Сергей Прокопьев - Сорок бочек арестантов (иронические рассказы) Страница 5

- Кое-где в тайге встречаются такие куски, - пояснил Вова-проводник.

- Получается, здесь декабристов гнали? - сел на тракт Андрей Степанович. - Княгиня Волконская к мужу ехала? С ума сойти! Вот по этой дороге! - похлопал Андрей Степанович по траве.

- У меня соседа, - сказал Вася-бес, - за аварию в цехе на химию срок отбывать послали, так его баба не то что поближе переселиться, ни разу не съездила на свиданку, а дома такой шалман открыла. "У меня, - говорит, одна жизнь. Что мне теперь в монашки записываться?" Прошмонтовка.

- Так ты сам, поди, от нее не вылезаешь?

- Не дается, едрена-шестерена! - под смех мужиков доложил Вася-бес.

- А мой прапрадед, выходит, вот тут переселенцем в прошлом веке на телеге ехал? - копнул семейную хронику Вася-маслопуп. - Могучий был мужик. Пятерых детей в Европе настрогал и в Сибири еще девять.

- Не он могучий, а баба.

- Тоже ничего. Прадедом моим не могла разродиться, так прыгала с крыши сарая.

- А сейчас чуть не выходит у бабы, - Вася-бес вставился, - ей животень хрясь кесаревым сечением. Нет, чтобы заставить с сарая попрыгать, ножом кромсают.

- То-то ты в тайгу баб берешь барс таскать...

- Барс у него вместо противозачаточного, чтобы до сечений не доводить...

- Прадед мой в Сибири поднялся, - Вася-маслопуп прошелся по тракту, маслобойня была...

- А Чехов здесь на Сахалин ехал, - сказал Андрей Степанович.

- Каторгу отбывать? - Вася-бес тоже кое-что помнил из школьной литературы, но с пятого на десятое.

- Нет, за шишками.

- Пора и нам за ними.

Во второй половине дня мужики, наконец, добрались до цели. Ветра так и не было. Шишки висели высоко-высоко...

- Нет, - сказал Вася-бес, - у меня сегодня нет эрекции с барсом таскаться. Лазить - тем более. Лучше в деревне бражки попить. Ночью, может, ветер пойдет, а нет, возьмем пилу "Дружбу".

Возражений отложить мероприятие не последовало. Заделье, спирт с иероглифами, имелось.

На следующий день зашли в тайгу без Вовы-проводника. С пилой он отказался шишковать. В нашей компании, углубившейся в тайгу, тоже по этому поводу возникли разногласия. Бить барсом или пару кедров завалить? В споре истина не родилась. Выкидыш получился - заблудились. Куда идти? Где деревня? И небо сплошняком в облаках. Уперлись в топкое болото. Но куда от него двигаться?

- Это нам за "Дружбу", - сделал вывод Андрей Степанович.

- А ты, - обиделся Вася-бес, - че без компаса в тайгу прешься? Вас в ОБЖ этому учат?

- Как закачу щелбан! Ты же торочил: как свои пять пальцев знаешь все здесь. Что за болото?

- Конь о четырех ногах и то об асфальт запинается. Заболтался с вами, "пилить - не пилить"... Сразу надо было пилить...

- Мне завтра картошку копать, - сказал Вася-маслопуп. - Сожрет баба, если не приеду.

- Раньше медведь сожрет, - подбодрил товарища Титарев. - А ко мне завтра купец за спиртом должен приехать.

- Придется кому-то на кедр лезть, - сказал Андрей Степанович.

- Ты у нас спец ОБэЖистый, - подхватил идею Вася-бес, - вот и лезь, поищи по народным приметам, где север, где восток. И по веткам пощелкай, раз такой Щелканыч, посбивай шишки. А то кедр ему жалко пилить...

"Вид-то!" - забравшись на дерево, восхитился Андрей Степанович.

Привязку к местности произвел с первого взгляда, поэтому со спокойной душой за будущее предался восторгам открывшейся панорамы.

В ней до горизонта преобладали таежные краски. Густая зелень с желтыми вкраплениями. Километрах в пяти возвышалась грива. Перед ней лежало длинное сухое болото, по которому заходили в тайгу. На болоте в несколько островков пламенели осинки. "Здесь где-то в старину гать проходила, - вспомнил рассказ Вовы-проводника Андрей Степанович, - ответвление от Екатерининского тракта... Жили люди... Дороги для лучшего прокладывали..."

Внизу завизжала "Дружба".

"Вот уж бес, - подумал Андрей Степанович, - все-таки пилит. Меня специально наверх загнал".

"Держаться будем вправо от топи", - наметил пути выхода...

И вдруг кедр завибрировал.

- Вы что, охренели?! - закричал вниз в надежде на здравый смысл. - Я ведь разбиться могу!

Шум пилы заглушал глас терпящего бедствие. Теория ОБЖ рекомендаций, как вести себя в случае подобных действий компаньонов, не давала. Андрей Степанович заспешил вниз, надеясь успеть сказать пару ласковых друзьям-товарищам до образования пня. Однако скорость спуска значительно уступала скорости пиления. Кедр закачался и пошел в сторону топи. Андрей Степанович, теряя опору под ногами, ухватился за сук, но, на свое счастье, не удержался. Обгоняя дерево, камнем полетел в трясину. Плюхнулся, только брызги полетели. Ветки вскользь хлестанули по спине.

