Женщина с большой буквы Ж - Барякина Эльвира Валерьевна Страница 4

– Видала, Светка-то уже натитишник нацепила! – обсуждали мы грудастых одноклассниц.

– Да ей просто хочется, чтобы за ней пацаны бегали!

Пацаны действительно меняли нас на пышнотелых Светок и носились за ними восторженным табуном. Предложи им увидеть либо Светкин бюстгальтер, либо живого Брежнева, и они сдали бы дорогого Ильича.

Бюстгальтер был самым лучшим подарком на день рождения. Конечно, мы были рады и самошивным лифчикам: их продавали на базарах старушки-рукодельницы – ситец в цветочек, три пуговки на спине… Но поистине роскошным подарком мог стать только НАСТОЯЩИЙ МАГАЗИННЫЙ БЮСТГАЛЬТЕР – с косточками, крючками и материалом, похожим на мелкую шкурку.

Такое сокровище показывали подругам в школьных туалетах. В нем фотографировались, пять минут наслаждались порочными снимками, а потом рвали их на мелкие кусочки. Импортные лифчики надевали только по большим праздникам – на Новый год и годовщину Октября. Их «доставали по блату» и передавали по наследству. И стирали только вручную – мылом «Банное» и «Земляничное».

Но главное, для чего был нужен лифчик, – так это для свиданий. Руки кавалеров шарили по нашим спинам. «Нашел!» Юноши краснели и, запинаясь, врали про любовь. Бюстгальтер был их путеводной звездой. Он говорил о том, что секс в СССР существует и что некоторым даже удается им заняться.

Мы носили лифчики как боевое знамя, как роковую тайну, как знак судьбы и половой востребованности. А сейчас нету никакой тайны и никакой судьбы. Вся тайна стоит восемь девяносто девять и продается со скидкой в 15 процентов.

Гадалка (мемуары)

[2002 г. ]

Бывает, люди дружат на почве общей любви к искусству, или на почве ненависти к главбуху, или на почве совместного вынесения мусора… Мы же с Мелиссой дружим на почве взаимной зависти: я ей завидую из-за ее длинных ног и белокурых волос, а она мне – из-за знакомства с Кевином.

Впрочем, уважать Мелиссу можно не только за волосы. Она у нас бизнесвумен. Организовала свою компанию, снимает офис, платит зарплату…

Мелисса – профессиональная гадалка. Ее контора находится в очень удачном месте, как раз между тюрьмой и магазином свадебных платьев, так что недостатка в клиентах у нее никогда не бывает.

«Предсказания и магия» – гласит вывеска над входом. Внутри бархатные портьеры, свечи и книги на неведомых языках… Я как-то взяла одну: «Практический справочник животновода», Москва, 1947 год.

– Помогает в работе-то?

– Много ты понимаешь! Тебе только кажется, что это обыкновенная книга. Лишь посвященные могут читать между строк… А у тебя к тому же вся аура в дырках.

Про дырки в ауре Мелисса рассказала мне в первый день знакомства. Мы забрели в ее контору вместе с Джошем – просто так, чтоб пошалить.

Мелисса долго смотрела в хрустальный шар, а потом сказала загробным голосом:

– Опасайтесь рыжих женщин и нашего шерифа. Такая сволочь, знаете ли…

Мы с Джошем переглянулись:

– А вы любое будущее можете предсказать?

– Любое.

– А нам бы узнать выигрышный номер лотереи.

Я думала ее смутить, да куда там! Мелисса раскинула карты, почесала в затылке, а потом выдала:

– Шесть, одиннадцать, двадцать восемь, тридцать, тридцать пять, сорок один, мега восемь.

Я аж растерялась от такой наглости.

– И что, это выигрышный номер?

– Да.

– И в эту среду мы можем выиграть тридцать два миллиона?

Мелисса скрестила руки на груди.

– Почему в эту среду? Вы у меня просили выигрышный номер – я вам его дала. Но вы не спрашивали, когда именно он выпадет. Я предсказываю будущее, а не оглашаю расписание. Кстати, вам, милочка, я бы посоветовала заняться аурой. С такими дырами вам не о миллионах думать надо, а о тотальной чистке астрального тела.

В этот момент я поняла, что мы будем дружить. Возможно, даже годами.

Неидеальный муж

[20 июня 2005 г.]

Муж Мелиссы, Тедди, работает в Диснейленде Дональдом Даком: фотографируется в обнимку с детишками и марширует в ежевечернем параде.

