Леонид Филатов - Леонид Алексеевич Филатов Страница 47

— А вы не ждите, — бесцветным голосом советует Юрий Михайлович. — Он не вернется. К тому же вчера приказом по министерству культуры он освобожден от обязанностей главного режиссера.

Андрей Иванович затравленно глянул на директора, тот смотрел в окно и вытирал шею платком…

Трое райкомовских о чем-то приглушенно переговаривались между собой… Дама из горкома заинтересованно разглядывала афишу… И только Юрий Михайлович так же в упор, не мигая, смотрел на Андрея Ивановича.

— Понятно, — механически кивнул Андрей Иванович, хотя в голове у него шумело, ничего-то ему не было понятно. — И что же теперь будет?..

— Об этом мы еще поговорим. А пока срочно соберите партком на предмет исключения Георгия Петровича из партии. Решение принято наверху, но провести его надо через первичную парторганизацию.

* * *

Перед дверью парткома застыла молчаливая группа актеров. Те же живописные лохмотья, те же размалеванные лица. Еще минута — и будет казаться, что это всего лишь цветная фотография, но нет, щелкнул дверной замок — и вся группа пришла в движение, отхлынула от двери, образовала живой коридор…

Сквозь коридор проходит начальство во главе с Юрием Михайловичем. Чувствуется, что им неуютно пробираться сквозь эту странную, разрисованную, полуголую и враждебно настроенную толпу.

Вслед за начальством появляются члены парткома. Они идут молча, гуськом, не поднимая глаз, впереди, осунувшийся и постаревший, идет Андрей Иванович. Элла Эрнестовна кидается к нему и, как сестра милосердия — раненого, принимает его на плечи.

— Ну что? — пытает одного из членов парткома Тюрин. — Кто был «за», кто был «против»?

— Все — «за»! — вяло отвечает член парткома. — И попробовали бы не проголосовать…

— Исключили? — ахает Сима. — Ах вы, гадье!.. Ах вы, твари позорные!..

— Был бы у тебя партбилет, — огрызается другой член парткома, — ты бы по-другому заговорила!..

— У меня партбилет? — хохочет Сима. — Да я с таким, как ты, на одном гектаре… На кой мне он нужен, если из людей делает таких вот нелюдей?

— Не усугубляй, Сима, — мягко говорит Левушка. — Им и так тошно. Еще не вечер, еще не вечер… Будем бороться…

— Отборолись! — не унимается Сима. — Это вы при шефе были борцы!.. А без него вы — мразь!..

— Надо срочно написать в Политбюро, — пытается взять ситуацию в свои руки Федяева. — С просьбой о пересмотре…

— Лучше в ООН, Лидия Николаевна, — серьезно советует Гордынский. — Быстрее отреагируют.

— А что теперь с нами будет? — кокетливо вопрошает Аллочка. — Мы теперь тоже вроде как бы враги народ а.

— Что-нибудь придумают, — в тон ей отвечает Ниночка. — Может, сошлют, может, расстреляют.

— Скорее всего, сошлют! — авторитетно поддерживает разговор Боря. — Будут предлагать точки — проситесь в Англию.

* * *

…На одном из столиков в гримуборной Андрея Ивановича разложена целая аптечка, над которой хлопочет переполошенная Элла Эрнестовна. Сам Андрей Иванович полулежит на диване, руки теребят диванную обшивку, на лбу — бисеринки пота.

— Да нормально, Элла, — успокаивает он жену, хотя самого колотит крупная дрожь. — Под лопаткой уже отпустило… Много нитроглицерина тоже нельзя, может быть коллапс… Ты знаешь, это было как гипноз… Вот он смотрит на меня, и я чувствую, как язык у меня деревенеет… У него такой взгляд… нехороший взгляд… как у тех…

— Это страх, Андрюша, — Элла Эрнестовна промокает платком влажный лоб мужа. — Это на всю жизнь. Ты уж смирись с этим, побереги сердце…

— Он зачитал нам какую-то ерунду… Цитаты из западных газет… В общем, я плохо помню…А потом предложил голосовать… И рука у меня поднялась сама собой… И все подняли руки. Хотя нет, один был против. Коля Малинин. Монтировщик.

. — Не будь ребенком! — увещевает Элла Эрнестовна. — Ты думаешь, от вас что-то зависело?.. Да они исключили бы Георгия Петровича и без вас!.. Ваше голосование — пустая формальность!..

— Да пойми, Элла, — стонет Андрей Иваныч, — им было важно сделать это нашими руками!.. Чтобы показать нам, какие мы ничтожества!.. И они этого добились. Да, собственно говоря, и не добивались. Просто цыкнули — и мы тут же упали на карачки!.. Господи, какой стыд!..

— Прекрати, Андрей! — Элла Эрнестовна переходит на шепот. — Ты же знаешь эту машину. Она раздавит всякого, кто будет ей сопротивляться. Ты однажды уже попробовал. Пусть пробуют другие!..

* * *

По радиотрансляции — настойчивые звонки.

Татьяна в своей гримуборной поспешно натягивает на себя какую-то хламиду. Оглядывает себя в зеркале. Поправляет волосы. Пудрит нос.

«Ку-ку!» — Татьяна резко поворачивается и видит высовывающуюся из-за вешалки физиономию Гордынского.

— Ты с ума сошел! — ахает Татьяна. — Тебя же могут увидеть!.. А ну, выматывайся немедленно!..

— Сейчас время пик, — объясняет Игорь. — Все на прогоне. — И тут же меняет тон: — Тань, только один вопрос: когда мы увидимся?

— Никогда, Игорь, — Татьяна снова поворачивается к зеркалу. — И не задавай больше никаких вопросов.

— Вот это да! — Лицо у Игоря вытягивается. — Так-таки и никогда? Напугал тебя наш мавр!..

— Я не хочу доставлять Леве неприятные минуты. И так весь театр шушукается.

— А обо мне ты подумала? — вскрикивает Игорь. — Или мои переживания не в счет?..

— Ты — другое дело, — парирует Татьяна. — Ты — свободный человек. И потом — я люблю мужа.

— Что ты говоришь! — ехидничает Игорь. — Оказывается, ты любишь мужа!.. Не поздновато ли прозрела?

— А ты и в самом деле пошляк! — Татьяна брезгливо разглядывает Игоря в зеркале. — Правильно про тебя говорят: пошлый дурак с оловянными глазами…

— Это кто же говорит? — последние слова задели Игоря за живое. — Уж не Левушка ли? В таком случае можешь передать ему, что он благородный умник с натуральными рогами!..

Вот этого говорить не следовало, тут Игорю явно изменило чувство меры. Он не успевает даже осмыслить сказанное, а в руках Татьяны уже матово поблескивают щипцы для завивки волос.

— Пошел вон! — приказывает Татьяна. — Немедленно пошел вон, или я за себя не отвечаю!

Вслед за тем щипцы действительно летят в сторону Гордынского, но он уворачивается.

— Правильно, — бормочет Игорь, потихоньку перемещаясь к двери, — один — с топором, другая — с щипцами… Вполне в духе вашей семьи!.. Интересно, чем будут швыряться ваши дети…

В дверь, которая за ним поспешно захлопывается, летит флакон дезодоранта.

* * *

— Продали, подлюки! — стоя под горячим душем, Сима так яростно намыливает голову, как будто именно она главная виновница случившегося. — С потрохами продали! Ну ничего, вернется шеф — вы еще попляшете!..

— Ребята не виноваты, Серафима Михайловна! — робко вступается Аллочка. — Они сами испереживались… Но что они