Михаил Задорнов - Умом Россию не поДнять! Страница 5

Появились сеттер-менеджеры. Вообще что-то собачье! Надо полагать, в скором времени появится бульдог-менеджер, такса-менеджер...

Один из таких «перцев» представился мне как топ-менеджер мусорной свалки.

Менеджер – это не профессия, это – клиника!

Менеджер – это тот, кто по утром читает СМИ, ест бизнес-ланч, говорит «о’кей». «О’кей» менеджер должен говорить везде и всегда, чтобы все вокруг видели, что он знает английский.

– Мне колбаски, о’кей? Ничего, что я с вами по-английски?

Менеджер – это тот, кто верит спелчекеру, смотрит реалити-шоу, соблазняет девушек словами «лизинг», «подлизинг»...

Шутки шутками, а в московском книжном магазине на Тверской продается книга «Как подцепить менеджера?» Значит, менеджер – это не профессия, это – ВЕНЕРИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ!

БЕРЕЗА НЕ РАСТЕТ НА КОРНЯХ САКСАУЛА!

Все это я называю зомбированное стадо футлярных исполнителей. Манкурты! Как у Чингиза Айтматова.

ОФИСНЫЙ ПЛАНКТОН!

Вы обращали внимание, у нас стало хуже работать кабельное телевидение, часто нарушается мобильная телефонная связь? Почему?

Да потому что повсюду засели менеджеры с козявочным образованием, но с громко звучащими должностями. А спроси о чем-нибудь – путают Бальзака с бальзамом, дюбель с дембелем, пиксели с пендалями... Я их называю не менеджеры, а по-русски – КОЕ-КАКЕРЫ!

Две менеджерихи, извините, кое-какерихи в отделении связи разговаривают при мне:

– Я была со своим меном в Париже. Знаешь, что-то меня не прет от Эйфелевой башни.

А ее подруга, из серии «тело есть – ума не надо», вообще призналась, что была удивлена:

– В Париже-то оказалась всего одна Эйфелева башня!

Если этим сейл-менеджерихам пройти тест на интеллект – компьютер выдаст ответ: «Гипсокартон!»

Еще одна полумодель порадовала. Вопрос был про хобби. Видимо, хотела сказать, что она ярая коллекционерка марок, то есть филателистка. Но спутала слово и выдала:

– Я – ярая фаллотелистка!

Как этот планктон может работать? Если его добрая половина думает, что Монтекки и Капулетти – это название фирмы, что Спартак – директор карандашной фабрики, Чацкий – лузер, Онегин – юзер, а Пушкин погиб от руки дантиста...

Заявил же кто-то из таких кое-какеров на очередном реалити-шоу, что Ленин не одобрял план Путина.

Да что далеко ходить? Дочь моя одной своей знакомой сказала:

– У тебя сегодня на голове нечто похожее на «Девятый вал» Айвазовского.

А та ей ответила:

– Не знаю, не читала.

Превращая в мусорник родную речь, молодые люди превращают в мусорник собственные головы. В результате многие не могут сегодня ясно и коротко выражаться на родном русском языке. Недаром в одном из прокатных пунктов, где выдаются DVD, интеллигентные сотрудники, хотя и менеджеры, вынуждены были повесить объявление:

«Извините, но у нас нет того кина про того чувака, который еще играл в том фильме!»

Один из кое-какеров на вопрос учительницы, сколько будет пи умножить на два, ответил: «Пи-пи!»

Но смешнее всего смотрятся кое-какеры, когда они «играют в крутяк». Особенно много таких мне приходилось и доводилось встречать на Украине. Это понятно, они же очень хотят в НАТО. Чтобы как можно скорее стать филиалом американского народа, должны во всем подражать америкосам. Сколько раз я уже по телевидению говорил, как это нелепо, когда украинцы произносят «о’кей». У них же получается: «О’кей же ж».

Это же ж невозможно же ж слушать же ж!

Особенно из кожи вон лезут, как и у нас в России, в украинских «звездатых» гостиницах. Один из таких о’кейных ресепсионистов на третьем этаже ждал лифт. Американцы, когда лифт подъезжает и двери открываются, как правило, спрашивают у тех, кто в лифте: «Даун?» – что означает: «Вниз?»

Евроукраинец-ресепсионист ждал лифт. А в нем вниз ехал простой донецкий пацан. Двери открылись, и о’кейный менеджер, кося под америкоса, спра шивает:

– Даун?

Надо отдать должное, кореш не долго сомневался, что ответить:

– Я тебе, сука, устрою даун!

И я в этой ситуации на стороне донецкого пацана!

Конечно, нельзя быть категоричным. Наверное, некоторые слова мы все-таки должны заимствовать на Западе. Например, кондиционер, эпилятор, дезодорант... То есть, когда к нам с Запада приходит предмет со своим названием. Тот же дезодорант могли изобрести только на Западе. Нашему человеку дезодорант изобретать необязательно. Где-нибудь в горах или в лесу помажется смолой, добавит в нее пахучей травки и назовет «пахучка», «подмышкомазалка»...

Западные ученые поставили интересный эксперимент. Оказывается, у тех, кто думает на английском языке, более развито рациональное, мужское полушарие. У тех, кто на русском, – женское, эмоциональное. Может, поэтому мы зачастую менее логичны и рациональны, чем наши западные соседи. В нас больше той самой женской логики, которая означает отсутствие логики. Зато много чувства! Спросите у женщины, что означает сплошная полоса на дороге? Она ответит вам сразу и с чувством:

– Запрещено!

А спросите, что такое две сплошные полосы на дороге?

– Строго запрещено!

Это не глупость! Просто логика не успевает за чувствами. «Строго запрещено» – эмоция, выраженная словами.

Только в России есть три степени запрещения: запрещено, строго запрещено и категорически запрещено.

То есть «запрещено» – это так, кто-то дал глупый совет, не стоит даже обращать внимание.

«Строго запрещено» – вот тут уже надо внимание обратить обязательно! Раз не просто «запрещено», а «строго запрещено», значит, там что-то очень интересное – надо непременно туда заглянуть!

Ну а если «категорически запрещено» – точно спрятано что-то очень любопытное, но допуск имеет только тот, кто это запретил!

Только у нас в некоем учреждении могли на бумажке от руки написать и прикнопить на дверь первого этажа:

«Соляриев и фитнесов у нас нет. Вообще нет. Совсем нет! И справок не даем. И туалета у нас тоже нет! И попить не дадим! А кто будет стучать – снесем башку!»

Это не просто эмоции. Это настоящий темперамент. Наш язык выражает и развивает наши чувства. Порой нам и впрямь не хватает слов деловых. На нашем языке лучше писать стихи и признаваться в любви. На английском – торговать, воевать, обустраивать быт, «чатиться», составлять документы, вести переговоры, даже если это переговоры о любви!

У нас сохранилось аналоговое мышление. На Западе давно уже перешли на цифровое. Идеалы торговли оцифровали западный мир и его обывателя. Порой общаешься с западным человеком, и ощущение, что разговариваешь с запрограммированным роботом. Самый простой пример тому – поголовный ответ западных общечеловеков на вопрос «Как дела?»

Все, как один, отвечают одно и то же: «Файн!»

А у нас? Бесконечное количество ответов!

– Лучше всех!

В западном обществе так говорить неприлично. Неполиткорректно. Значит, ты хочешь унизить своего собеседника, мол, у меня дела лучше, чем у тебя.

– Как дела?

– Как в сказке!

– Это как?

– Это ни пером описать, ни клавиатурой нащелкать.

НЕПЕРЕВОДИМО на деловые языки.

Благодаря языку, у нас еще теплится нерамочная фантазия.

– Как дела?

– Как сажа бела!

Попробуйте это перевести хотя бы на англий ский!

– Как дела?

– Как у зебры!

Не просто образ. Философия! Означает: то черная полоса, то белая...

Иногда наши отвечают так, что не надо даже пытаться переводить. Сам слышал, как молодой парень спросил у девушки:

– Как дела?

Она ему в ответ:

– Да пошел ты!

Непереводимо! Не с точки зрения языка, а с точки зрения деловой логики!

А как перевести еще один услышанный ненароком диаложек:

– Как дела?

– Как в Кремле!

– Это как?

– Кверху каком!

Казалось бы, коротко и ясно. Однако будете переводить, придется объяснять двумя-тремя абзацами. Западные народы такой образностью не обла дают.

Еще одна весьма привлекательная девушка на дискотеке на вопрос парня: «Как дела?» – ответила:

– Ты знаешь, хоть любовь и зла, но ты, козел, даже и не мечтай!

Если бы устраивался конкурс на самый интересный, образный и остроумный ответ на вопрос «Как дела?», я бы приз дал женщине, которая ответила лично мне:

– Как у попугая, которого кошка тянет за лапу по полу, а он радостно кричит: «Поехали!»