"Повезло, - вынырнул из жижи. - Только бы не засосало".

Смертельная опасность целила с другой стороны.

Раздался выстрел, над ухом просвистел заряд дроби.

- Вы что? - заорал, чуть приподняв голову.

Вася-бес бежал с ружьем.

- Думали, медведь свалился. У тебя куртка черная...

- Спилили да еще чуть не продырявили...

- Кедры перепутали.

- А че палить начал? У тебя ведь патроны на рябчиков.

- Перепугался герой! - хохотал Титарев.

- Как закачу щелбан в лоб, - замахнулся на Васю Андрей Степанович, выбравшись из жижи.

- Ты че! - загородился Вася ружьем. - Без того голова со вчерашнего раскалывается. Лучше скажи, ОБэЖесное направление определил?

- А как же!

- Хорошо, что не утоп, - сказал Вася-маслопуп. - А то мне на картошку завтра.

- И не застрелили, - добавил Титарев.

- И не распилили, - хихикнул Вася-бес.

И тут мощный порыв ветра прошелся по вершинам деревьев. Один, второй... Первые сорвавшиеся шишки тяжело зашлепали по земле. А потом кедры заговорили-заговорили от ударов плодов по веткам. Пошла паданка...

- А мне на картошку завтра! - со слезой сожаления произнес Вася-маслопуп.

- Халява! - закричал Вася-бес. - Халява!!

И мужики, как дети счастливые, бросились собирать шишки.

ЁЛКИ ЗЕЛЁНАЯ

Равиль Мухарашев ел сало, а ведь татарин с любого бока. Ладно бы Назарко или Низенко затесались среди бабушек и дедушек. Татарва кругом. Хотя и сибирская. Мухарашевы, Урамаевы да Хайрулины. Ни одного хохла-салоеда.

Тем не менее Равиль шел вразрез со статьями Корана. И не только по салу. Скоромным продуктом спиртосодержащие жидкости закусывал. Праздновал караемые Аллахом запреты: ни грамма сала, ни капли самогонки.

И это не все. Кабы Равиль, натрескавшись сала, накушавшись водки, баиньки зубами в стенку заваливался. Нет, пьяные руки чесались по рычагам трактора. Душа, залитая самогонкой, ублаженная салом, требовала скорости. И летал ДТ-75 с моста в реку, "Беларусь" брал на таран сельский клуб, "Кировец" прореживал столбы на улице.

Заканчивайся этим список грехов пьяных, было бы полбеды. Однако сало, водка и приключения тракторные не в дугу Равилю, если жену не погоняет.

Будь она из Петровых или Смирновых, еще туда-сюда. А тут, с какого бока ни возьми, Муслима без всяких примесей. Единоверка. Но Равиль, как подопьет, с порога: "Богомать!.." - и далее в режиме ненормативной лексики. Хотя и исключительно русской. После чего включается рукоприкладство.

И несется Муслима по селу, дети в охапке, где бы переночевать, переждать бурю.

Так и жили.

В тот переломный день Равиль не на кочерге пришел домой, а чуть губы помазавши. Но хотелось кочерги. Начал просить на бутылку. И тут впервые Муслима заявила:

- Я тебя отравлю!

- Сам повешусь, елки зеленая, раз не даешь на пузырь! Дашь?

- Туда тебе и дорога, - не испугалась самоубийственных угроз супруга. Не придется руки марать!

Ах так! Равиль отложил на время проблему кочерги и полез на сеновал. Набил комбинезон сеном, лямки поверх куртки пропустил, в которую тоже сена напихал. Для полного правдоподобия сапоги приделал. На голенища гачи натянул, штрипки на подошвы вывел. И так приспособил двойника под навесом, что полная иллюзия - Равиль повесился. Один к одному похоже на страшную трагедию.

Что самоубийца без головы, сразу не разберешь. В полу сеновала был лаз. Равиль куклу приделал таким образом, что как бы петля и голова бедолаги остались внутри, а тулово, начиная с плеч, из лаза свешивается. Лестницу отбросил. Сумерки вечерние на руку правдоподобию. Под навесом и того темнее. Поди сразу разбери - трагедия висит или фарс, в нее переодетый?

Полюбовался Равиль сотворенным. Даже слегка не по себе стало от искусной имитации личного самоубийства.

"Как бы, елки зеленая, инфаркт Муслиму не долбанул, - подумал сердобольно и тут же отбросил сантименты. - Ёе, пожалуй, долбанет! А пореветь полезно".

И пошел догонять себя к состоянию, которое именуется "пришел на кочерге".

Часа через два возвращается на ней самой, слышит шум, крики, у дома народ толпится.

- Что за дермантин? - интересуется тусовкой.

- Равиль повесился!

- Какой?

- Ой, батюшки, да вот же он! А там кто?

Погонял Равиль, как водится, Муслиму в тот вечер, наутро она похмельному говорит: