в итоге, наше будущее зависит от одного слова или принятого решения. Кстати, если хочешь знать, то в своё время окончательно определиться в отношении Юльки мне помог мой бывший.

— Чего? — опешил Егор. — Какой бывший?

— А ты что же думаешь, что ты единственный парень, с которым я встречался? — расхохотался Ларин. — Если хочешь знать, после нашего с тобой расставания я пошёл вразнос, и не все мои парни были геями, знаешь ли. Натуралы бегали за мной ничуть не хуже, даже зная, что я парень. Но я был настолько прекрасен, что их это уже мало волновало. Да за мной половина мужского населения общаги ухаживало и пыталось затащить в постель. Если б не Юлька, даже не представляю, как бы и когда бы я остановился тогда. Хотя ты и Костя единственные к кому я испытывал достаточно сильные чувства. Про жену я, конечно, не упоминаю. Она вне конкуренции.

— Ты до сих пор общаешься с этим Костей?

— Мы были друзьями долгое время, — с неожиданными нотками грусти в голосе проговорил Лера. — Но несколько лет назад он сильно заболел. Врачи ничего не смогли сделать для него. Было уже слишком поздно.

— Мне не стоило спрашивать. Извини.

— За что ты извиняешься? Логичный вопрос. Костя Паршин очень многое сделал не только для меня лично, но и для моей семьи. Я всегда буду благодарен ему. И, если тебе интересно узнать, «Сапфир» изначально принадлежала ему и это именно Костя оставил её в наследство не только мне, но и моей жене, а также младшему брату Юли — Юре Никитину, с которым они работали вместе. Последней наследницей стала племянница Паршина и она же, впоследствии, стала женой Юрки, а вскоре у них родиться ребёнок — мой будущий племянник, — последние слова Ларин проговорил с особой гордостью.