Мелисса говорит, что он настолько вошел в роль, что даже во время секса шепчет «Oh, yes, baby!» с утиным акцентом.

– Лучше б он в Бэтмены пошел, – сокрушается она. – У Бэтменов чаевые намного выше – их женщины любят.

Но Тедди не соглашается. Он у нас бородатый, а бородатый Бэтмен – это все равно что лысая Белоснежка.

– Глаза б мои его бороды не видели! – сердится Мелисса. – Как придет в ресторан – весь соус по ней развесит. Сидит, как рыба под майонезом, и глазами хлопает.

– Борода – это наша фамильная ценность, – спокойно разъясняет Тедди. – У моего папы была такая же.

– Твой папа работал Санта-Клаусом и привидением в комнате страха.

– А я тоже могу привидением…

– Спасибо большое! Если ты мне еще и выть по ночам будешь… Слушай, а может, тебе стать Чубакой?

Я хихикаю. Тедди дивно будет смотреться в костюме Чубаки – при его-то росте чуть выше табуретки. Жаль, нельзя предложить ему роль Мастера Йоды: во-первых, опять будут проблемы с бородой, а во-вторых, если Тедди заявит Мелиссе в постели: «Фиаско я потерпел. Скрыться должен я», то она его точно из дома выгонит.

Один день Мардж Тенш

[23 июня 2005 г.]

Быть литературным агентом – это встать в 4 утра, чтобы созвониться с Германией. На дикой смеси языков объяснить фройляйн секретарше, кого мне нужно. Потратить 15 минут, а потом получить ответ: «Ой, а он только что вышел!»

Крикнуть: «Ну и хенде хох с тобой!» – и яростно зашвырнуть телефон в угол.

Попытаться уснуть. Столкнуть с кровати Ронского-Понского, который чего-то от меня хочет. Понять, что Ронский-Понский хочет писать и ему нужно открыть дверь.

Встать, открыть, закрыть, лечь.

С утра залезть в электронную почту и обнаружить там 36 писем. Десять из них – спам, на 26 нужно ответить. Шесть – от партнеров и клиентов. Двадцать – от графоманов, которые хотят от меня денег.

У писателей, которые не умеют писать, есть общее свойство – они не умеют еще и читать. Они не читают классиков, поэтому не понимают, что такое хорошая литература. Они не читают современников, поэтому не понимают, насколько им далеко даже до среднего уровня. Но больше всего меня огорчает, что они не читают мои инструкции. На моем сайте черным по белому написано, что именно и как мне стоит присылать.

Но графоманам все по фиг. Каждый день они шлют философско-эротические триллеры с элементами фантастики, мистические одиссеи капитана Пулемета, трактаты «Как нам обустроить Россию (Америку, Евразию, Вселенную и т. п.)» и любовные романы, в которых достоверно выглядят только фамилии авторш. Весь этот полет мысли я безжалостно удаляю, а писателям отправляю вежливый отказ. В коллекцию идут только рукописи о жидомасонском заговоре.

Они похожи друг на друга, как яйца на полке холодильника. Каждая из них начинается с вопроса «Почему везде они?» и заканчивается списком бредовой литературы, опубликованной в полуподвальном издательстве начала 90-х. Список всегда одинаковый.

Пишут все это не кто-нибудь, а лучшие сыны человечества, которые хотят протереть ему глаза. Лучших сынов я временами зачитываю в хорошей компании. Народ ржет до слез.

На письма у литагента уходит полдня: сначала всем ответить, потом свои послания настрочить.

В Индию: «А как там у нас поживает книжечка про таракана Стефана?»

В Японию: «Я понимаю, что вы хотите опубликовать труды физика Гольдштейна, но, во-первых, у Гольдштейна нет трудов, у него есть только несколько статей, а во-вторых, у меня нет самого Гольдштейна: он не отвечает на звонки».

В Нью-Йорк: «Есть отличная книга Соколовой „Второй брак“ – хотите? Из нее вы узнаете, почем фунт лиха на Руси».

В Россию: «Нет, в этом году я не еду на Московскую книжную ярмарку».

Еще в Россию, еще в Нью-Йорк, еще в Чикаго и в Атланту…

Телефон: дзинь!

– Хэлло…

Общаюсь с Кевином. Потом с Мелиской, потом с газонокосильщиками, которым не заплатила на прошлой неделе. Всем обещаю, что нужно, вырубаю телефон и сажусь читать рукописи.